Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 93

• Предыдущая
• 93/123
• Следующая

Следовало признать – его, Кирилла Водрова, бывшего сотрудника Владковского, попросту подложили под Джамалудина, подвели, как подводят красивую девочку; потому, что знали – фанатичного, замкнутого аскета красивой девочкой не проймешь. А боевой, пусть мимолетный товарищ – другое дело.

И не следовало обольщатся, что Водрова снова взяли в команду потому, что его отец был друг Углова. Углов не знал слова «друг». Он знал слово «связь».

В пять минут десятого Кирилл взял сотовый и набрал номер Джамалудина. Он понимал, что телефон прослушивается, но ему было все равно. Номер был отключен.

Кирилл выкурил еще одну сигарету, а потом вынул из ящика чистый бланк, украшенный логотипом Чрезвычайного Комитета, и принялся его заполнять мелким бисерным почерком.

Заполнив бланк, он прошел на этаж выше, где в приемной Комиссарова, усмехаясь каким-то своим мыслям, сидел Миша Сливочкин. Миша прочел бланк, поставил свою подпись, оттиснул печать и спросил:

– Значит, едешь допрашивать Эминова?

– Да, – сказал Кирилл.

– Давно пора, – сказал Миша, – а то подумать только, у нас есть документы, изобличающие его в связях с иностранной разведкой, а ты с этим террористом цацкаемся. Ты чего лыбишься?

– Я не лыблюсь, – ответил Кирилл, – он действительно террорист.

После этого короткого и неправильно понятого Мишей диалога Кирилл спустился вниз, подозвал двух местных ментов, маявшихся у входа, и коротко приказал им ехать с ним.

Была уже половина десятого утра, и зал заседаний парламента республики Северная Авария-Дарго был полон людей и телекамер, а площадь перед Домом на Холме была заставлена БТРами и оцеплением.

Все ждали приезда вице-премьера Углова.

Все шушукались о том, что сегодня вице-премьер внесет на утверждение парламента республики кандидатуру будущего президента.

Лидер лакской оппозиции и глава «Авартрансфлота» Сапарчи Телаев сидел в президиуме первым с правого края. Он полагал, что сегодня он станет президентом, потому что он заплатил за это десять миллионов долларов.

Слева от него сидел лидер кумыкской оппозиции и мэр Торби-калы Шарапудин Атаев. Он полагал, что сегодня он станет президентом, потому что он целую неделю поил и развлекал комиссию из ФСБ и передал ей пять миллионов долларов.

Слева от Атаева сидел лидер демократической оппозиции и вице-спикер парламента Саитбек Мирзабеков. Он полагал, что сегодня станет президентом, потому что он уступил Комиссарову долю в подпольном коньячном заводе и учился в одном институте с нынешним министром финансов.

Сапарчи был очень доволен жизнью. Поэтому он перегнулся к мэру города и сказал:

– Эй, Шарапудин! Сегодня меня назначат президентом. Почему бы тебе не отдать мне морской порт прямо сейчас?

– Это меня сегодня назначат президентом, – ответил мэр города, – и я выдеру у тебя порт вместе с зубами.

В этот момент боковая дверь зала распахнулась, и в проеме, под всполохи фотокамер, похожие на блеск молний, показался первый вице-премьер Углов, и рядом с ним, в белом костюме и белых крокодиловых туфлях, – народный депутат Гамзат Асланов.

Но они были не вдвоем.

Перед ними, словно хрустальный шар судьбы, охрана катила инвалидную коляску, и в этой коляске, в строгом черном костюме, чисто выбритый, аккуратно подстриженный, сидел, выпрямившись, президент республики Северная Авария-Дарго Ахмеднаби Асланов.

Зал вдохнул – и не выдохнул.

Сапарчи Телаев всплеснул руками, и, не удержавшись, сказал мэру Торби-калы:

– Мне же сказали, что этот старый баран уже сдох!

Тут президент поравнялся с президиумом, фотовспышки слились в один сплошной световой ливень, а Сапарчи крутнул свою коляску так, что она чуть не столкнулась с охранниками, но вовремя затормозил и закричал:

– Ахмеднаби Ахмедович! Мы все молились за вас!

И осекся.

Президент Асланов глядел мимо равнодушными глазами.

