Вавилонские младенцы - Дантек Морис - Страница 57

— Я хотел быть абсолютно, на сто процентов уверенным, что сеть не прослушивается. Такая сеть требует в пять раз больше энергии, чем обычный видеочат, поэтому ее гораздо легче засечь. Я использую сигнал российского спутника военного назначения — очень мощный и очень хорошо защищенный. Уверяю вас, я решил, что могу так поступить, только когда у меня действительно появилась подобная возможность.

— Ясно, — сказал Тороп. — Так в чем проблема, полковник?

Романенко немного помолчал. С первого взгляда было ясно, что проблем хватает.

— Ну, — наконец произнес он, — перечислю их в порядке возрастания важности. Первое: вы больше не пытаетесь оторваться от бригады наблюдения Горского. Со времени вашей прошлой эскапады они стоят на ушах — затянули гайки и удвоили численность людей. И не старайтесь больше вступать в контакт с доктором Ньютоном, это слишком опасно.

— Вам прекрасно известно, что мы с ним так и договорились. Больше никаких прямых контактов. Я общаюсь с ним через сайт Кеплера.

Романенко сделал рукой весьма двусмысленный жест.

— Как можно скорее уничтожьте вашу личную страницу на этом сайте. Сотрите из браузера все ссылки на него. И никогда больше не открывайте.

— Вы шутите? Я пользуюсь им, чтобы загружать программное обеспечение для управления биочипами.

— Обойдетесь. Купите съемный диск и скопируйте эту программу на него. Сделайте это завтра же и больше никогда не заходите на этот сайт. Это приказ.

— О'кей, — согласился Тороп. — Будет исполнено.

— Ну, а теперь о крепком орешке… Думаю, я могу утверждать, что Мари не перевозит вирус. Или, точнее, она не перевозит ничего подобного. Вирус обязательно должен поддаваться какой-либо диагностике. Или сам проявляется каким-нибудь образом.

Тороп застыл перед экраном. «Смотри-ка, — подумал он. — Да что это происходит: неужели Романенко хочет лишить меня десяти тысяч долларов?»

— Вот как? И в чем же, по-вашему, должен проявляться вирус, помимо старых добрых эпидемий? Добавлю: эпидемий психоза, как в нашем случае…

Романенко позволил себе секундную паузу, полную драматизма. «Что за жалкий актеришка», — подумал Тороп.

— Если я вам это скажу, вам придется отказаться от вашего вознаграждения.

— У меня складывается совершенно четкое впечатление, что вы и так сейчас лишите меня этих денег.

— Не обманывайте себя. Я вышел на настоящий, серьезный след. Но я сторонник честной игры. Сейчас я сообщу вам чрезвычайно ценную информацию. Ищите доктора Хатэвэя. Я даю вам несколько дней, чтобы вы нашли подтверждение моих догадок. Если до конца недели вы сами, собственными силами, не обнаружите доказательств моей правоты и если за это время не выяснится, что я ошибаюсь, можете попрощаться со своим вознаграждением.

— Ладно, — произнес Тороп. — Доктор Хатэвэй. Где он? Здесь, в Канаде?

— Да. В Онтарио. Уже десять — пятнадцать лет.

— Отлично. Что еще?

Тороп прекрасно понимал, что разговор на этом не окончен. Ведь все, о чем они пока что говорили, вполне могло бы подождать до завтра.

Романенко позволил себе еще одну короткую драматическую паузу.

— Космическая церковь Нового Воскрешения, — сообщил полковник.

— Что?

— Называемая также Ноэлитской церковью.

— Ноэлитской церковью?..

— Да, она расположена в Монреале. И очевидно, имеет филиал в России. Я хочу знать, связана ли Мари, прямо или косвенно, с этой сектой или какой-либо из ее частей.

— Черт, — выругался Тороп. — И как, по-вашему, я это выясню?

— Это уже ваша проблема, Тороп. И учтите: ваши проблемы теперь совпадают с моими. Что накладывает на вас очень большую ответственность.

— Что вы хотите этим сказать?

— Это — последний пункт нашей беседы. Вы вскоре смените жилье. На будущей неделе. Должен сказать вам, что Горский в курсе инцидента на озере…

— Не было никакого инцидента.

— Не надо играть словами. Как девчонка чувствует себя на самом деле?

— Меня трогает ваша заботливость: вы выждали почти четверть часа, прежде чем затронуть эту тему.

— Как она, Тороп?

