Коммандос из демиургов - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка" - Страница 115
- Предыдущая
- 115/119
- Следующая
Периодически приходили-уходили правители разных стран и сообщали о ходе боев. Надо сказать, без Скелетона, получавшего силу от Пуфика, захватчиков били на всех фронтах. На некоторых территориях уже началось повальное бегство оккупантов. Но пересекать границу им не давали притаившиеся в засаде вампиры, методично уничтожающие противников. Одним словом, прорваться удавалось единицам. В конце концов, надо же было Феде кем-то править, кроме нетопырей-кровопускателей.
К середине вечера, все больше напоминающего заседание Верховной ставки, я потихоньку улизнула спать. Следом за мной потянулись демики, а вот Сосискин, единолично занявший трон, наотрез отказался его покидать. И не по причине врожденной склочности, а потому, что крепко дрых на спине, смешно тряся мясистыми передними лапами. Рядом с ним, привалившись к ножкам кресла, спал Эдик. Надо сказать, он был единственным пьяным среди всех. Когда пес ему сообщил, что все закончилось и мы победили, верный компаньон тут же примчался и со слезами радости долго и нудно отчитывался Сосискину о состоянии дел в их финансовой империи. А еще он пригрозил уволиться, если партнер покинет его на столь долгий срок.
Пристанище я себе нашла в спальне Наместника. Подхватив Бестию за локоток, попросила добыть мне постельное белье (неизвестно, с кем тут Скелетон кувыркался на кровати, да и вообще я брезгливая) и организовать ванну. Ответ на просьбу меня потряс. Бестия, видите ли, не умеет материализовать вещи. Скрипя зубами от досады, я велела ей к утру предоставить мне список, кто из демиков чего не умеет и чего умеет делать, а сама поплелась к Дракону просить обеспечить меня койко-местом и мыльно-рыльными принадлежностями. Он долго ржал, говоря, что только мне могут достаться такие калеки-демиурги, но когда наткнулся на мой взгляд, быстро осознал всю серьезность проблемы. Через час, благоухающая, как майская роза, я завалилась в чистую постель, и никакие кошмары меня не мучили.
А утро встретило чашкой кофе, стоящей на прикроватном столике, и скромным букетом полевых цветов, лежащим на подоконнике…
Три дня мы слонялись без дела, потому как долбанная Люська никак не могла дотащить свою тощую задницу до ворот замка. За это время вся операция по освобождению Изменчивого была закончена, а жилище Наместника приобрело еще более зловещий вид. Полным ходом шла подготовка к народным гуляниям, потому как среди электората началось брожение на тему: «А не сместить ли нам законное правительство?» Переворотов нам тут было не надо, и я всерьез начала думать о том, как бы при встрече не грохнуть эту копушу.
От избытка свободного времени и здоровой злости демики кинулись усовершенствовать полосу препятствий для Люська. Может, ребята и не умели создавать миры и живых существ, но по разработке пакостей они явно превзошли всех голливудских сценаристов. Я бы очень не хотела оказаться на месте Избранной и на своей шкуре ощутить полет мыслей мающихся дурью демиков. Люська появилась только на четвертый день в сопровождении команды поддержки, состоящей из приставленных к ней учеников Кефира и целой толпы до зубов вооруженных граждан.
— М-дя, мельчает народ, мы, помнится, с тобой к жилищу Темки подходи вдвоем и налегке, а эта еще на бронетранспортере приехала бы, — глядя на такое дело, презрительно скривился Сосискин, на минуту оторвавшись от поглощения окорока.
— Сейчас мы ей устроим счастливую жизнь, — азартно потерла руки подлость. — Будет знать, как заставлять высокое общество себя ждать.
Мы дали «освободителям» беспрепятственно войти в замок, а вот дальше началась потеха. Революционно настроенный пролетариат, едва ворвавшись в приличный, а значит, богатый дом, тут же забыв о своей командирше, кинулся шарить по буфетам и сундукам. Вернее, попытался это сделать, потому как ничего, кроме паутины, чучел и скелетов зверушек ни в одной комнате не было! Не такая я дура, чтобы дать ограбить моего друга! Да, часть богатого наследства Скелетона перекочевала в лапы Головастика и Мечника, но все остальное было надежно припрятано. Особенно то, что касалось золотовалютных запасов.
