Колдуны и министры - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 26
- Предыдущая
- 26/123
- Следующая
Киссур поклонился и сказал, что тотчас же отправится в путь. В канцелярии ему выдали подорожную, суточные и этакий кургузый меч.
У ворот управы он, однако, столкнулся со служаночкой Архизы: госпожа просила его зайти попрощаться. Киссур покраснел и заволновался, но не посмел отказать.
Госпожа Архиза приняла его в утреннем уборе: сама свежесть, само очарование, сквозь белое кружево словно просвечивает розовая кожа, пепельные волосы схвачены заколкой в форме листа осоки. Киссур взглянул на эту заколку, и ему показалось, что она воткнута в его сердце.
Подали легкий завтрак, к завтраку – чайничек с «красной травой». «Красная трава» была модным питьем. Моду пить ее по утрам ввел господин первый министр, все бросились подражать, и Архиза очень завидовала «красным циновкам», которые невероятно обогатились, торгуя заветным напитком.
Поговорили о том, о другом. Архиза заметила, что чашка Киссура стоит полная.
– Вам не нравится «красная трава»? – спросила она.
– Признаться, нет, – покраснел Киссур. Он думал о другом.
«Да – подумала Архиза, – он пользуется любым поводом выразить свое несогласие с первым министром».
– Ах, друг мой, – сказала Архиза, – сердце мое сжимется при мысли о вашем отъезде.
– Отчего же? – спросил Киссур.
Архиза покраснела.
– Дороги неспокойны, – прошептала она. – А потом, у вас столько завистников.
Тут Киссуру принесли чай, и маленькая чашка утонула в его руке. Архиза прикрыла глаза и представила себя на месте чашки. Щеки ее запылали: она была на диво хороша в эту минуту. Она впервые любила. Она не знала, что делают в таких случаях. Его нет – и сердце разрывается от тоски. Он приходит, сидит среди гостей: сердце тут же боится, что он пришел по долгу службы и смотрит на нее, как на начальство.
Но сегодня она полагала юношу своей собственностью. Айцар, что-то учуяв, вчера просил Киссура себе. Архиза взамен отдала ему заключенного, весьма сведущего в механике, устроившего ее новую сахарную мельницу. Такие люди теперь приносили наибольшую прибыль. Архиза имела все основания считать юношу своею собственностью: то, за что ты заплатил, тем ты владеешь, – разве не так, особенно сейчас?
– Как вас зовут на самом деле?
– Киссур.
– Киссур … Это не из имен ойкумены.
– Мои отец и мать были варвары, из Верхнего Варнарайна.
Они спустились в сад, чудный сад госпожи Архизы.
Архиза, в бело-розовом платье новейшего фасона, подобного стиху Ферриды, полному намеков и обещаний, перебежала через радужный мостик, глянула вниз. Сердце ее затрепетало. «Несомненно, он любит меня, ибо только любящий может быть так слеп, – думала она, не применяя, однако, этих слов к себе. – Он принимает меня за добродетельную провинциалку…»
Тысячи мыслей вспыхивали в ее голове: попросить его не уезжать сегодня, тихонько сунуть в руки записку… в записке ключ и просьба прийти вечером во флигелек. Во флигельке ужин, накрытый для двоих, убранная постель… Нет! Такое дело сойдет с неопытным юнцом, но не с человеком из окружения Харрады: он сделает со мной все, что хочет, – но куда денется его любовь?
Они остановились перед зеленой лужайкой. Вверх поднимались огромные стрелы тяжелоглаза, усеянные тысячами белых и розовых цветов. На самом деле то была не лужайка, а озерцо. Тяжелоглаз цвел два-три дня в году: в эти дни стебли и корни вбирали в себя углекислый газ и всплывали, озеро превращалось в лужайку, плотно заставленную тяжелыми бело-розовыми копьями. Едва лепестки опадали, корни наливались крахмалом и вновь тонули. За цветущими стеблями был виден островок с разрушенным храмом, опутанным павиликой и розами. За храмом в лачужке жил нанятый за особую плату отшельник. Запах тяжелоглаза сводил с ума.
– Какие красивые розы, – сказал Киссур.
– Правда? Решитесь ли вы, однако, сорвать хоть одну?
Архиза вскрикнула. Киссур спрыгнул в воду под лужайкой: зеленые листья затрещали, белые и розовые лепестки разлетелись по воздуху. Через десять минут юноша, весь облепленный и мокрый, выскочил на берег. В руках его была огромная белая роза. Архиза вдела цветок в волосы, и капли воды заблестели в них, как бриллианты.
