Ограбить Европу - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/54
• Следующая

– Месяц назад Варнаховский начеканил пробную партию монет. Некоторое время они ходили по территории Германии, а потом были выявлены. Но, надо сказать, они настолько искусно изготовлены, что правительство Германии обменивало их на настоящие.

– Варнаховский оказался не без способностей, – широко улыбнувшись, отвечал начальник Третьего департамента. – Но каким образом монеты были выявлены?

– Они оказались немного легче настоящих серебряных монет, а кроме того, боковые насечки на монетах были весьма скверного качества. Но уже следующая партия выглядела как настоящая. Вместо серебра он применял медно-никелевые сплавы, которые по своим физическим свойствам во многом напоминают серебро.

– Подсчитали, какой ущерб был нанесен Германии?

– Предположительно на шестьсот тысяч марок, – с гордостью отвечал Бобровин.

– Что ж, весьма неплохо, – одобрительно закивал Уваров.

– Но это только начало. В ближайшее время цифра будет значительно увеличена…

– И насколько?

– Предположительно до пяти миллионов. Мы планируем выпуск банкнот. Полагаю, что экономический ущерб будет составлять примерно до двух-трех миллионов марок в месяц. Если они будут и дальше работать с той же оперативностью, экономика Германии будет значительно подорвана. И сохранить существующий государственный строй не сумеют никакие центробежные силы. В настоящее время своей приоритетной задачей «железный канцлер» считает изловить фальшивомонетчиков, на их поимку брошены лучшие сыщики Рейха.

– Что ж, весьма неплохо, – удовлетворенно кивнул Уваров. – Вижу, что наш поручик справляется.

Бобровин согласно кивнул. В настоящее время велось острое соперничество между Россией и Австрией за влияние на Балканах. Решающее слово в этом споре могла сказать Германия, примкнув к Австрии. Так что пусть лучше кайзер занимается собственными внутренними проблемами, чем замахивается на геополитическое господство.

– В Магдебурге и Дрездене рабочим выдали зарплату серебряными марками, – продолжал Бобровин. – Как выяснилось впоследствии, все деньги оказались фальшивыми. Рабочие выразили недовольство; уже назревал бунт, но местные власти изъяли фальшивые деньги и поменяли их на настоящие.

– Чем же поддельные отличаются от настоящих? – заинтересованно спросил действительный тайный советник.

Улыбнувшись, Кирилл Бобровин положил на зеленое сукно серебряную монету достоинством в пять марок.

– Взгляните, ваше высокопревосходительство, это и есть фальшивка.

Взяв марку в руки, его сиятельство с любопытством осмотрел чеканный профиль императора. Ему не однажды приходилось держать в руках серебряные марки, так что он не без основания причислял себя к специалистам. Но продемонстрированная монета ничем не отличалась от настоящей; присутствовал даже характерный серебряный блеск, который практически невозможно подделать. Да и по весу она особенно не отличалась. А недостающие миллиграммы вряд ли можно было бы определить без технических приборов. Может, не столь точно нарисован орел? Всмотревшись в символ императорской власти, действительный тайный советник не обнаружил недостатка. Птица, разинув пасть, выставила наружу язык, как если бы хотела подразнить его.

– Что вы мне тут загадки-то устраиваете? – буркнул недовольно Уваров.

– Ваше сиятельство, а вы бы сбоку посмотрели, – широко растянув губы в довольной улыбке, подсказал Бобровин.

Повернув монету ребром, граф Уваров увидел частые мелкие насечки. Вот только от подлинных они отличались тем, что выглядели заметно стертыми.

– Насечки? – спросил граф.

– Именно так, ваше высокопревосходительство.

– Но в остальном я не нахожу отличий, – граф вернул монету.

– Они присутствуют. В монету добавлен медно-никелевый сплав.

– Но по цвету монета выглядит как настоящая.

– Это не совсем так, ваше высокопревосходительство. У фальшивой монеты слегка красноватый цвет, но его можно убрать, натирая монету ртутью.

