И весь ее джаз… - Гольман Иосиф Абрамович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/49
• Следующая

Надо признать, у них есть основания так думать. Особенно если сравнить их жизнь с моей.

Но смерть очень хорошо уравнивает перспективы, что для бродяги, что для депутата с миллиардером.

Итак, свобода у меня есть – тьфу-тьфу! Братство, как мне казалось, было. А равенство – даст бог, будет. Если я не накосячу по дороге. И если мой милицейский братан Джама не найдет меня раньше, чем я закончу свои земные дела.

Все это время я просидел на лавочке, внизу, на станции метро «Партизанская». Так долго рассуждал, что аж ноги затекли. Я пошевелил икрами, покачал, вытянув ноги, вверх-вниз стопами – раз двадцать: внезапная слабость нижних конечностей тоже могла спутать мои планы.

И вернулся к собственным мыслям.

Нет и ничего не может быть более серьезным и предназначенным, чем случайность. Это точно.

Вот, например, сегодня мне сообщили, что мой дружок Курмангалеев живет в гостинице «Измайлово». Всего две остановки троллейбуса от моей хаты. А метро у нас с ним вообще одно и то же.

Какова вероятность встречи двух жителей Астрахани в городе Москве?

Со мной как-то сидел математик, умнейший мужик, он бы высчитал. Но и так понятно, что почти никакой вероятности.

А если они оба ездят с одной станции метро? Тоже почти никакой. Но уже не такой никакой, как в первом случае.

Черт, аж вспотел от мыслей. Не хотел бы я быть математиком. Даже за миллион долларов. Не зря тот мужик из Питера от него отказался. На хрена миллион, когда мозг уже вскипел?

Так вот, я уверен, что, если б меня не предупредили, мы бы с моим корешем точно бы пересеклись. Нос к носу. В гигантской Москве. Два астраханца. Вот тебе и вся математика.

И мы, конечно, еще пересечемся.

Я мог бы его и утром подождать. Но как-то не хотелось – с голыми руками. Этот звереныш сильно зол на меня. Может быть, в первый раз в своей жизни я не готов к открытой драке. Эх, зря я тогда на реке его пожалел!

А вот и мой гость. Я уже заждался.

Думал – забыл, но как увидел – вспомнил. Хотя виделись лишь раз, в камере на пересылке.

– Здоров, – буркнул гость. Я вспомнил погоняло – Бирюк.

– Здоров, коли не шутишь. Принес?

– А я что, гулять пришел? – огрызнулся тот, даже глазами сверкнул.

– Полегче, Бирюк, – спокойно сказал я. – У меня к тебе ничего нет. Пока.

Подействовало. Сразу стух.

Все же не зря потратил годы, создавая авторитет. К тому же он уже передал мне пластиковый пакет со стволом.

Я отдал ему деньги.

– Точно без истории? – спросил я. Береженого бог бережет.

– Если только с китайской, – ухмыльнулся тот.

Хреново. Не люблю я китайские товары в таких делах. Хотя если у них за бракованный ширпотреб расстреливают, то уж, наверное, волыны делают подходяще.

Отдал деньги, и Бирюк вразвалочку, но быстро покинул место нашего общения.

Еще раз глянул на часы. Этот хмырь опоздал на двадцать минут.

Не спеша огляделся и, не обнаружив ничего неожиданного, двинулся к поезду.

Пока все ништяк.

Камеры-шмамеры меня не напрягали. Как и постовые менты. Я уж сколько в розыске. К тому же, после того, как мне хирург-косметолог поправил рожу, новые фото не распространяли, это Амир сказал. Даже после ухода из СИЗО. Так что, если только Амир не наврал, риск нарваться на случайное опознание – до пальчиков – совсем небольшой. И в многолюдном метро даже меньше, чем где-нибудь в тихом переулке.

Тут меня посетила забавная мысль.

А Амира, восточного человека, московские менты шманают? Вряд ли. Если только его «мерс» остановят. И Джаму вряд ли – у него ксива.

Да, и здесь они бедного беглого зэка обставили.

Проверить обновку сначала хотел в сортире. Потом передумал. А конкретно – этих самых камер-шмамер испугался. Амир говорил – город полон пидарасов. Чем черт не шутит – ищут одно, увидят другое.

Вышел в парк и в укромном месте все рассмотрел.