– Великий Вей! – вскричала Архиза, – но в каком вы виде! Разве вы можете ехать курьером! Есть ли у вас другое платье?
Киссур потупился. Другого платья и вправду не было и, что хуже всего, не было денег.
– Исия-ратуфа! – продолжала женщина, – ваши волосы совсем мокрые. Нет, решительно вам нельзя ехать сегодня. Пойдемте, здесь есть флигелек… Я поселила их из милости, старичок и старушка.
Они прибежали во флигель, уютный, как чашечка цветка. Старичка почему-то не было, Архиза, немилосердно краснея, что-то прошептала старушке, та заквохтала и побежала куда-то.
– Переодевайтесь же, – теребила юношу Архиза, – сейчас принесут другое платье. Что скажут, увидев вас в таком виде. Ах, я погибну в общем мнении!
Киссур нерешительно отстегнул меч и поставил его к стене. Женщина стащила с него кафтан и стала расстегивать рубашку. Киссур в смущении шагнул назад и сел на что-то, что оказалось широкой постелью. Архиза перебирала его волосы: запах белых и розовых лепестков был упоителен. «Нет, – я не отпущу его, – подумала Архиза. Я знаю – муж замыслил какую-то гадость по дороге».
Она вынула из рукава бумажку с ключом от этого самого флигеля.
Киссур глядел на нее, с одеяла, расшитого цветами и травами, сверху вниз. Ах, как она была хороша: брови изогнутые, словно лук, обмотанный пальмовым волокном, и взгляд испуганной лани, и платье, подобное солнцу, луне, и тысяче павлинов, распустивших хвосты, – красота, от которой падают царства. Киссур встряхнулся. Ему нужен был, перед поездкой, совет от кого-нибудь живого: от меча, коня или женщины.
– Госпожа Архиза, – сказал он робко, – ваш муж велит мне ехать прямо сейчас. Но утром я опять получил письмо от господина Айцара: он просит меня быть у него днем. Стоит ли мне остаться?
У женщины перехватило дыхание. Что скажет Айцар людям, узнав, что она спуталась с человеком из окружения поверженного министра! Что скажет Айцар Киссуру, поняв, что тот любит ее как добродетельную жену…
Архиза выпустила, словно очнувшись, ворот рубашки.
– Что ж, – сказала она с упреком, – вы все-таки робеете перед ним!
– Ничуть, – возразил Киссур, – этот человек глядит на весь мир, как на монетку в своей мошне (на самом деле господин Айцар глядел так только на госпожу Архизу, имея все к тому основания), а кончит он плохо, ибо богатство, не растраченное на подаяние и наслаждение, непременно приносит несчастье.
Женщина заплакала.
– Прошу вас, – сказала она, – не ходите к нему! Это дурной человек, страшный человек. Он с детства не сделал шагу без гадкого умысла. Он сеет самые гнусные слухи; он очень зол на меня. Муж вынужден ему угождать. Признаться ли – он и меня преследовал гнусными домогательствами. Я выгнала его, и с тех пор он от домогательств перешел к клевете.
Глаза Киссура налились кровью, он вскочил и вцепился в свой кургузый меч.
– Я пойду и поговорю с ним, – зашипел Киссур.
Архиза побледнела и упала бы, если бы Киссур не выпустил меча и не подхватил бы ее. Теперь она висела у него на руках, а он стоял без кафтана и в расстегнутой рубашке, а старушка с одеждой все чего-то не шла.
– Великий Вей! Вы сошли с ума! Вы погубите мою репутацию и счастие мужа. Я запрещаю вам идти!
– Нет, я пойду!
– Да что дает вам право заботиться обо мне?
– Что дает мне право? – вскричал Киссур. – Моя…
И бог знает, чем бы он закончил фразу, – но тут во флигель вошел господин Ханда. Госпожа Архиза вскрикнула, Киссур отскочил в угол. Начальник лагеря молча оглядел красного, взъерошенного юношу, свою прелестную жену, откашлялся и сказал, что лошади давно готовы и что молодой чиновник должен ехать.
А в столице месяц шел за месяцем; минула церемония летней прополки риса, и сбор урожая, прошла церемония в честь осенних богов, начались зимние дожди, каналы вздулись, и жители столицы прыгали по соломенным мостовым на высоких деревянных поставках. Вдвое больше стали арестовывать ночных пьяных, чтобы было кому утром чистить мостовые. Наконец наступила весна, в государевом саду заволновались поля крокусов, семи цветов и семидесяти оттенков: много ли, мало взять слов, – красоту этого все равно не опишешь.
- Предыдущая
- 26/123
- Следующая
