Быть воином - Злотников Роман Валерьевич - Страница 20

• Предыдущая
• 20/63
• Следующая

– Э-э-э, позвольте, я всего лишь хотел сказать, что есть же какие-то элементарные требования… то есть я вовсе не привередлив, но должны же быть хотя бы минимально комфортные условия… в конце концов существуют стандарты, гигиенические требования… в комнатах нет даже самого обычного душа… Господа, ну скажите же ему! – повернулся он к Ирайру и остальным. Но спустя мгновение, поняв, что его апелляция пропала втуне, бессильно взмахнул руками. – Нет, ну это просто форменное безобразие! Я этого так не оставлю…

Привратник выдержал небольшую паузу, а затем все так же спокойно произнес:

– Ты должен снять с себя мирское, взять все свои вещи и следовать за мной.

«Мажор» покосился на привратника, еще раз вздохнул, покачал головой, а затем встал и, всем своим видом показывая, что так и не сломлен, но принял решение подчиниться насилию, сделал движение рукой, предлагая привратнику выйти и прикрыть дверь. Однако тот даже не шелохнулся.

– Э-э, послушайте, я все понял, но не могли бы вы…

Привратник медленно покачал головой.

– Ну не собираетесь же вы стоять здесь и пялиться… – возмущенно начал «мажор», но его тут же прервал спокойный голос привратника:

– У тебя было время сделать это так, как тебе хочется. Оно прошло. – И после короткой паузы добавил: – Ты должен снять с себя мирское, взять все свои вещи и следовать за мной. И я повторяю это последний раз.

Спустя десять минут куцая колонна во главе с привратником вышла из низкого, приземистого здания, в котором располагались их кельи, и двинулась куда-то в глубь монастыря по дорожке, выложенной необработанным булыжником.

Их путь занял всего минут двадцать. Сначала они обошли по периметру большую рощу из каких-то приземистых деревьев с толстыми узловатыми стволами, затем тропинка нырнула в узкий коридор между двумя длинными зданиями, и почти весь оставшийся путь они прошли в колодце каменных стен, куда не проникал солнечный свет. Наконец они оказались у невысокой дверцы в стене. Привратник, не останавливаясь, толкнул ее рукой и, шагнув вперед, отошел в сторону, освобождая проход. Ирайр, шедший следом, пригнулся и, сделав шаг, оказался в небольшом, тускло освещенном помещении с низким потолком. Прямо перед ним виднелось нечто, похоже вделанное прямо в противоположную от входа стену. Что это такое – Ирайр не понял, поскольку никогда не видел ничего подобного.

– Ну что встали, проходите! – послышался за спиной недовольный голос «мажора».

Когда все втиснулись в помещение, привратник приблизился к загадочному месту в стене и, отодвинув задвижку, с лязгом распахнул небольшую дверцу. Из раскрывшегося отверстия тут же пыхнуло жаром, и помещение наполнилось ровным гулом бушующего пламени.

– Бросайте, – приказал привратник. Все ошеломленно переглянулись.

– Как, все? – испуганно пискнула женщина. Привратник молча кивнул.

– Но… – начал «мажор», однако, поймав взгляд привратника, тут же осекся. Ирайр торопливо прикинул, что такого слишком для него ценного находится в рюкзаке… в общем ничего особенного не было, хотя кое с чем он явно расставался с сожалением. И если бы заранее предвидел подобное развитие событий, то точно оставил бы эти вещи дома. Но сейчас уже ничего не поделаешь… Шагнув к распахнутому зеву топки, он решительно затолкал рюкзак в узковатое для него отверстие. Неприметный мужчина поколебался мгновение, а затем, скрипнув зубами, последовал его примеру. Причем у Ирайра отчего-то появилось ощущение, что колебания мужчины были вызваны отнюдь не сожалением о каких-то конкретных вещах, находившихся в его саквояже, а, скорее, тем, что он впервые ставил себя в столь сильную зависимость от других. Затем последовал черед женщины, которая проделала всю операцию с таким лицом, будто вот-вот расплачется. И последним, с крайне недовольным видом, охапку одежды и щегольские сапоги швырнул в топку «мажор»… но в следующее мгновение, испустив истошный вопль, сунул руки внутрь топки.

