Вольный рыцарь - Стюарт Пол - Страница 5
- Предыдущая
- 5/27
- Следующая
Я предпочел бы поглощать пищу молча, но матрона, восседавшая справа от меня, — тетушка герцога, как мне вскоре удалось выяснить, — никак не разделяла моих желаний. Она беспрерывно трещала о погоде, о смене времен года, о своих родичах, о молитвах и долге, о свежей соломе и о ярко горящих свечах, и в первую очередь, конечно же, о низкопробном искусстве нашего шута.
— Это представление мне так наскучило, — зевнула дама. — Мы уже сто раз видели действо о святом Георгии и Змие.
Я, не отвечая, кивнул головой. Не обратив внимания на мое молчание, дама продолжала болтать. Теперь она увлеченно обсуждала цвета флагов, развевающихся у нас над головой: ей было непонятно, как можно сочетать красный с зеленым.
Я огляделся вокруг. Богатенький Мальчик швырял куски мяса своим гончим. Хенгист и Герцог Волкодав углубились в беседу. А ее светлость, уставясь в пространство, сидела недвижно за столом, не прикасаясь к пище, которую подала ей служанка с черными, как вороново крыло, волосами. Когда две гончих сцепились, не поделив брошенный им кусок мяса, служанка метнула взгляд на Богатенького Мальчика, который кинулся разнимать своих любимцев, и удивление, смешанное с неприязнью, отразилось на ее лице.
— Вот и трубадур. Наконец-то будет что-то интересное, — воскликнула матрона, толкнув меня в бок.
Я поднял глаза и увидел просто одетого высокого юношу, который, бренча на лютне, вышел к переднему краю галереи, где располагались музыканты. Зрители замерли, и трубадур начал свою песню.
Как и у всех странствующих певцов, которых я встречал на своем веку, голос у него был высоковат, — я мог бы сравнить этого менестреля с рыцарем в слишком тесных доспехах. Напевая, юноша спустился по лестнице…
Сидевшая подле меня дама глубоко вздохнула и блаженно закрыла глаза. Все рыцари, расположившиеся за низкими столами, казалось, также были зачарованы звучанием его голоса. Что касается меня, то я уже множество раз слышал подобные истории — о прекрасных дамах, подлых негодяях, рыцарях в сияющих доспехах, которые приходят на выручку в самый последний момент.
В жизни не все так просто; как в сказке. Но я хорошо понимал, что есть люди, которые верят в мечту, — достаточно было посмотреть на ее светлость.
Выражение ее лица поразило меня. Немигающим взглядом она пристально смотрела на трубадура, пока он пересекал длинный зал. Щеки у нее раскраснелись, рот был полуоткрыт, а глаза сияли от возбуждения.
— Так вот в кого она влюблена! — тихо простонал я. — Если трубадур оказался ее избранником, значит, она еще в более трудном положении, чем я думал.
Я продолжал трапезу, погруженный в глубокое раздумье. Ее величество обещано в жены рыцарю Хенгисту, этой грубой и неповоротливой скотине, противостоит которому только слабый юноша-трубадур! Неудивительно, что она обратилась за помощью именно ко мне! Что будет делать бродячий певец, если он окажется один на один с таким свирепым гигантом? И к тому же у него наверняка нет ни гроша за душой! Я от всего сердца хотел помочь влюбленным.
Все-таки жизнь — сложная штука, и она иногда делает крутые виражи.
Песня закончилась, и Герцог Волкодав шумно встал из-за стола.
— Господа рыцари! — заревел он, поднимая наполненный до краев бокал. — Я хочу выпить за наших полуфиналистов! Да победит сильнейший!
— Да победит сильнейший! — подхватив его клич, взревела толпа.
Сидевшая рядом матрона похлопала меня по плечу.
— Спасибо вам за прелестную беседу, — сказала она. — Желаю вам удачи в завтрашнем бою, сэр рыцарь!
Я молча выслушал ее и, улыбнувшись, только кивнул в ответ. На какую удачу я мог рассчитывать после того, что сказал мне старик Волкодав?
