Люди крыш. Пройти по краю - Романова Любовь Валерьевна - Страница 43

• Предыдущая
• 43/66
• Следующая

— Мам, я хочу с тобой посоветоваться, — прервала она Елену Александровну. — Представь, что тебе надо принять решение. Ты можешь совершить поступок, а можешь его не совершать. Если откажешься — все вокруг тебя поддержат, поймут и одобрят. Но ты перестанешь себя уважать. Если согласишься — можешь поссориться с хорошими людьми, все испортить и, вообще, выглядеть полной дурой…

— Зато тебе не будет стыдно перед самой собой, — закончила за нее Елена Александровна. — Знаешь, малыш, я не буду расспрашивать, что за поступок ты должна совершить. Знаю, тебе не это от меня нужно… Много лет назад я оказалась перед очень похожим выбором и решила, что правильно будет ничего не делать. Не совершать поступка…

— И?

— Прошло больше тринадцати лет. Я до сих пор об этом жалею.

— Спасибо, мам. Спокойной ночи.

Женя нажала «отбой», подошла к окну и посмотрела вниз. Там, в густой тени цветущих каштанов, ей почудилось едва заметное движение. Она по-кошачьи грациозно взлетела на подоконник, постояла на нем пару секунд и прыгнула вниз.

На скамейке ее ждал Тим. Пора было идти к Коре. Стрелки всех часов в замке перевалили за полночь, а значит, подходило время, когда нужно садиться в лодку и плыть к Утесу. Жене предстояло провести на его вершине несколько часов, прежде чем рыба-солнце покажет свой золотой плавник.

— Ты все-таки решилась? — Тим поднялся и не спеша подошел к Жене. Теперь они стояли под фонарем, заливавшим площадку перед башней оранжево-розовым светом.

— Ты думаешь, я должна была струсить?

— Я думаю, ты дура!

Может наступить конец света, море выйти из берегов, а крысы перекусать всех жителей планеты, но Тим не изменится. Он обязательно в критический момент назовет ее дурой.

— Спасибо. Может, уже пойдем?

— Я не пущу тебя. Ты разобьешься!

— Я, а не ты. И вообще, как ты можешь меня не пустить?

— Могу.

— С чего это?

— С того… — Он замолчал, а Женя вдруг поняла, что в его глазах нет ни привычной самоуверенности, ни раздражения. Только отчаяние. Большое, как море, что плещется в сотне метров от них. Она достала телефон и протянула его Тиму. А потом добавила совсем другим тоном:

— Я маме звонила. Уже двенадцать человек умерло. Мне нужно идти. Пойми, пожалуйста.

Ничего не ответив, Тим развернулся и быстро зашагал в сторону главного здания замка. Туда, где находились апартаменты матери главы фратрии ветра.

Женя внезапно почувствовала, что она не одна на площадке.

— Федор? Как ты сюда попал?

Из кустов на освещенное пространство вышел мальчик, волоча за собой сонного бульдога.

— Как, как? Пешком. Я с вами к Утесу поеду.

— С ума сошел? Зачем?

— Чтобы склеить тебя, если ты все-таки не полетишь. Я же целитель! Забыла? Меня Тим позвал. Знаешь, как он за тебя переживает?

— Знаю, чуть что — дурой обзывает.

— Не сердись. Обзывает — значит, любит, — мудро изрек девятилетний мальчик. — Правда, Боров? Я тоже тебя иногда жирной скотиной называю. Что ж с того?

Не удержавшись, Женька хихикнула. Сравнение себя с Боровом отчего-то показалось ей ужасно забавным.

— А потом, случись в моей жизни такое, я бы тоже сейчас психовал.

— Ты о чем? — До Женьки не сразу дошло, что целитель говорит о Тимофее.

— Разве ты о нем ничего не знаешь? Как он к людям крыш попал?

— Я думала, Тим родился во фратрии. Нет?

За разговором они добрались до светящихся в темноте окон Графини. Ее комнаты находились на первом этаже, неподалеку от парадного входа в замок. Где-то здесь, у фонтана, должны ждать влюбленные голубки — Гриша с Аней. Женя придержала Федю за плечо. Ей очень хотелось услышать историю своего учителя.

— Нет, Тим попал к кошкам два года назад. До этого он был самым обычным человеком. Точнее, это Тимофей так о себе думал, пока его брат…

— У него есть брат? — Не поверила своим ушам Женя.

