Чужая война (СИ) - Баутина Юлия Владимировна - Страница 2

Хорт, не торопясь с ответом, изучал бредущую по дорожке парочку. Велегода что-то оживленно рассказывал. Эльфийка внимательно его слушала, затем расхохоталась, откинув назад голову. Но веселость ее прошла быстро. Почуяв пристальный взгляд, она резко обернулась, разом посуровев. Векша сдавленно прыснул, прячась за спины приятелей. У эльфийки было треугольное лицо с узким подбородком и широкими скулами и огромные глазищи: раза в два крупнее, чем у Надежи — на что уж ту природа снабдила томными коровьими очами. Вот только в глазах эльфийки ничего томного не было. Светло-сиреневые льдинки спрашивали четко и ясно: «Кто ты такой и что тебе нужно? Просто любопытно? Тогда иди-ка лучше и любуйся на какую-нибудь цветастую юбку!»

Монолог нелюди Хорт, конечно, придумал сам, но готов был поспорить на что угодно — ход ее мыслей он угадал.

— Ой, мамочки, — хихикнул Сыч. — Интересно, какой болван придумал сказку о том, что эльфы смазливые? Да если такое ночью в лесу увидишь, перепугаешься насмерть.

— Вот и нечего ночью по лесам шляться, — отозвался Векша. — А под одеялом все равно не заметно. Верно я говорю, Хорт?

— Верно.

— И за сколько берешься ее раскрутить?

— Две недели.

— У-у-у… — у Кречета вытянулось лицо. — Долговато будет. Теряешь хватку.

— Да ладно, — усмехнулся Сыч. — Ставлю свой нож на то, что за две недели наш Казанова от этой нелюди только кукиш с маслом получит.

— Принято.

Можно сколько угодно восхвалять ведьмацкое чутье, но порой даже оно оказывается бессильным. Инари точно помнила, что не почуяла в тот день ни малейшего подвоха. Она увидела перед собой просто четверых мальчишек на тренировочной площадке, один из которых отчего-то заинтересовался ею сильнее остальных…

— А, приметила олухов царя небесного? — ухмыльнулся Велегода, проследив за взглядом эльфийки.

— Угу. Подрастающее поколение?

— Совершенно верно. Этим до Посвящения осталось по два года, а в голове один ветер. Их куда больше интересуют женские юбки, чем ведьмацкий путь. Тьфу, и куда мы катимся?

— Насколько я помню, кое-кого женские юбки интересовали и спустя много времени после Клятвы и Посвящения. Вспомни, как ты в доме терпимости в Симбирске влип.

— А ты откуда знаешь? Тебя же там не было!

— Радегаст с Туром рассказывали. Что? Скажешь, соврали?

— Да нет, отчего же. Отрицать не буду. Но про основную цель я никогда не забывал.

— Так может, и эти не забудут. Что ж ты сразу их со счетов списываешь? Пускай для начала покажут себя, тогда все и решится.

— Ладно, ладно. Не защищай ты их так, с пеной у рта. Я же просто смеюсь. Помню прекрасно, какими дураками мы сами были. Еще малолетками засады по ночам в коридорах устраивали: хотели Хранителя подстеречь, а в результате на Военегу наткнулись. Ох, и задал же он нам трепки за прогулки после отбоя. А Тур как-то о заклад побился, что заберется вон на ту башню, где черепицы не хватает. И забрался. Правда, слезть не смог. Его потом оттуда Ярослав с Хорем снимали. Как они его крыли… даже с земли было слышно.

— Представляю. Кстати, этот здоровый, кто такой?

— Здоровый-то? Хе-хе, а у тебя губа не дура, — лукаво прищурился Велегода. — Уже успела глаз положить?

— Нет, только заметила, что со своим ростом в толпе он не затеряется.

— Что верно, то верно. Хортом его звать.

— И чей же он?

— Ничейный.

— Это как?

— Будь Славур жив, назвал бы его приемышем. А так — сын полка получается, — Велегода помолчал, о чем-то раздумывая, но все-таки продолжил. — Славур подобрал его в одной из деревушек на Северских болотах. Гнилое место… Не знаю, зачем уж люди за него так цеплялись. Может, ждали чего. И дождались — то ли полоз проснулся, то ли топняки нагрянули… Но к тому моменту, как подоспели ведьмаки, там только куски зачервивевшего мяса оставались.