4
Солнце уже стояло в зените, когда я со своим конем появился на турнирной площадке. Мимоходом замечу, что Джед был вне себя от нетерпения: он тряс головой и бил копытами оземь, показывая, что готов к бою. Я же, напротив, был не в своей тарелке. Руки и ноги у меня были, казалось, налиты свинцом, грудь ломило, а голова была словно набита опилками.
Дело в том, что ночью я ни на минуту не сомкнул глаз и поэтому с утра чувствовал себя совершенно разбитым. Мне не спалось из-за мыслей о дурацком положении, в которое я попал.
Отказаться ли мне от сражения, как того хотел Герцог Волкодав, и уехать прочь, получив от него набитый кошелек? Или лучше вступить в честную борьбу и спасти ее светлость?
Но тогда я подвергаю себя огромному риску: за неповиновение меня могут до полусмерти избить наемные головорезы герцога. Разум мне говорил одно, а сердце подсказывало совсем другое, и я ворочался в постели без сна, пытаясь выбрать правильный путь. Наступил рассвет. Первые утренние лучи уже пробивались сквозь дыры изъеденной молью палатки, когда выбор наконец был сделан.
Нельзя сказать, чтобы я, как рыцарь, гордился своим решением. Но что я мог поделать? Ненавидя сам себя, я пришел к выводу, что нужно уступить Хенгисту.
Конечно, внешне это будет выглядеть совершенно естественно. Я осторожно соскользну со спины моего коня, принимая все предосторожности, чтобы не разбиться при падении, и рухну на землю, громыхая доспехами и поднимая тучи пыли, а затем останусь лежать на поле боя…
После этого я заберу обещанное золото у Герцога Волкодава и велю ему отпустить ее светлость на свободу, пригрозив, что его пышным турнирам будет положён конец, если я расскажу герольду всю правду.
А если Хенгист будет возражать, то я предложу ему встретиться и побеседовать наедине, где-нибудь подальше от турнирной площадки. Я также решил, что отдам половину золотых монет ее светлости, чтобы она могла уехать подальше от этого места со своим трубадуром и жить с ним в любви и достатке, пока смерть не разлучит их.
Но все это были лишь мечты, которым не суждено стать явью. Герольд мог встать на сторону герцога, а Хенгист — оказаться сущим дьяволом, и к тому же герцог мог запереть пленницу в высокой башне, куда не ведет ни одна лестница… Однако, учитывая все обстоятельства, я не сумел придумать ничего лучшего.
В это мгновение звонко запел рожок, и я увидел, как к центру поля медленно движется герольд. Скоро начнется первый поединок!
— В южной половине поля, — объявил герольд, — перед вами в квасно-белом полосатом костюме хвабвый сэв Вальф из Маунтджоя! Попвиветствуем его!
Публика встретила героя радостными криками.
— В севевной половине поля, — продолжал картавить герольд, — одетый в синий костюм, э-э-э… Синий Выцавь!
Затем герольд поднял обе руки, и толпа погрузилась в молчание. Все зрители обратили взоры на ее высочество: девушка поднялась с кресла и бросила трепетавший на ветру платок с балкона. Легкий кусок материи упал на траву. Герольд подошел и пристально изучил его.
— Я объявляю Золотой Тувнив отквытым! — провозгласил он.
Во второй раз запел рожок, и Богатенький Мальчик с силой пришпорил своего коня. Животное резко рвануло вперед, прижав уши. Конь замотал головой, и из ноздрей его валил пар, а белки глаз неистово сверкали. Казалось, скакун обезумел от предстоящей схватки.
Подняв глаза на герцога и его племянницу, я мельком заметил, что за спиной ее высочества стоит черноволосая служанка и не отводит взгляда от коня и всадника.
На другом конце поля Синий Рыцарь понукал свою костлявую клячу. Я в раздумье покачал головой. Кем бы ни был этот загадочный человек, он определенно не походил на постоянного участника рыцарских поединков! В седле он скорее напоминал неотесанного мужлана из глухой деревушки, которого никто и никогда не учил держать копье. Ведь на сегодняшнем турнире его собственная жизнь зависела от умения владеть оружием.
- Предыдущая
- 5/27
- Следующая
