Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/122
• Следующая

На следующий же день по приезде в столицу Бемиш оказался на приеме, который префект области устраивал в своей загородной вилле по случаю дня цветения слив или еще какой-то схожей божественности.

Прием был шикарный. Был весь свет.

Чиновники говорили об инфляции и необходимости сохранять устои. Люди со звезд говорили об инфляции и необходимости сохранять устои.

В уголке иностранные предприниматели делились более конкретными впечатлениями от местного делового климата.

— И вот этот настоятель приходит ко мне и предлагает освятить банк во избежание несчастья, и просит за обряд двести тысяч денаров. Я отказываюсь, и ночью в офисе начинается пожар. А на следующий день эта тварь опять приходит ко мне, соболезнует и снова просит двести тысяч. А когда я пожаловался полиции, мне посоветовали не рыпаться и заплатить, потому что настоятель связан с шайкой Рогача.

— Кстати, о банках: вы знаете, что единственные, кто получал в этом месяце бюджетные назначения, были те, кто имел расчетные счета в банках, контролируемых Шавашем? Говорят, что самому Шавашу был откат в десять процентов.

И так далее. И тому подобное.

Бемиш познакомился с послом Федерации Девятнадцати, пожилым пятидесятилетним малайцем, и посол немедленно, отведя Бемиша в угол, принялся рассказывать ему достоверные случай из жизни местных чиновников.

Послов было около дюжины. Бемиш вдруг с удивлением подумал, что еще пятнадцать… какое пятнадцать, — десять лет назад послов было бы гораздо меньше. Одна за другой колонии Земли расставались с Федерацией Девятнадцати, иные мирно, иные с битьем посуды.

Бемиша также познакомили с послом Геры. Посол разговаривал с двумя людьми, лица которых показались Бемишу отдаленно знакомыми.

— Мистер Лоренс Эдвардс, — представил посол одного.

— Мистер Джонатан Расби, — второго.

Бемиш не моргнул глазом.

Мистера Лоренса Эдвардса разыскивала полиция половины Галактики. В течение двадцати лет мистер Эдвардс был одним из самых крупных и уважаемых бизнесменов. Сын аэродромного техника, он к тридцати годам сколотил состояние в пять миллиардов денаров и пользовался неограниченным доверием банков, дававших ссуды под приобретенные им с целью строительства земельные участки. К сожалению, в последние несколько лет дела г-на Эдвардса пошли все хуже и хуже, и он создал целую сеть компаний, приобретавших друг у друга вышеописанные участки, которые затем и использовались как обеспечение для банковских ссуд. В конце пятого акта Эдварде сбежал. Когда разочарованные банки наложили арест на земельные участки и недостроенные небоскребы, выяснилось, что их истинная стоимость не совсем соответствует цене, за которую их покупали друг у друга родственные компании, и не покрывает и двадцатой части набранных Эдвард сом кредитов.

Что касается г-на Расби, то он тоже был финансовой легендой и менеджером преуспевающего оффшорного фонда, который вкладывал сбережения граждан в надежные государственные ценные бумаги. К сожалению, доходы, которые обещал Расби, на 3% превышали возможную прибыль от операций с государственным займом, и поэтому г-н Расби, суля на словах полную надежность, помещал средства своих вкладчиков в куда более доходные и куда менее надежные финансовые инструменты. Вкладчики, прельщенные верным и высоким доходом, стремились к нему толпами, и он имел в фонде деньги скромных пенсионерок и посудомоек, которые никогда бы не имел, если бы состав активов его фонда был известен широкой публике. Расби, с его фантастическим финансовым чутьем, не раз срывал гигантские куши, покупая за 5% от номинала облигации обанкротившейся компании, которые потом приносили почти 90% от номинала, и отлично жил на маржу между тем, что выплачивал вкладчикам и что получал сам.

Погубили его не финансовые, а политические неурядицы: новый налоговый закон на Агее, где находилась штаб-квартира его фонда, да пара пронырливых аудиторов. Имущество Расби было арестовано, жена его развелась с ним со скандалом, оставив себе десяток вилл, непредусмотрительно переведенных Расби на ее имя, фонд мгновенно обанкротился, а сам Расби сбежал на Геру, откуда не переставал доказывать, что всю жизнь честно исполнял обязательства перед своими инвесторами и платил им ровно столько, сколько обещал.

Кстати, федеральная комиссия этого не отрицала.

Она просто утверждала, что если бы истинная степень рискованности инвестиций Расби была известна, то он должен был бы платить вкладчикам впятеро больше.

— А, господин Бемиш, — сказал Расби, дружески улыбаясь. — Я слыхал, что вы тоже участвуете в конкурсе на Ассалах?

«Тоже?» Бемиш поморщился. «Вот это да! Неужели Шаваш допустит к участию в конкурсе человека, объявленного в галактический розыск?» У подсвеченного бассейна, где плавали золотые рыбки, стоял маленький человек в придворном платье — Шаваш.

— Благодарю вас за управляющего, — сказал Бемиш, — какое ему полагается жалование?

— Никакое, — он ваш раб.

Бемиш поперхнулся.

— Я думал, на Вее нет рабства.

— Называйте это как угодно. Этот человек задолжал мне двести тысяч ишевиков, дал расписку, что обязуется отработать эту сумму так, как мне это будет угодно, а расписку эту я переведу на вас и пришлю вам завтра с курьером.

Бемиш помолчал.

— Кстати говоря, — внезапно спросил Шаваш, — вам, говорят, перевели всю отчетность по Ассалаху. Какое ваше мнение?

— В каком смысле?

— В прямом. Вы ознакомились с подробнейшей документацией, вы — финансист. Что вы скажете?

Бемиш заколебался.

— Я скажу, что понял, как делают деньги на Вее. Их делают не на частных доходах, а на государственных расходах. С Ассалаха кормились двумя способами. Во-первых, через раздутые контракты, во-вторых, через списанное оборудование. Например, все работы по землеустройству выполняла фирма «Аларкон». Учредителем ее, физическим лицом, был директор Ассалаха. Ему принадлежали 20%. Есть геологическое заключение, которое гласит, что Ассалах расположен на прекрасном базальтовом основании, сверху — лес. И есть семь миллионов ишевиков, которые были заплачены «Аларкону» за работы по осушению болот, которых в Ассалахе в помине не было. Есть строительная техника, которую за бюджетные деньги купили втридорога. И эту же технику продали через две недели «Аларкону», написав, что она амортизирована на 97%! Да неужели за десять рабочих дней можно было выработать ресурс у шагающего экскаватора? Бьюсь об заклад, что он вообще на складе стоял и еще новенький был! Любая операция — это был финансовый насос, который перекачивал государственные деньги из компании, которой управлял менеджер, в компанию, где он был собственником.

• Предыдущая
• 29/122
• Следующая