Все арестованы! - Черная Галина - Страница 50

— Конфету или перекрещу! — грозно пропищал он, загораживая мне дорогу.

Вот ведь знаю, что от перекрещивания мне ничего не будет, но до сих пор лёгкий озноб по коже от этих детских сказок про святых. Конфет у меня, конечно, уже не осталось, раздал ещё у отделения. Пришлось дать обстоятельный подзатыльник, и счастливое дитё, пьяно хихикая, ускакало на поиски следующей жертвы. Хорошая смена у нас растёт, что бы там ни говорили…

А я, приняв суровый вид, направился навстречу высокой нервной фигуре, нетерпеливо расхаживающей взад-вперёд у дверей библиотеки.

— Сержант Брадзинский, — ещё раз представился я, показывая свою полицейскую бляху с номером.

— Я так и понял, милостивый государь, — даже не взглянув на меня, отрезал учёный. — А теперь потрудитесь постучать в дверь и прикажите этой дуре, чтобы она меня впустила!

Мне пришлось пройти вперёд, подёргать дверную ручку, приложить ухо к замочной скважине и прислушаться. Изнутри доносился мелодичный перезвон кружек, похабные застольные анекдоты и нетрезвый женский хохот на неприличные шутки.

— Боюсь, что сегодня сотрудницы уже не смогут вам помочь. То есть даже если бы захотели, то всё равно не смогли бы.

— И что же мне делать, милостивый государь?

Доктор Бормуцкий смотрел на меня так, словно хотел клюнуть крючковатым носом в глаз.

— Приходите завтра.

— Думаете, завтра они будут трезвые?

— Вообще-то праздник официально продолжается три дня. Вы попали на первый. Но у сотрудниц библиотеки, как правило, высокий порог социальной активности. Возможно, если вы придёте в девять, то к двенадцати у вас есть шанс точно что-нибудь получить.

Про себя я умолчал, что с таким же успехом можно получить и в рыло, всё зависит от того, в какой стадии похмелья и с какой ноги завтра встанут наши милые дамы.

— Я буду жаловаться в управление культуры! В министерство образования! Шефу полиции округа! Ваш город надо закрыть за вопиющее пренебрежение к нуждам прогрессивной науки!

— Добро пожаловать в Мокрые Псы, — приветливо козырнул я и ушёл, даже не оборачиваясь на его истеричные вопли. Мой долг сотрудника полиции был исполнен — приехал по вызову, выслушал жалобу, принял все меры к оказанию помощи. Исчерпав служебные полномочия, предложил решить возникшие недоразумения путём мирных переговоров завтра. Чего же большего? Вот и отвалите…

Вечером, часов в восемь, мы сидели с Эльвирой в баре, превышая рекомендованную муниципалитетом суточную норму пива, обмениваясь новостями и впечатлениями. Так что разговор, естественно, съехал на скандального учёного доктора, которому почти удалось подпортить мой идеальный день.

Моя деятельная красотка тут же полезла в Интернет в сотовом.

— Так, так, так… Бормуцкий, говоришь?

— Да. Готфри Бормуцкий. Так он, по крайней мере, мне представился.

— Смотрим, что у нас есть. Бермудский, Монмутский, Бормуцкий… Ага-а! Знаешь, а он и вправду учёный. Альтернативный историк, непроверенные факты и подтасовка цитат вне контекста, но этот чёрт автор трёх довольно успешных в узких кругах книг. Одна из которых, «С граблями за Граалем», даже претендовала на премию «Золотой ляп года», а вторую, «Артюрчик и медвепуты», даже собирались экранизировать. По данным Накипедии он потомок того самого гота, который в шестьсот тридцать первом году попал в плен при взятии города Парижска, тогда ещё крепости Парижск… После долгих споров совет отцов города приговорил его к смерти в кипящем масле. Впрочем, сваренный гот никому не понравился, а вот метод приготовления запомнился, был запатентован и до сих пор лучшая картошка фри продаётся именно в Парижске.

— Очень верно, — припомнив свои студенческие деньки и бумажные кульки, наполненные жаренным до угольков картофелем, ностальгически облизнулся я.

