Без ножа и кастета - Лаврова Ольга - Страница 11

• Предыдущая
• 11/12
• Следующая

— Я тоже чувствую, товарищ генерал. Мусницкий твердо рассчитывает на чью-то поддержку… Если не блефует.

— Нет, не блефует. Сегодня в одиннадцать ноль-ноль я вызван… к одному из интересующихся. Вероятно, мне посоветуют «прекратить дело за малозначительностью». Спокойно, Пал Палыч, спокойно!.. Не все же нам вести следствие, надо упражняться и в дипломатии. Всем будет легче, если у человека не повернется язык это произнести. Он тогда и рассердится не на нас, а на тех, кто его втянул в такое заступничество. — Глаза генерала хитро поблескивают. — Что мы на сегодня имеем против Мусницкого?

Генерал проходит к столу и жестом предлагает Знаменскому стул.

Пал Палыч открывает папку с делом.

— Бюджет ДЭЗа, размеры ассигнований я вам докладывал, товарищ генерал.

— Да, цифры помню.

Пал Палыч обращается к следующей закладке.

— Значительная часть средств, отпущенных на капитальные ремонты в прошлом году, — четверть миллиона рублей — употреблена таким образом. Ремонт и перепланировка квартир для приближенных Мусницкого — это раз. И два — внесметная отделка дома, где живет районное руководство. В частности, фасад и холлы облицованы мрамором.

Генерал удовлетворенно кивает.

— План текущего ремонта выполнен практически на двадцать пять — тридцать процентов, но по нарядам списана вся сумма целиком и выплачена прогрессивка — якобы за перевыполнение плана. Итого, более ста тысяч рублей просто украдено. Кроме того, неиспользованные материалы сбывались «налево», у Томилина это задокументировано: краски, трубы, сотни квадратных метров оцинкованного железа. Позавчера обследовали состояние дворов…

Генерал останавливает Пал Палыча:

— Не будем загромождать картину.

— Еще только одна выразительная деталь, товарищ генерал. Пятнадцать квартир из переселенческого фонда Мусницкий постоянно сдает как личную собственность. Среди обитателей есть и темные персонажи. Но не хотелось бы это пока обнародовать, у нас с розыском намечается мероприятие…

— В курсе. Думаю, и без того достаточно, чтобы опровергнуть «малозначительность» дела. Изложите мне суть в виде короткой справки. Прямо сейчас. В десять тридцать я должен выехать, чтобы ровно в одиннадцать быть на месте.

В тот же день Пал Палыч сидит в ДЭЗе у Мусницкого.

— Половина двенадцатого, — смотрит тот на часы и улыбается.

— Да, половина двенадцатого… — Пал Палыч тоже улыбается. — Кстати, товарищ Мусницкий, почему жильцам недоступно «Положение о ДЭЗах»? Они даже не знают толком ни своих прав, ни ваших обязанностей.

— И так криков не оберешься, — лениво отвечает Мусницкий. — Дай им «Положение» — посыплются вопросы. Наш статут, например, замысловатое определение: «Несамостоятельная организация на хозрасчете». Вот вы юрист, объясните.

— Несамостоятельная? Делаете вы, по-моему, что хотите.

Появляется Томилин, делает знак Пал Палычу:

— А я за вами. Пока машина есть, быстренько поехали!

— Поедемте, товарищ Мусницкий! — встает Пал Палыч.

И только уже в машине сообщает:

— Посмотрим, в каких условиях живут люди, отселенные на время ремонта. Вот хотя бы в этом доме, — он указывает шоферу дом, где под наблюдением Томина проживают беглый расхититель и уголовник.

Возле дома уже стоят две «Волги», и что-то не нравятся они начальнику, он даже оглядывается на них, идя к подъезду.

И не зря: из машин высыпают крепкие молодые люди и нагоняют Знаменского, Томилина и Мусницкого у подъезда.

И как раз навстречу выпархивают веселые девицы.

— Дядя Макся пришел!

Мусницкий отмахивается и делает им страшные глаза, вызывая взрыв веселья.

Войдя в подъезд, Пал Палыч командует:

— Позвоним в квартиру, если спросят кто, назовете себя. А больше ни слова!

Мусницкий пожимает плечами и снова смотрит на часы. Бег минутной стрелки помогает сохранять спокойное состояние духа: наверно, уже сейчас дело приказано прекратить, а настырный следователь еще будет ему, Мусницкому, приносить публичные извинения!