— Не слишком плохо. Биочипы вашего друга доктора Ньютона, судя по всему, оказывают определенный эффект, но я бы не стал биться об заклад, что это может продолжаться долго… Черт, полковник. Место девушки — в больнице, рядом с врачами, а не здесь, где она тайным образом перевозит то, о чем мы даже не знаем.

— Меня впечатляет ваш гуманизм, Тороп. Что касается больницы, поверьте мне на слово, ей не потребуется много времени, чтобы снова там оказаться. И вот что я вам скажу: будьте исключительно внимательны и осторожны во время переезда на другое место. Нельзя допустить, чтобы возникли хотя бы малейшие осложнения, ясно?

— Совершенно ясно, полковник.

— Ни малейших, Тороп! Горский взвинчен до предела, этим эвфемизмом можно описать его постоянное настроение. Я обязан предостеречь вас: они не потерпят больше никаких сбоев. Я ясно выразился, Тороп?

— Полагаю, что да.

— Я хочу, чтобы вы не полагали, а были уверены, Тороп. Если дело не выгорит, то можете не сомневаться: именно вашей команде придется взять лопаты, кирки и найти полянку в лесу, где вы закопаете девушку.

Тороп сглотнул.

— Вы хорошо уловили мою мысль, Тороп?

— Да, — произнес он тише, чем намеревался. — Никаких проблем не будет, полковник.

— Отлично. Я рассчитываю на вас, — произнесло изображение на экране и исчезло в маленькой черной дыре, которая тут же сменилась сияющей белизной, взорвавшейся в центре экрана. Из-за этой чехарды на сетчатке полуослепшего Торопа еще долго маячили призрачные пятна.

Ночью Торопу никак не удавалось уснуть, поэтому он свернул косяк и растянулся на диване в гостиной. Его пальцы забарабанили по клавиатуре ноутбука с инфракрасным портом.

Он быстро попал во власть изображений, оставленных другой войной.

В Дагестане, в рядах формирований Шамиля Басаева, Тороп участвовал в операциях чеченских диверсионных отрядов. На его глазах гибли сотни мирных жителей. Русские обстреливали из тяжелых орудий здания, в которых, прикрываясь толпой заложников, окопались боевики Басаева. Именно тогда Тороп понял, что пути назад для него больше нет. Это было настоящее безумие. Однажды чеченцы захватили больницу. Российский спецназ и десантники окружили их. Когда солдаты принялись бить по больнице прямой наводкой, именно чеченские боевики пытались защитить заложников — русских и дагестанцев — от снарядов, выпущенных из танков, принадлежащих внутренним войскам России! Тороп оказался на лестнице. Он сопровождал толпу перепуганных женщин и детей. Артиллерийские снаряды сыпались градом, ракеты и залпы для миномета падали почти с той же частотой. Все стены здания были покрыты выбоинами от очередей, выпущенных из крупнокалиберных пулеметов. Почти везде полыхал огонь, вопили, падали, умирали люди. На лестнице Тороп увидел молодого чеченца. Скрючившись под подоконником, прижавшись боком к выступу стены, тот поднял автомат Калашникова над головой, выставил его в окно и не глядя поливал очередями позиции российских солдат. Обращаясь к группе детей и женщин, которые шли за ним, Тороп завопил по-русски: «Быстро! Быстро!» Один лестничный пролет отделял их от первого этажа и коридора, который вел в подвал. Тороп буквально столкнул людей вниз и быстро сбежал по ступенькам. Он крикнул поднимавшемуся навстречу наемнику-латышу, чтобы тот проводил мирных жителей в подвал. Следом уже начала спускаться вторая группа, которую вел какой-то чеченец. Тороп приготовился подняться и поискать оставшихся людей на втором этаже. В этот момент у чеченского снайпера, прятавшегося под окном, кончились патроны. Сидя на корточках под выступом стены, он подмигнул Торопу. Чеченец как раз перезаряжал автомат, когда стена, за которой он укрывался, взорвалась. Стена и прилегающая к ней часть лестничного пролета. Вместе с двумя десятками людей, толпившихся там. Торопа опалило пламенем от разрыва кумулятивного снаряда. Он был ранен в лицо и в голень. У его латышского товарища оказалась сломана ключица, а ребенка, которого Тороп только что взял на руки, убило осколком. Вокруг слышались вопли и стоны. От чеченского снайпера не осталось ни следа, а лестница напоминала изъеденную кариесом челюсть после стоматологической операции — почерневшая от копоти, залитая кровью, заполненная дымом и известковой пылью.