Он где-то здесь - Лаврова Ольга - Страница 3

• Предыдущая
• 3/15
• Следующая

— Благодарю за услугу, Дмитрий Савельич, — прощается с управляющим конторой Знаменский. — Доверите мне еще на часок кабинет?

— Хоть до утра.

Управляющий берет свой журнал, кепку… и не выдерживает:

— Простите стариковское любопытство — вправду, тысячи?

— Вправду.

— А… сколько же?

Знаменский не успевает ответить, как на пороге появляется шурин Артамонова, приятной наружности, лет сорока.

— Бардин, — представляется он.

— Знаменский, — так же коротко отзывается Пал Палыч.

Сделав Знаменскому ручкой за спиной Бардина, разочарованный управляющий покидает кабинет.

— Бедный Анатолий! — восклицает Бардин. — Хорошо, что пока Галине не сказали, я боялся застать ее в истерике.

— О чем не сказали?

— Но у него же авария?

— Откуда вам известно?

— Машины на обычном месте нет, самого нет, а здесь милиция… — Бардин разводит руками: дескать, все ясно. — Он в больнице?

— Нет. В морге.

— Разбился?!..

Бардин сгибается, упирается лбом в сжатые кулаки…

…Три дня назад в теплый солнечный день они гуляли в парке: обе сестры с мужьями и на плече у Артамонова трехлетний сынишка. Женщины с мальчиком отправились на качели, а мужчины, наблюдая за их весельем, пили пиво неподалеку, и Артамонов повторял с тоской:

— Думал, буду другой человек… жизнь увижу… вроде достиг, а все не то…

— Мы давно это обговорили, Толька, — отозвался Бардин с раздражением. — Знал, на что идешь.

— Много я знал… Все не так, и не пойму, что делать… Тупик!..

— Куда вы сегодня вместе собирались? — слышит Бардин голос Знаменского и возвращается в настоящее.

— К теще на именины, — тяжело вздыхает он. — А вы не из ГАИ?

— Нет, не из ГАИ… Было заранее уговорено заехать за Артамоновым?

— Они с Галиной повздорили что-то. Думали по дороге их помирить. Кому нужны постные лица за столом? Простите, с кем имею честь разговаривать?

Знаменский подает удостоверение. Бардин разглядывает его дольше, чем требуется: внутренне готовится к серьезному разговору.

— Куда мог отправиться Артамонов, если день на службе не разъездной?

— Тут, скорей, Галина…

— Галина Степановна сочла мои вопросы странными.

— Да?

— А вам они не кажутся странными?

— Что прикидываться! Раз вы с Петровки, очевидно, не просто авария. Что-то еще вас смущает… — Он выжидающе замолкает, но Знаменский не отрицает и не подтверждает. — Потому вы от Галины и скрыли, чтобы разговор не потонул в слезах… Так что вопросы, я понимаю, любые возможны. Пожалуйста.

Бардин держится свободно и с достоинством, но Пал Палыч не спешит переходить на доверительный тон. Meшает скрытое давление собеседника: ну спрашивайте, спрашивайте, у меня готовы ответы!

Бардин первый прерывает паузу.

— Я должен помочь, чтобы рассеялось недоразумение. Толя парень безобидный. Возможно только недоразумение.

Пал Палыч — что с ним случается редко — пускается на хитрость: прикидывается простачком.

— Если безобидный, куда я дену подозрительный факт? Мелкий служащий, скромная зарплата — и вдруг…

— Что?

— А то, что начальство с меня голову снимет, если я не выясню, куда и зачем ваш родственник катался. На Калужском шоссе угораздило, пятидесятый километр. Какая нужда его погнала?

— А он… по дороге туда или обратно?

— Обратно, — говорит Пал Палыч, «не замечая» острого интереса собеседника.

Бардин узнал нечто важное.

— Ах, Толя, Толя, — бормочет он, быстро решая что-то для себя, и потом спрашивает осторожно: — Позвольте догадку: при нем нашли крупные деньги, да?

— Откуда им быть? — уклоняется Знаменский. Тон намеренно фальшив.

— В принципе, могло быть такое совпадение. Толя знал мою давнюю мечту — катер высокого класса. И недавно был разговор: обещали ему что-то вроде долгосрочной ссуды. У одного человека.

Знаменский делает вид, что клюнул.

— У кого?