Так и есть. Китайский черный «ТТ». Похоже, чистый, весь в масле. И хорошо – на нем ничего не висит. И плохо – испытывать, возможно, придется на горячем. Зато имелось не две обоймы, а три. Плюс аккуратный, на заводе сделанный глушитель. И россыпь желтеньких остроголовых патронов. Эта картина всегда радовала мое сердце.

В общем, по адресу, переданному мне все тем же Бирюком, я поехал только через полтора часа. Прежде пришлось вернуться домой и привести оружие в боевое состояние. С железом, заткнутым сбоку в кожаную петлю – даже глушитель накрутил, – я чувствовал себя гораздо спокойнее. Разве что куртку пришлось надеть, не совсем по погоде.

Из все тех же соображений про случайность не пошел на «Партизанскую». Не должен был Джама так рано возвращаться, но на бога надейся, а сам не плошай. Спустился под землю на соседней «Семеновской».

Вагоны по летне-воскресной причине были не заполнены, так что удобно сел и еще раз прочитал принесенную Бирюком записку.

Катер купила девка тридцати лет, индивидуальный предприниматель. Зовут Мария Ежкова. Торгует шубами. А теперь и икрой. Отчаянная. И на хрена ей старинный пароход? Шубы возить?

Был на бумажке и ее телефон.

Не уверен я, что действующий. С другой стороны, она ж по-мелкому шубами торгует, а не по-крупному героином. Чего ей прятаться? Так что, может, мне повезет. Икру я отбирать не собираюсь. Собираюсь отнять деньги за икру. Деньги, в свете задуманного, мне нужны. Надеюсь, она уже что-то продала.

Вышел я очень скоро, на третьей остановке, «Курской». Интересовал меня не сам вокзал, с чертовой тучей милиции-полиции, а «Курская-Товарная», где знающий человек может буквально раствориться среди путей, вагонов, бомжей и деповских построек. А я на этот счет очень даже знающий.

Мне надо было подумать. Про не вполне понятные отношения с Полеем. Да и с его заказчиком тоже. Может, лучше начать с работодателя? Но тогда не получу бабки за заказ. Или получу с Полея? Хотя до Полея будет дотянуться посложнее, чем до Амира. Государев человек! Неужели они все там такие?

Мое любимое местечко – тихий, поросший травой уголок за проломом в бетонном заборе, ограниченный этим самым забором и глухой красной стеной старинного кирпичного здания. Там даже и, кроме травы, некое подобие природы имеется – два деревца, которые я помню совсем маленькими. Надо же, империи рушатся, режимы меняются, а сломанный бетонный забор каким был, таким и остался.

Хороший уголок, как выяснилось, был уже занят. Здоровенный детина – типичный вокзальный «синяк», только большой очень – недвусмысленно развернул к себе спиной какую-то неказистую девку и пытался наклонить ее вперед, уперев в забор. Меня удивило все сразу. Что у «синяка» оказались какие-то желания, кроме как выжрать. И что девка пыталась сопротивляться. Для местных дам предстоящая процедура значила гораздо меньше, чем та же выпивка.

Присмотревшись, понял, что девка гораздо свежее, чем ее потенциальный партнер. Может, случайно забросило.

Нет, жалость меня не обуяла. Та невеста в Волжанке, может, и помоложе была, чем эта.

Но, с другой стороны, нынешняя девка меня не оскорбляла, как молодожены на той ублюдочной свадьбе. К тому же «синяк» занял мой законный угол, где точно нет ни ментов, ни камер.

– Эй, падаль! – негромко сказал я. – Пойди, отдохни куда-нибудь.

– Это ты мне? – не врубился мужик. Да и как ему врубиться, он на этой помойке, наверное, Главный Император.

– А тут есть еще падаль? – Я посмотрел по сторонам. Девка сумела вырваться из ослабевшей хватки и пыталась прикрыть голый живот полами разодранного то ли плаща, то ли халата. Значит, в самом деле свежая. Местные прикрываться бы не стали.

А «император подонков» уже шел ко мне тяжелой поступью. Даже нож, наверняка имевшийся, не вынул – вот что значит сила духа. Или отсутствие мозга, что часто одно и то же.

Я не спеша достал ствол, взвел курок и выстрелил мамонту в голень. Он даже не взвыл, лишь растерянно смотрел на свою пораженную ногу.

Стрелять мне больше не хотелось. Пистолет проверен, а амбал должен отсюда уйти, если мне здесь оставаться. Не тащить же его на горбу.

• Предыдущая
• 17/49
• Следующая