— Самое трогательное, — глядя в экран сотового, продолжала Эльвира, — что уже через сто пятьдесят лет гильдия кулинаров Парижска добилась, чтобы этого варёного гота возвели в ранг святых, и до сих пор тридцать седьмого февраля празднуется День святого Гот-Фри Бормута. Чёрточка постепенно стёрлась. Так вот Готфри Бормуцкий был назван в его честь.

— Получается, что мы имеем дело с настоящим потомком святого?

— Похоже, так. И главное, ни в коей мере не с преступником, — церемонно чокнулась со мной Эльвира. — Ирджи, прошу тебя, ты же знаешь традиции. Никого не арестовывают в Хмеллоуин! Повторить?

Да ладно, я по его наглому лицу видел, что это чисто научный тип, никак не связанный с уголовщиной. И всё-таки, всё-таки, всё-таки…

Мы хорошо посидели, поболтали ещё о том о сём, я проводил её до дома и лёг спать. Заснул практически мгновенно, сказалась праздничная усталость с избытком впечатлений.

Утро началось буднично: пиво, завтрак, пиво. Пьяные прохожие на улицах уже не радовали. Чмунк на работу не явился, сказавшись больным, и я его понимаю. Краснокожему выпускнику Гавгарда совершенно не улыбалось второй день подряд напиваться в хлам.

Флевретти старательно пытался приготовить коктейль из томатного сока и прокисшего пива, но, судя по его непрекращающемуся иканию, результат был всё ещё неудобоварительным. Шеф пришёл на работу только к двенадцати дня, почему-то злой и необщительный. Видимо, опять поругался с супругой из-за тёщи.

Сводка происшедшего за ночь подтверждала скучную статистику пьяных дебошей, семейных драк, хождения по улице в голом виде, двух разбитых витрин, угнанного с автостоянки детского самоката, похищения и вознесения на крышу пятиэтажного дома асфальтового катка и ровным счётом ничего интересного.

Всё интересное началось только после обеда, когда в участок неожиданно заявился автор книги «С граблями за Граалем» собственной персоной.

— Милостивые государи, — без экивоков ворвался он в кабинет шефа, когда мы с комиссаром разливали четвёртый литр. — Я рад сообщить вам, что нахожусь на пороге гениального открытия, тесно связанного с судьбами мира и историей Мокрых Псов. Мне удалось связать планы горных разработок окрестностей вашего города с древними легендами. И теперь моё имя будет прославлено навеки. А все прочие лауреаты Гнобелевской премии от зависти пусть утопятся в своих же унитазах!

— Ваше здоровье! — гостеприимно кивнул Базиликус. — А что, собственно, хочет от нас будущий лауреат Гнобелевской премии?

— Мне нужен представитель законопорядка, готовый спуститься со мной в шахту, дабы официально засвидетельствовать моё открытие. Полагаю, это будете вы, милостивый государь.

— Я? — удивился комиссар. — Нет-нет, мне ещё нужно выпить три литра пива, а в четыре часа жена поставит фаршированных лягушек в духовку, и если я не прослежу за ними всеми (за женой, за лягушками, за духовкой), то опять останусь без ужина. А постоянные пельмени вредны моей фигуре.

— О да, этот вечный русский пельменный фастфуд, — без всякой тени сочувствия поморщился доктор. — Но, милостивый государь, ваше имя могло бы стать наравне с такими помощниками великих учёных, как собака Павлова, лошадь Пржевальского и яблоко Ньютона.

— Нет-нет, это слишком великая честь. Но ради прогресса науки я дам вам своего лучшего сотрудника. Даже двух. Брадзинский!

Я встал и вытянулся по стойке «смирно».

— Флевретти!

В ответ из коридора раздался мирный храп и тихое причмокивание губами.

— Что ж, — развёл руками шеф. — Вам достался один лучший сотрудник. Сержант, на остаток дня вы поступаете в распоряжение… как вас там?

— Доктор Готфри Бормуцкий, и скоро это имя будет знать каждый школьник! Что ж, сержант, вы понадобитесь мне сегодня в восемь вечера. Потрудитесь не опоздать и быть хотя бы относительно трезвым. Я буду ждать вас на вокзале, милостивый государь.

Кто бы знал, как он уже достал этим старомодным обращением. Доктор развернулся на выход, но комиссар остановил его, словно вспомнив о чём-то важном:

— А вы уже получили разрешение муниципалитета на проведение чего-то там в шахтах? Большинство из них находится в аварийном состоянии.