Демики оторвались по полной. На Белую Деву и КО как из рога изобилия посыпались неприятности. То пол под ними провалится, то перед носом стена рухнет, то в лабиринт попадут и снова выйдут у ворот. И это не считая схваток с озверевшими от голода и неизвестности колдунами-узниками, налетов фантомов и срабатывающих при каждом шаге маленьких, но очень обидных ловушек. Половину из них мы так и не привели в действие, а то Люська с мокрыми штанами до сих пор бегала бы по замку.
Наконец ее светлость прорвалась в тронный зал. Для усиления торжественности момента по ходу пьесы она нашла «средоточие силы» (уродливая стеклянная ваза, подаренная Ифику тещей, и оттого без сожаления пожертвованная им на благое дело). Красиво грохнув посудиной об пол, наша цаца взмахнула мечом и пошла в атаку на Скелетона. Морфиус по праву заслужил «Оскара», «Сезара» и «Золотого орла». Он демонически хохотал, поигрывал мускулами, сыпал оскорблениями и играючи уходил от ударов. Одновременно Элик чуть-чуть колдовал для придания достоверности. Так, по мелочи. То молнию сделает, то ледяной ветер организует.
Часа полтора они гоняли друг друга по залу, да так увлеченно, что у меня начали закрадываться сомнения: «А не влюбится ли сейчас наша кура в плохого дядю?» Что-то уж больно кокетливо она ножку отставляла да косу перекидывала. Видимо, метаморф тоже понял, что мадам несколько отошла от образа борца за правое дело, и поспешил зайти в темный уголок, дабы красиво упасть на ее меч. Тут же помещение заволокло мглой (надо же было дать время Морфиусу превратиться в мелкого грызуна и скрыться, а Элику подбросить искусно сделанную куклу с лицом Скелетона). Муляж красиво вспыхнул огнем, раздался грохот, и замок отчетливо тряхануло. Что-что, а в спецэффектах Гламур отлично разбирался. Не дав Люське перевести дух и кинуть последний взгляд на поверженного врага, к ней подскочила одна из магичек и со словами: «Скорее, Белая, тут сейчас все обрушится», — поволокла ее на выход.
Партию сыграли, фигуры можно было убирать.
Ну а дальше грянул пир на весь мир. Может, у кого-то по усам текло, а в рот не попало, но лично у нас оторваться получилось на «ура». Наша команда и пила, и пела, и плясала как могла (а вы попробуйте под дудочки и скрипочки коленца поделать). А вообще средневековый пир — это, я вам скажу, не в кино на исторический фильм сходить!
А еще я пригласила на праздник Пифика и Мордорчика, Лесного хозяина и всю его нечисть, Водяного с русалками (для них специально бассейн организовали), старосту с женой и всех-всех, кто принимал участие в нашем походе. Да, народ славил млеющую от удовольствия Люську, но я-то знала, что победа принадлежит нам, и именно мы оставляем жителям Изменчивого нормальный мир без явных перекосов в сторону зла. Кровавый — на самом деле замечательный правитель, и я не думаю, что в нем проснется страсть к мировому господству. Ну а если проснется, мы всегда можем заглянуть сюда с ревизией.
Когда быстрые мелодии сменились на унылые медляки, мое величество ангажировал на танец Альфонс. Ведя в жалком подобии вальса, демик ненавязчиво уволок меня на балкон.
— Даша, я давно хотел тебе сказать… — опустив глаза, начал мальчишка.
А я уже знала, что он хочет сказать. И от этого на душе стало так муторно, что хоть бегством спасайся.
— Альф, не надо ничего говорить, — положив свою руку ему на грудь, сделала попытку прервать поток его красноречия.
Он упрямо покачал головой:
— Надо, Дарья, иначе я никогда не решусь тебе сказать о своих чувствах.
И дальше последовало объяснение в любви…
Он проникся ко мне в тот незабываемый момент, когда я, стоя на могилке неизвестного монстра, пообещала сделать из ушлепков настоящих воинов. Юный творец рассказывал мне о том, как его с детства, невзирая на ущербность как демиурга, преследовал слабый пол. Поведал о своих любовных похождениях, в которые он бросался с совершенно холодным рассудком, о разбитых девичьих сердцах, о поисках единственной… А я стояла и думала, как бы поделикатнее сказать, что я никогда никого из них не рассматривала в качестве мужчин. И он, и все остальные демики были для меня как отправленные в пионерский лагерь дети, а я подвизалась на должности воспитателя. Вот как мне найти слова и сказать влюбленному юноше, что он никогда не будет для меня никем, кроме как другом?
- Предыдущая
- 115/119
- Следующая
