Мы те, которых нет - Шахов Максим Анатольевич - Страница 16

• Предыдущая
• 16/52
• Следующая

– Сговоримся. Тебе есть куда торопиться?

– Некуда.

– Завтра я тебя свожу в Москву. Там кое-что покажу. Тебе понравится.

– Лады…

В доме места было немного, еще этот храп и перегар. Я устроился в тесной баньке.

В четвертом часу ночи я очнулся – будто током ударило.

У меня природное чутье – ко мне невозможно подобраться незаметно, как бы крепко я ни спал. Я ощущаю постороннее присутствие.

Приоткрыл осторожно глаза, не двигаясь. Дверь баньки осторожно отворилась. Упал лунный свет – мечта оборотней.

Я напрягся, готовый начать действовать.

Возник силуэт.

– Ну что, Чак. Вот и я.

*

В свинцово-тяжелой голове плескались какие-то мутные мысли. Подташнивало, кости ныли. Ощущение, будто двинули дрыном по черепушке. Ох, грехи мои тяжкие! За что мне такое?

Я натянул джинсы, сделал несколько неуверенных шагов. Что со мной произошло? Меня убили? Ранили? Отравили?

Толкнул дверь баньки. В глаза плеснул солнечный свет.

Птички поют, солнце играет в зеленых листьях. Красота.

Как же меня, старого волка, так укатали гражданские штафирки?

Пиво с водкой, при этом количество перешло в качество. Ну а еще – Зена.

Есть такие ведьмы, которые забирают твои силы и привязывают к себе.

Она пришла ко мне ночью. Атаковала со всей необузданностью дикой кошки. А дальше – ураган и марафон на истощение.

Первоначальные впечатления о ней подтверждались. Сексуальная необузданность, агрессия, стремление к манипулированию мужчинами. Абсолютно лишенные предрассудков, такие женщины одаряют своим вниманием весь коллектив, точнее, наиболее авторитетную его часть – лидеров, главных вышибал, и постепенно перетягивают на себя нити управления. Эта у них на уровне подсознания.

Из века в век среди пламенных революционерок полно таких типажей. Для общего дела они порой бывают опасны, потому что неизвестно, куда их может завести необузданный темперамент. Такие валькирии – источник интриг, конфликтов. Но они же могут объединять всех в каком-то нездоровом единстве. Закусив удила и убежденные в своем предназначении, они готовы взойти на костер.

Терзала она меня до утра. Короткий сон не помог мне прийти в себя. Наоборот – после него я ощущал себя совершенно разбитым.

Выяснилось, что встал я позже всех.

– С добрым, – кивнул Афон.

– И тебе, – поднял я руку в ответ.

Зена резала на столе овощи для салата, Глицерин, прикусив язык, раскладывал оставшиеся шашлыки. Жаба и Конана не было – они укатили на микроавтобусе ранним утром.

Усевшись за стол, мы приступили к трапезе.

– Чьи владения? – кивнул я на покосившийся дом.

– Жабу прабабка оставила, – объяснил Афон. – Используем как базу и называем выселками. В окрестностях три калеки живут. Дороги хреновые. Ни электричества, ни газа. Поэтому безлюдно, что нам и надо.

– Бомбочки можно испытать – тут карьер заброшенный, – мечтательно произнес Глицерин. – Кстати, а где утренняя опохмелка?

– Хватит. Ни капли, – отрезал Афон.

– Ох, тяжко, – застонал Глицерин.

– Можешь взять пару бутылок пива, – сменил гнев на милость Афон. – Ты остаешься здесь. Дыши свежим воздухом. Отдыхай. Скоро пригодишься.

– Заметано, – обрадовался Глицерин и отправился в дом за оставшимся в холодильнике пивом.

Зена на меня смотрела без кокетства, твердо, как будто ничего между нами не произошло. Интересно, атаковала меня она по своему разумению или по указанию Афона, чтобы привязать? И на фига я пошел на эту связь?.. Потому что возжелал – это имеет место быть. Но куда важнее, что нельзя выходить из сценического образа.

– Куда едем? – спросил я, поднимаясь из-за стола.

– В Москву. Там по ходу увидишь, – сказал Афон. – Заводи тачку.

В Москву мы добрались через пробки и заторы часа через два. Столица встретила печным жаром и гарью.

По тротуарам ползали размякшие граждане. Водители, чьи машины не имели кондиционеров, уже были согласны отдать концы.