– Ах, вот оно что…

– Я хотел спросить у вас, господин граф, как нам поступать, если Варнаховский вдруг попадет под наблюдение немецкой криминальной полиции?

– К тому, что происходит за территорией Российской империи, мы не имеем никакого отношения… Тем более к фальшивомонетчикам, – поморщился граф. – Я ясно выразился?

– Более чем… Но если Варнаховского поймают, то ему грозит пожизненная каторга, или даже гильотина… А он бы нам еще пригодился. Аферист с таким послужным списком встречается не часто.

Уваров нахмурился.

– Самое большое, что мы можем для него сделать, так это отслеживать сложные ситуации, что будут возникать вокруг него. Если вероятность ареста будет высокой, постараемся предупредить о грозящей опасности. Вам все понятно?

– Да, ваше высокопревосходительство, – с готовностью отозвался Бобровин.

Управляющий Имперского банка господин Эберхард Гассман любил обедать в небольшом ресторанчике, находившемся в пяти минутах ходьбы от службы. Во-первых, в ресторанном меню его привлекали свиные ребрышки, до которых он был невероятно охоч. Готовились они на открытом огне, что добавляло им дополнительного аромата; прокопченные дымом, поджаренные до тонкой красноватой корочки, они будто бы сами просились в желудок. А во-вторых, здесь подавали французское вино. В зале ресторане у Гассмана даже имелся персональный стол. Обычно в его отсутствие на столе стояла небольшая табличка с надписью «Заказан», за что хозяину ресторана выдавалась добавочная оплата.

Забронированный столик имел существенное преимущество – он размещался у окна, которое выходило на центральный вход Оперного театра, и Эберхард всегда имел возможность любоваться молодыми артистками, что веселой стайкой спускались с высоких ступеней. Надо отметить, что некоторые из девушек выглядели прелестными созданиями, а управляющий банка всегда был открыт для необременительного романа… Вообще, первые его любовные фантазии были связаны именно с балеринами. Родительский дом располагался как раз напротив хореографического училища, и Эберхард имел возможность наблюдать за этим беспокойным племенем. Отец, один из крупнейших финансистов Пруссии, был горячим балетоманом и частенько водил подрастающего сына на премьерные балетные спектакли.

Едва управляющий вошел в ресторан, как к нему навстречу энергично двинулся официант. Господин Гассман не без усилия растянул губы в доброжелательной улыбке – единственное, что его раздражало в ресторане, так это французский интерьер, с недавнего времени вошедший в моду. Даже фраки у официантов и те были французские! Но искать другой интерьер – лишняя потеря времени, в радиусе нескольких кварталов аналогичная история. «Ладно, хоть кухня немецкая», – раздражаясь, думал Гассман Эберхард. Отчего-то несказанно его раздражало все французское – пожалуй, кроме вина. Да уж, что умеют эти лягушатники, то умеют…

– Когда вам принести ребрышки, господин Гассман? – широко улыбаясь, спросил официант.

Родом этот парень был из Саксонии, в Берлине проживал уже четвертый год, и в нем не было ничего иноземного, но сейчас Эберхарду вдруг отчетливо послышался французский акцент. С чего бы это? А может, хозяин ресторана вместе с интерьером решил привить своему персоналу и французский прононс? В таком случае ноги его больше не будет в этом заведении!

– Минут через десять, – буркнул управляющий. – И принесите мне, Ганс… итальянского красного, – заказал он против обыкновения.

Официант не выразил удивления – ему приходилось исполнять и не такие неожиданные заказы.

– Слушаюсь, господин Гассман, – и, убрав табличку, он удалился на кухню.

Устроившись у окна, управляющий принялся рассматривать прохожих. Весьма любопытное занятие, когда некуда торопиться: просто сидишь за ресторанным столиком в ожидании заказанного обеда. И выясняется такая милая подробность – оказывается, по центральной улице прогуливается немало прехорошеньких женщин, и некоторые из них вышли явно для того, чтобы завести удачное знакомство, а то и заполучить состоятельного покровителя.

• Предыдущая
• 10/54
• Следующая