«Если», 1996 № 09 - де Форд Мириам Аллен - Страница 68

Но после первых нескольких секунд я чувствую, как их азарт немного стихает, ухитряюсь растолкать своих соплеменников и даже от души врезать Полу. Тот катится по земле с разбитой в кровь губой, я разворачиваюсь к Би Джи и начинаю обрабатывать его, решив оставить Марти на «закуску». И тут понимаю, что они больше не дерутся со мной, да и вообще не нападали.

До меня доходит, что, хлопая меня, они улыбались и хохотали, что глаза их были полны веселья и любви и что если бы они и в самом деле захотели меня убить, то шутя справились бы с делом за считанные секунды.

Они просто веселились. Может, и грубовато, зато от души.

Потом они расступаются, и мы стоим, тяжело дыша и потирая ушибы и ссадины. Меня вновь мутит, но я сдерживаюсь.

— Ты привел с собой духа, — повторяет Марти.

— Не духа, — возражаю я. — Он настоящий.

— Не дух?

— Нет, не дух. Он живой. Он сам пошел за мной следом.

— Представляете! — восклицает Би Джи. — Живой! Пришел следом! Взял и пришел с ним прямо к нам! — Он поворачивается к Полу, глаза его блестят, и мне на секунду кажется, что сейчас они набросятся на меня снова. Если они это сделают, вряд ли я сумею отбиться. Но он говорит: — Сегодня вечером должна прозвучать новая песня.

— Надо позвать вождя, — говорит Дэнни и убегает.

— Послушайте, мне очень жаль, — говорю я. — Я знаю, чего хотел от меня вождь. Но я не смог этого сделать.

— Что сделать? — спрашивает Би Джи.

— Ты о чем говоришь? — удивляется Пол.

— Убить его. Он просто сидел у костра, жарил двух куропаток, предложил мне кусок, и я…

— Убить его? — переспрашивает Би Джи. — Ты собирался его убить?

— Разве я не должен был…

Он смотрит на меня выпученными глазами и собирается что-то сказать, но прибегает Зевс, а вместе с ним почти все племя, включая женщин и детей, и они захлестывают нас волной. Радостно крича, вопя и приплясывая, они с хохотом тузят меня, выплескивая свою радость. Потом окружают неандертальца и дружно размахивают руками. Да, это праздник. Даже Зевс ухмыляется. Марти затягивает песню, Пол ударяет в барабан, а Зевс подходит ко мне и стискивает в объятиях, словно большой старый медведь.

— Я все неправильно понял, так ведь? — спрашиваю я позднее Би Джи. — Вы мне устроили испытание, да?

Он непонимающе смотрит на меня и молчит. И это Би Джи, чей разум архитектора схватывает все на лету?

— Вы хотели проверить, действительно ли я человек, верно? Способен ли я на сочувствие, смогу ли я обращаться с незнакомцем так, как обращались со мной?

Пустые взгляды. Бесстрастные лица.

— Марти? Пол?

Они пожимают плечами. Постукивают себя по лбу: жест старый, как мир.

Меня что, разыгрывают? Не знаю. Но я уверен в своей правоте. Если бы я убил неандертальца, они почти наверняка убили бы меня. Да, они вовсе не такие дикари, какими я их представлял. А они все это время гадали, насколько силен дикарь во мне. Они проверяли глубину моей человечности, и я выдержал испытание.

Во всяком случае, человек-стервятник теперь живет с нами. Не как член племени, разумеется, а как своего рода священная игрушка. Вполне возможно, он последний неандерталец — или один из последних, и, хотя в глазах племени он существо придурковатое, грязное и вызывающее сочувствие, его никто не обижает. Для них он жалкий немытый дикарь, который приносит удачу, если с ним хорошо обращаться. Он отпугивает духов. Черт, уж не из-за этого ли и меня приняли в племя?

Что касается меня, то я давно уже расстался с надеждой на возвращение. «Радуга Зеллера» никогда не перенесет меня домой, в этом я уверен. Ну и пусть. Я уже изменился, и эти изменения меня устраивают.

Вчера мы закончили новый дом, и Би Джи доверил мне установить на место последний бивень — тот, который они называют «костью духов», она не дает злым духам проникнуть в дом. Очевидно, мне оказали большую честь. Потом четверо мужчин спели «Песнь дома» — нечто вроде посвящения. Как и все их песни, она прозвучала на древнем сакральном языке. Я не мог петь вместе с ними, не зная слов, но что-то подхватывал, и, кажется, весьма успешно.

Я сказал всем, что, когда мы построим следующий дом, я сделаю пиво, и мы сможем отметить это событие как полагается.

Конечно же, они не поняли, о чем я говорю, но вид у них был весьма довольный.

А завтра, как сказал мне Пол, он начнет учить меня другому языку. Тайному. Который позволено знать только соплеменникам.

Автомобильным пробкам — одной из самых раздражающих проблем большого города — похоже, скоро придет конец.

В Научно-техническом институте Джорджии была разработана первая система контроля за движением — «Терминус» — в основе которой лежит принцип работы нервной системы человека. «Терминус» содержит две подпрограммы: одна анализирует данные о возможных автомобильных пробках, другая — контролирует работу светофоров для обеспечения оптимальной регулировки движения. Электронные единицы — аналог нейронов — сообщают индивидуальный номер машины на определенном направлении дороги и посылают импульс о местонахождении автомобиля в главный компьютер. Если количество импульсов с одного участка шоссе превышает допустимую норму, системе, регулирующей работу светофоров, дается команда на увеличение промежутков времени для проезда. Впервые «Терминус» использован в Атланте во время Олимпийских игр.

Рабочие, занятые на физической работе, наиболее подвержены травмам спины. Это хорошо известно предпринимателям, вынужденным выплачивать травмированным большие денежные компенсации. К решению проблемы подошли ученые университета штата Огайо. Они изобрели и сконструировали некую «упряжь», контролирующую движения, и подключили ее к компьютеру. Сенсоры, расположенные вдоль позвоночника, дают изображение движения в трехмерном пространстве. Компьютер анализирует те, которые оказывают действие на поясничное сплетение, контролируя группы мышц, подверженные наибольшему риску. В случае опасности звучит сигнал. Изобретение, по мнению ученых, должно дать весьма высокий эффект.

Любые заметки о нашей современной отечественной фантастике напоминают репортаж о пуске очередного космического корабля. Прошла команда «ключ на старт», грохнула в бетон огненная струя, носитель уходит в небо… «Рыскание, вращение в норме… есть отделение третьей ступени…»

Не отпускает меня ощущение, что я сотрудник ЦУПа. Телеметрия перед глазами. Полет нормальный, иностранный. Отделяется ступень за ступенью, а выхода на орбиту все нет и нет, остается только констатировать новое событие — новый этап — в ходе полета. И я говорю: «Есть отделение третьей ступени…» Это репортаж о «полете» отечественной фантастики. Каждое новое поколение писателей отталкивается от опыта и наработок предыдущих поколений, приобретает набранную «старичками» скорость — и включает свои двигатели.

В конце 80-х Борис Стругацкий частенько обнадеживал отечественных авторов: рынок все поставит на свои места, кто пишет лучше, тот будет больше издаваться. Поскольку немало российских авторов действительно писали лучше, чем, к примеру, Гамильтон или Ван Вогт, то торжества рынка наши фантасты ждали с нетерпением.