– А-а-а-о! – завопил он еще громче, отдергивая руки и пускаясь в пляс возле топки, отчаянно размахивая обожженными кистями. – Черт, черт, черт!!! Я забыл вытащить свои кредитные карточки! И мобильный монитор! Черт возьми, да сделайте же что-нибудь! Они там, в кармане куртки!

Ирайр недовольно сдвинул брови. Этот тип определенно начал его раздражать. И какого черта он притащился в монастырь?

– Мои тоже, – сквозь зубы процедил он и повернулся к привратнику, ожидая команды, что делать дальше. Тот молча закрыл дверцу топки и, плечом раздвинув Ирайра и неприметного, отворил дверь и вышел из помещения.

Когда все выбрались наружу, он повернулся и тихо заговорил:

– Сейчас вы вернетесь в свои кельи и останетесь одни. На трое суток. Все это время вам будет запрещено покидать кельи. Воду вам принесут после заката солнца. И того, что вам принесут, должно хватить до следующего заката…

– Послушайте, – тут же встрял «мажор», который, похоже, не услышал ничего из того, что говорил привратник, – не могли бы вы немедленно вызвать врача? Похоже, я получил серьезный ожог.

Привратник молча покачал головой.

– Что? – изумился «мажор». – Вы собираетесь оставить меня без медицинской помощи? Мне же больно!

– Ты сам сотворил с собой это, – спокойно ответил привратник, – кому как не тебе нести бремя ответа за содеянное.

– А если бы у меня руки сгорели до кости?!

В голосе «мажора» послышались истерические нотки, похоже, его уже все достало – и привратник, и весь этот монастырь, и вся эта планета, и Господь Бог вкупе с матушкой природой, которые допускают существование подобного непотребства.

– Тебе пришлось бы терпеть и это, – голос привратника прозвучал тихо, но от этого не менее непреклонно. Он обвел взглядом всех присутствующих и произнес: – До сих пор вокруг всех вас были люди, которые так или иначе принимали на себя какую-то долю ответственности за то, что с вами происходило. Или как минимум которых можно было обвинить в том, что что-то пошло не так и принесло вам вместо облегчения или удовольствия – боль и урон. Родители, братья и сестры, бестолковый продавец в магазине, водитель-хам, любовник, показавший себя грубой и неблагодарной скотиной, тиран-президент, придирающийся преподаватель, тупые слуги, начальники, которых вы считали глупыми, либо подчиненные, которых вы считали нерадивыми и бестолковыми, друг, предавший вас или враг, оказавшийся хитрее и коварнее, чем вы считали… У кого-то таковых было больше, у кого-то меньше, но они были всегда. Но с того момента, как вы вошли в кольцо этих стен, только вы сами отвечаете за то, что с вами случится. Вы можете еще какое-то время продолжать обвинять кого бы то ни было в том, что с вами будет происходить, но здесь это не принесет вам никакого облегчения. Ибо будет лишь множить ваши ошибки и обрушивать на вас расплату за них. Поэтому чем скорее вы научитесь верно вычислять в каждой ошибке долю своей собственной вины, проявившейся в нерадивости, небрежении, в том, что вы поддались инстинктивному порыву или, не думая, поступили как привычно, а не как следовало, либо в чем-то ином, что вы непременно отыщите, если станете винить в своей неудаче себя, а не других, тем раньше вы… начнете уменьшать количество совершаемых ошибок.

Произнеся это, он замолк и направился по дорожке в обратную сторону. А спустя мгновение за ним последовали еще четыре фигуры. Все вместе, но каждая по отдельности…

– Тебя зовет отец Дитер, человек.

Ирайр еще раз ударил мотыгой сухую, твердую, как камень, землю и лишь затем выпрямился. Брат Игорь, произнесший эти слова, спокойно стоял за его спиной.

– Меня? – переспросил Ирайр, оборачиваясь и утирая рукавом подрясника пот, ручьями катившийся по лицу. Солнце сегодня пекло как сумасшедшее.

– Да, – отозвался брат Игорь и, не дожидаясь новых вопросов, а возможно, зная, что их больше не будет, двинулся вдоль грядки к дальнему краю поля. Ирайр вскинул мотыгу на плечо и направился вслед за братом Игорем, досадливо поглядывая на оставшуюся сотню ярдов свекольной грядки. А также на две соседние. Зачем бы ни вызывал его отец Дитер и сколько бы он его ни продержал, эти две с половиной грядки – его.

• Предыдущая
• 20/63
• Следующая