Ахмеднаби Асланов, великий президент, десять лет управлявший республикой, жонглировавший всеми – ваххабитами и тарикатистами, радикалами и умеренными, аварцами и лакцами, кумыками и чеченцами, политик с железной волей и бронзовой совестью, человек, который отказался уйти в отставку тогда, когда в этом самом зале мятежники, захватившие Дом Правительства, угрожали зарезать, как баранов, его сыновей, – был мертв.

Высохший старик с редкой луковкой волос на голове и неживым, как разбомбленный дом, взглядом, – это было просто чучело Ахмеднаби. То, что остается от человека, когда душа его умирает, а тело получают в свое распоряжение таксидермисты из лучших клиник мира.

Вблизи Сапарчи видел это так же ясно, как секундную стрелку на часах, но зал издали видел только величавого старика в кресле.

Шум и шорох понемногу затихли. Президиум расселся, и вице-премьер Углов поднялся на трибуну, туда, где за его спиной скрещивались древки двух триколоров: российского и республиканского, на котором синяя полоса была заменена на зеленую.

– Уважаемые депутаты и члены правительства, – сказал вице-премьер Углов, – как видите, президент Асланов снова с нами. Враги России не дождались его ухода. И именно потому, что президент Асланов был, есть и останется президентом, на повестке дня так остро встает вопрос об укреплении других элементов властной верикали. В частности, парламента и правительства. Парламент республики разболтался. Иные депутаты ведут себя так, словно за этим столом в этом президиуме до сих пор сидят лидеры мятежа, в котором депутаты якобы невольно участвовали. С этим пора кончать. И в этой связи мы в Москве посоветовались с президентом и решили предложить на должность главы парламента республики народного депутата от Шебесского района, Гамзата Ахмеднабиевича Асланова.

Сапарчи Телаев переглянулся с мэром Торби-калы. В одно мгновение Сапарчи понял, что сейчас произойдет.

Президент Асланов был недееспособен. Согласно конституции республики, в случае недееспособности президента его обязанности исполнял спикер парламента. Гамзата изберут спикером, и он будет исполнять обязанности своего отца до тех пор, пока тот не умрет.

И способа помешать этому не было. Нельзя отказать в просьбе перед гробом покойника, особенно если покойник просит сам.

В следующую секунду Сапарчи снова толкнул свою коляску, схватил микрофон и сказал:

– Иван Витальевич! Это совершенно правильное решение. Гамзат Ахмеднабиевич зарекомендовал себя опытным политиком. Человеком выдающейся воли, ума и обаяния. С ним наша республика в надежных руках.

– Исключительно правильный поступок! – вскричал мэр Торби-калы Шарапудин Атаев.

– Это не поступок, это подвиг! – возразил ему лидер демократической оппозиции Саитбек Мирзабеков, – полоса несчастий, которая нависла было над республикой, миновала! И все благодаря мудрому решению Кремля!

Гамзат Асланов сидел в президиуме, выпрямившись, и его обтянутые белой лайкой пальцы постукивали о поверхность стола. Фотовспышки били в лицо, как Фаворский свет. Он сидел на том самом месте, где полгода назад человеку по имени Ниязбек Маликов влепили в затылок пулю из «стечкина».

Ниязбек был мертв, а он, Гамзат, был жив, ибо Аллах всегда помогает праведным.

Черная «Ауди» Кирилла остановилась у горбольницы без пятнадцати десять.

Водитель остался в машине, а сам Кирилл, в сопровождении двух шкафообразных рож, поднялся на третий этаж, туда, где под попискивание осциллографа и под неуспыпным взором двух ментов в отдельной палате лечился человек с паспортом Магомеда Эминова.

На этот раз Магомед был в сознании. Он лежал в желтоватых от старости простынях, и его руки были похожи на клешни рака-отшельника: худая – слева, раздувшая от гипса – справа. Черные, как копирка, глаза равнодушно глядели в беленый потолок, и жилистая шея торчала из расстегнутого ворота полосатой пижамы. Возле больного хлопотал врач. При виде Кирилла он приветливо улыбнулся.

– Познакомься, Магомед, – сказал он, – это Кирилл Водров. Следователь из Москвы. То т самый, который спас тебе жизнь.

• Предыдущая
• 93/123
• Следующая