Мой «Форд» с трудом преодолел запруженный железными коробками на колесах проспект Мира, у Сухаревки вырулил на кольцо, потом в переулки.

– Куда едем-то? – спросил я.

– Да рули, – отмахнулся Афон. – Покажу.

– Я что, твой личный водитель? Скажи, куда надо.

– На Полянку.

– Другое дело.

Я припарковался около метро «Полянка». За книжным магазином «Молодая гвардия» в невзрачном «ВАЗ-2107» нас ждали Конан и Жаб.

– В машину, – кивнул Афон.

Конан буркнул что-то под нос, что означало приветствие, и с удовольствием вжал газ так, что хилый автомобиль прыгнул вперед, как лев.

В тесном салоне меня сжимали с обеих сторон Зена и Жаб.

Через полчаса мы остановились на бетонной площадке. Место безрадостное – слева заброшенные ржавые ракушки, справа – хозяйственные постройки и длинный бетонный забор.

Я напрягся. Они что, убивать меня сюда привезли? У Афона явно что-то тяжелое в барсетке. Ствол?.. Тогда зачем меня было сюда тащить? Не легче ли ночью тюкнуть топором и в карьере прикопать?

На всякий случай я прикинул, как действовать. Справимся… Наверное…

– У нас встреча с человеком, – сообщил Афон, распахнув дверцу и выставив наружу ногу. – С опасным человеком… Он очень хочет нас видеть.

– Я доброму разговору всегда открыт, – сказал я.

– Звони, – велел Афон.

Жаб набрал на мобильнике номер. И нарочито бодро произнес:

– Ну, ты как?.. Отлично… Через пять минут. Один буду. Хорошо.

Дал отбой. Перевел дыхание. Засунул телефон в карман – при этом пальцы его дрожали. Парень на взводе.

– Наша задача? – спросил я.

– Страхуем Жаба.

– Что-то мне это не нравится, Афон. Ты юлишь и ничего не объясняешь.

– Так надо.

Жаб перекрестился:

– Ну, я пошел.

Вылез из машины и направился вдоль забора, вскоре скрывшись из вида.

Афон закурил, бросая взгляд на часы. Я попытался задать ему пару вопросов, но он увертывался, как уж, и я плюнул на это занятие. А, будь что будет. Дороги мне обратно все равно нет.

Афон щелчком отбросил окурок:

– Конан, здесь жди. Чак и Зена – за мной.

Мы направились вдоль забора. Завернули за угол. Метров через пятьдесят перед заколоченными наглухо воротами была пустая автостоянка и лежали на боку две разбитых коробки ларьков.

Около ворот в тенечке от хилых деревьев стояли Жаб и лысый мужчина в черных очках – бесформенная и просторная, с языческими узорами рубаха навыпуск придавала ему вид крестьянина, выбравшегося на ярмарку. Они о чем-то негромко спорили.

– Не пялься на них, – приказал Афон. – Будто мы незнакомы, и они нам на хрен не упали. Держись в нескольких шагах за мной.

Он быстрым шагом зашагал вперед. Приблизился к собеседникам. И бодро произнес:

– Мужики, огонька не найдется?

– Нет, – буркнул лысый.

Рука Афона нырнула в барсетку. Точно, там у него пистолет «ТТ»!

Лысый рванулся вправо. Одновременно рука его потянулась к поясу. Он пытался уйти с линии огня, по науке вправо, поскольку стоящему напротив тебя человеку так труднее сопровождать тебя стволом. Надеялся пережить один или два выстрела. А дальше успеет выдернуть свой пистолет и послать ответку.

Рявкнул «ТТ». Еще раз.

Лысый не успел. Трудно успеть, когда стреляют почти в упор.

Тело дернулось, жертву бросило назад выстрелом. Следующий выстрел контрольный.

– Делаем ноги! – крикнул Афон.

Мы все неслись что есть духу. В голове моей царил кавардак. Но одно я знал точно – надо валить отсюда как можно быстрее. А разберемся потом.

И вот мы уже все в «Жигулях». Машина резво рванула с места.

Во мне вскипало бешенство.

– Ты чего творишь? – крикнул я.

– Не ори, – голос у Афона дрожал. – Выберемся – все объясню.

Через десять минут мы бросили машину в укромном месте.

– Не боитесь, что найдут? – спросил я, вылезая из салона.

– Она краденая, – отмахнулся Жаб.

– Еще лучше, – буркнул я. – Тут наши отпечатки пальцев.

• Предыдущая
• 16/52
• Следующая