Пал Палыч и Томилин приглашают его в лифт, молодые люди устремляются по лестнице, но оказываются на верхней площадке раньше, чем кабина лифта.

Давят на кнопку звонка. Мусницкого оставляют перед дверью, остальные прилипают к стенам вне видимости из квартиры.

Отпирает Томин.

— Привет домовладельцу! — громко провозглашает он и пальцем указывает Томилину на дверь расхитителя. Томилин без стука отворяет ее и предъявляет тому удостоверение. Затворившаяся дверь скрывает от нас их дальнейшее знакомство.

Тут же в переднюю выскакивает чуткий на неприятности уголовник в майке. Один из молодых людей мгновенно берет его за локти, другие быстро проникают в комнату уголовника. Некоторое время оттуда доносятся возня и галдеж.

— Проверка документов! — тем временем объявляет в передней Пал Палыч.

— Не имею! — поспешно признается Томин.

— Это ваши отселенные жильцы? — спрашивает Пал Палыч Мусницкого.

— Я не обязан каждого знать в лицо, — отрезает тот.

— Ваши документы? — Пал Палыч обращается к татуированному.

По замыслу Знаменского происходящая сцена должна быть переломным моментом в поведении Мусницкого на следствии, так что интересует его не столько уголовник, сколько реакция начальника ДЭЗа.

Уголовник прокашливается и медлит с ответом, переживая то, что творится в его комнате. Ему «на помощь» приходит Томин:

— Товарищ начальник, тут у всех только справки об освобождении. Из мест довольно отдаленных.

— На правой руке у гражданина хорошая справка, товарищ подполковник, — замечает придерживающий уголовника молодой человек.

Пал Палыч разглядывает его предплечье и читает: «Я, как дома, в тюрьме. А на воле — в гостях. Но на воле я гость нежеланный». Мать честная, поэзия чистой воды! Что вы в столице-то делаете, «гость нежеланный»?

В беседе с представителями органов (тем более в чинах) уголовник по мере способностей вежлив.

— Ехали мимо, в места проживания… заскочили, — смягчает он свой грубый голос. — Виноваты, подзадержались.

— Почем платили за сутки?

— Чирик.

— По десятке, — «переводит» Томин.

— Кому?

Уголовник дергает подбородком в сторону Мусницкого.

— Хозяину. С-сука! — шипит он ему. — Пришить бы тебя — и абзац!..

Томилин и группа задержания выводят из подъезда уголовника с тремя подельщиками и расхитителя. Подкатывает милицейский УАЗ, туда препровождают задержанных, сотрудники рассаживаются по «Волгам», и машины уезжают.

Вышедшие из подъезда Знаменский, Томин и Мусницкий с разными чувствами наблюдают завершение операции.

— Уже полпервого! — восклицает Мусницкий. — Мне надо срочно позвонить!

— Прошу, — говорит Томин, — в машине радиотелефон. — Он распахивает дверцу «Волги», привезшей сюда Знаменского, Томилина и Мусницкого, и переговаривается с шофером.

— А вы тут что?.. — недоумевает Мусницкий.

— На службе, — улыбается Томин и протягивает ему телефонную трубку.

— Назовите городской номер, вас соединят.

Мусницкий следует инструкции Томина.

— Алло! Секретарь Михаила Самсоныча?.. Леночка, скажите: Мусницкий по срочному вопросу!

Слышен холодный женский голос:

— Михаил Самсоныч велел передать, чтобы вы его впредь не беспокоили. — Отбой, короткие гудки. Мусницкий отирает пот со лба. Пал Палыч отбирает у него трубку.

— Ведите в дом, где квартирует дочь Сони Нарзоевой. Тут ближе пешочком.

— Не пойду! — со злобой отвечает Мусницкий. — Я с вами столько времени потерял! У меня совещание!

— Вам больше нет надобности проводить совещания. Теперь беседовать с вами придется нам. Пошли!

Обмякший Мусницкий подчиняется. Они углубляются в жилой массив. Наперерез выруливает «скорая помощь». Высовывается женщина в белом халате:

— Где пятое строение? Пятое строение! Рядом яма!

— Ну же! — требует Пал Палыч ответа от Мусницкого.

— За тем корпусом налево, — протягивает руку начальник.

• Предыдущая
• 11/12
• Следующая