— Был. Брат-близнец. Он в тринадцать лет выпрыгнул из окна. С восьмого этажа. С собой покончил.

— Что? — Она внезапно начала многое понимать. Тот разговор на Башне Самоубийц. Тим говорил не о себе. Точнее, не только о себе. — Но зачем он это сделал?

— А зачем с собой кончают? Ты знаешь? Я нет. Что-то не так с головой было. Может, обидел кто. Не знаю. Тим не рассказывал. По-моему, он тоже не в курсе. В общем, Тимофей рядом находился, когда все это с близнецом случилось. Хотел его удержать и полетел следом. Брат не был кошкой, а Тимка был. Брат разбился, а на нем ни царапины.

— А потом?

— Ну, потом он с месяц по крышам шатался, с высоток прыгал, пока его кошки не подобрали. Мы же своих чувствуем. Родителям Тима Марта сказала, что их сын очень одаренный спортсмен и его забирают в специальную школу. Мать у него к тому времени слегла — не вынесла гибели сына, отчим целыми днями в больнице пропадал. Поэтому Тимофея отпустили. А теперь ты собираешься прыгать с Утеса. Это же настоящее самоубийство! Вот Тимка и бесится.

— Эй, вы идете? — Услышала Женя голос Ани. Она шагнула в желтый квадрат света, падавшего из окна, и бабочки на ее голове вспыхнули розовой короной.

— Мы уже тут, — ответил Федор. Через пять минут вся процессия, включая Гришу, Тима и Графиню, двинулась к морю.

Утес Света появился ниоткуда. Внезапно Женя поняла, что часть темно-синего неба — это каменная стена, которая медленно надвигается на их крошечную лодочку. Тихие волны покорно лизали бока гиганта, рассыпаясь барашками пены — ярко-белой на фоне черной воды.

— Бери левее, — скомандовал Гриша Тимофею, сидевшему на веслах. А сам подхватил веревку и приготовился прыгнуть на небольшую каменную площадку у подножия скалы.

Женя неожиданно подумала, что заветные желания имеют привычку сбываться самым странным образом. Вот мечтала она о солнечном море — пожалуйста, море. Только мрачное, тревожное, с темными скалами. Хотела принца на яхте — получай. Правда, вместо яхты рыбачья лодочка, а принц — Женя смерила взглядом плечистую фигуру Гриши — конечно, ничего, да не ее. И где справедливость?

— Корина Семеновна, давайте руку!

Чужой принц помог Графине сойти на берег. Следом на камни прыгнула Аня, Женя и Тим. Федор с Боровом остались в лодке.

За крупным валуном начиналась узкая извилистая лестница, выпиленная в каменном теле Утеса. Женя уже собралась, было, подойти к ней, как Кора поймала ее за руку.

— Подожди, маленькая кошка. Туда пока нельзя.

Женщина вышла вперед, повернулась лицом к скале и неожиданно начала танцевать. Точнее, Жене так показалось. Графиня вскидывала руки, водила ими перед собой, словно разгоняя облако невидимого дыма, потом сгибалась пополам и кружилась на месте.

— Распутывает паутину, — шепотом объяснила Аня. — После каждого посвящения вход на лестницу стягивается тысячью фибр. Они не дают подняться наверх. Тот, кто рискнет, попадет в ловушку и будет болтаться в воздухе над лестницей, как муха в киселе. Убрать фибры может только очень опытный человек. Мастер.

— Прикольно. Вот почему с Утеса нельзя спуститься. Сами же крыланы и не пускают.

— Да нет же! — встрял Гриша. — Это чтобы туристы не лазили. Знаешь, сколько тут любителей романтики? Каждую неделю кого-нибудь вытаскиваем. Представляешь, они в воздухе висят, руками машут, глаза таращат, а распутаешь их — начинают материться. Но лучше так, чем находить потом трупы наверху. Ведь если обычный человек, не крылан, пройдет дальше, то дороги назад нет. Утес Света — одно из немногих мест на земле, где все линии движения направлены в одну сторону — наверх. Вниз тебя воздух не пустит, ноги не понесут. Короче, сама сейчас все почувствуешь.

— Если почувствуешь, что не можешь взлететь — сиди наверху. — Аня крепко сжала Женину руку. — Мы попросим кого-нибудь из Совета, и они прилетят за тобой. Оттуда вполне можно уйти через Радужное лассо. Просто мы с Гришкой пока им не владеем.

• Предыдущая
• 43/66
• Следующая