Инари кивнула — она знала, как это бывает. Сколько ветшает заброшенных поселений по лесам и болотам, никто не брался считать. Откуда-то люди уехали в большие города в поисках лучшей доли, а где-то просто исчезли без следа. Такова жизнь на Сумеречных землях…

— …диву даюсь, как этому уцелеть удалось, — продолжал старый ведьмак. — Видать, что-то иное ему на роду написано. Славур наткнулся на него в одном из сараев и чуть не зарубил сгоряча — за перевертыша принял. Хорошо, вовремя спохватился, в кровавик глянул. Да уж, до сих пор помню, как его сюда привезли: маленький, тощий, чумазый, глазищи в пол-лица, как у совенка… Зато теперь экий лось вымахал! Как люди говорить любят, в коня корм пошел. Мда… а ведь почитай пятнадцать лет с тех пор прошло! Когда время пролетело?

— Не знаю, Бык. Мне вот кажется, что мы с тобой только вчера по болотам в поисках Игли-Корун шлепали. А задумаюсь, и жутко становится, как давно это было. Жаль все-таки, что годы нельзя открутить назад.

— Тебе ли об этом горевать, Нара? Ты же еще дите по вашим-то меркам. Рановато пока годы считать.

— Что это ты вдруг за «ваши» мерки припомнил, а, Бык? Эльфийские, что ли? Да на кой они ляд в НАШЕМ мире? Я здесь друзей теряю прежде, чем успеваю оглянуться.

— Так оно заведено, сестренка. Теряешь одних — на смену им приходят другие, ничуть не хуже, а может даже и получше. А там, глядишь, и новое поколение подрастет… Помнишь еще наши вечные споры о людях? Я вот тут малость во мнении переменился…

— С чего бы это? Встретил-таки человека, от которого был хоть какой-то прок?

— Верно. Вон он как раз на полянке стоит. Эх, погляжу на него, и зависть глодать начинает: силы хватает, реакция замечательная, выносливость — у меня такой в лучшие годы не было. А что еще воину для счастья надобно? Уроки меча на лету схватывает… С магией, конечно, беда полная — видать, не людское это дело — но для ведьмака заклинания не главное. Правильно я говорю?

— Ну, не скажи, — не согласилась Инари. — Иногда они весьма полезными оказываются.

— Ага, — хмыкнул Велегода. — Особенно пара ведер холодной воды с ясного неба. Помню, помню твой любимый фокус. Но, о чем я начинал? В общем, юнцу этому голову остудить не мешало бы — слишком уж она у него горячая. Если с годами поумнеет, цены ему не будет, как бойцу. Да только кажется мне, бабы его куда раньше сгубят. Зло одно от этих баб…

— И не говори, — поддакнула ведьмачка.

— Не принимай на свой счет, сестренка. Ты-то бабой никогда не была. Ты — боец, наша кровь.

— Рада слышать, Бык. В кои-то веки дождалась от тебя комплимента…

Уже поздно вечером, растянувшись на застеленном шкурником топчане в своей комнатке на третьем этаже западного, нежилого крыла Каер Морхен, Инари вдруг ни с того, ни с сего вспомнила прошедший день, залитую солнцем лужайку и темноволосого юнца, не отведшего в сторону глаз. При первой встрече это редко у кого получалось.

«Хорт? — сонно подумала ведьмачка. — Волк, значит… Крупноват, конечно, для настоящего волка. Не иначе, сумеречный. Те побольше… А так ничего… Может, и вправду толк выйдет».

Проснулась Инари перед рассветом, чуть раньше обычного, и — что с ведьмачкой бывало крайне редко — в отличном настроении. Безоблачное небо предвещало ясный, теплый день. Отличное время для прогулок куда-нибудь подальше от мрачных косых взглядов Старейшин. Велегода, по уши погрузившийся в процесс воспитания молодежи, составить ей компанию не мог. Так что к Сунгуру — расположенному близ замка родниковому озеру — ведьмачка отправилась в одиночестве. Конечной целью ее похода служил северный берег озера, гарантировано безлюдный, поскольку он, равно как и начинающаяся за ним чащоба, являлись запретным местом для воспитанников школы. Конечно, самые отчаянные головы все равно ходили туда прежде — Велегода, если верить его словам, в свое время был в их числе, и сейчас, наверняка, тоже находились такие смельчаки. Но даже смельчаки, как доводилось слышать ведьмачке, предпочитали не испытывать судьбу и не удалялись слишком далеко от опушки затянутого вечной паутиной, туманом и наполненного неприятными шорохами леса.