— Вы меня ставите в затруднительное положение. Анатолий по секрету, под честное слово… Я, правда, не относился серьезно, мало ли что наобещают… — Для достоверности Бардин должен немного поломаться, а Знаменский надавить.

— Нет уж, товарищ Бардин, досказывайте: у какого человека? На слово верить — должность у меня не та.

— Это верно… Ну что поделаешь — Климов. Здешний его приятель. Толя говорил: Климов «имеет выход на деньги».

— Как это понимать?

— Ничего не хочу домысливать. Повторяю, что слышал.

— Домысливать не надо… — И, сбросив маску, Пал Палыч жестко кончает: — А сколько катеров вы хотели купить?

— Простите?..

— Я спрашиваю, сколько катеров: два? три? четыре?

Уже вечереет, когда Знаменский и Томин возвращаются в служебной машине из конторы.

— Слушай, Паша, ты веришь в тещины именины?

— А ты — нет?

— Странно: человек везет шестьдесят две тысячи — и вдруг сбегаются родичи в едином, так сказать, порыве! Поджидают, волнуются… Не напоминает типовую картину?

— В смысле, предстоит дележ и склока?

— Ну да, каждый боится, чтоб не обжулили. Тем более шестьдесят два на четыре ровно не делится, — шутливо добавляет Томин и трогает шофера за плечо: — Меня где-нибудь здесь. — И снова Знаменскому:

— Ты над этим поразмысли.

Машина приостанавливается у тротуара. Томин выходит.

— До завтра.

…А наутро в кабинете Пал Палыча друзья продолжают вчерашний разговор.

— Я поразмыслил, Саша. Жена Артамонова в твою схему не укладывается.

— Почему?

— Просто по ощущению.

Этого Томину достаточно — интуиции Пал Палыча он привык доверять.

— Нет так нет. Танцуем от печки. Маленький человек. Большие деньги. Откуда: ограбление, наркотики, шантаж подпольного миллионера?

— Теоретически, что угодно, за исключением конторы. Там нечем разжиться, я справлялся в УБХСС.

— Знаешь, мне нравится, что этот Артамонов такой скромненький и тихий, это сулит неожиданности. Давненько не было роковых тайн! — усмехается Томин.

— Доброе утро. Как успехи? — входя спрашивает Кибрит.

— Все ясно, Зинаида, — сообщает Томин. — Пользуясь неисправностью уличных часов, Артамонов похищал у добрых людей время и сбывал его втридорога. Деньги не фальшивые?

— Ну что ты!

— Жаль, — говорит Пал Палыч. — Сашу потянуло на экзотику. Как они лежали в чемодане?

— Очень аккуратно. Новенькие пачки по тысяче рублей в стандартных банковских заклейках. И отдельно две тысячи — в конверте.

— Предназначались кому-то персонально, — делает вывод Томин.

— Да, там даже проставлены буквы «А. П.» Вероятно, инициалы.

— А. П., — повторяет Томин. — Учтем.

— Похоже, поспешный грабеж отпадает, — размышляет Знаменский. — Скорее, пахнет неким учреждением. Слушай, Зиночка, купюры новенькие, незахватанные… А есть ли там отпечатки пальцев Артамонова? Вдруг он знать не знал, что там в чемодане? Вдруг его использовали как курьера?

— Тогда зачем мне купюры? Достаточно посмотреть замки.

Знаменский итожит разговор.

— Связи, — говорит он Томину. — Отпечатки. — Кибрит: — А это самое «А. П.» — характерным почерком?

— Нет-нет, ничего не выйдет, почти печатными буквами.

На стук в дверь Знаменский говорит:

— Войдите!

Появляется Бардина, женщина лет тридцати пяти, довольно яркой наружности, с манерами, выдающими привычку бывать на людях и нравиться.

— Я — сестра Гали Артамоновой, — заявляет она с порога.

— Не будем мешать, — поднимается Томин.

Они с Кибрит выходят, и в коридоре Томин интересуется:

— А, кстати, по какой причине авария?

— Не ясно пока. Шофер грузовика рассказывает, что Артамонов его обогнал, но шел странно, неровно — то сбросит скорость, то опять припустит. И потом «не вписался» в поворот.

Бардина тем временем, всхлипывая и торопясь, выкладывает, с чем пришла.

— Эти деньги Толя нашел!

— Как так нашел? — изумляется Знаменский.

• Предыдущая
• 3/15
• Следующая