Люди крыш. Пройти по краю - Романова Любовь Валерьевна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/66
• Следующая

Фиолетовый грибок вынырнул из пола в полуметре от Чухоня и заносчиво ответил:

— Куда вел, туда и привел! Лазарет за бункером. К нему, ваша неторопливость, еще минут пять ползти.

Чухонь и впрямь еле поспевал за малышом. Даром, что у того была всего одна нога, но передвигался он так, точно в нее вмонтировали реактивный двигатель. Вроде пять секунд назад рядом торчал, а тут смотришь — далеко впереди маячит. Разве за таким угонишься? Люди нор, конечно, умели быстро бегать, но до неуловимых детей Синей Грибницы, которая окутывала тончайшей сетью весь подземный мир, им было далеко.

— Погоди! — цыкнул на карапуза Чухонь. — У меня тут дело есть.

Он подобрался к зарешеченному отверстию под бетонной платформой, круглому, покрытому по краю толстым слоем серой пыли, и заглянул в роскошные покои Глухого.

Старший Сын Крысоматери уже пришел в себя. Он расхаживал по бордовому ковру, заложив слишком маленькую для людей нор ладошку за лацкан темного сюртука. Сиплый и Кайзер следили за ним, синхронно поворачивая головы.

На этот раз Чухонь заметил в кабинете главы фратрии еще одного человека. Сначала ему показалось, что между приспешниками Глухого сидит толстый мальчишка, не старше самого Чухоня. Но, приглядевшись повнимательнее, он понял: никакой это не мальчишка. Просто у рыхлого мужчины с волнистыми волосами цвета очищенной картофелины было выражение лица, какое встречается только у избалованных детей, — капризное, плаксивое, со сморщенным носом, который словно принюхивался к запахам в кабинете главы фратрии. И запахи эти ему не нравились.

— Сколько вы еще, уважаемый, собираетесь возиться? — сухо спросил мальчика-мужчину Глухой, на минуту прекратив мерить шагами пушистый ковер.

— Столько, сколько нужно, чтобы получить желаемый результат! — Он говорил вяло, слегка растягивая гласные, но при этом не теряя достоинства.

— Издевается! — зашипел Сиплый.

— Хотите сказать, что вы его еще не получили? Что полгода, которые я финансировал ваши исследования, слишком мало для результата? — В голосе Глухого селевым потоком нарастало бешенство.

— Я хочу сказать, что мне не хватает материала для испытания вируса. Только и всего. Да, люди реагируют на него так, как мы и ожидали, но вам же понадобились еще и кошки! О чем сказать заранее, конечно, никто мне не удосужился. А людей крыш в своей лаборатории я что-то не наблюдаю. Короче, уважаемые инвесторы, хотите результата — ищите мне морских свинок.

— Кого? — пискнул Кайзер.

— Людей крыш! Для опытов!

— Дорогой Кайзер, сдается мне, что наш уважаемый Николай Наумович бросает камешки в ваш коридор. — Глухой сел в свое громоздкое кресло, уйдя под стол почти до подбородка, и уставился на начальника службы безопасности. — Что вы молчите? Где кошки?

— Ну, эта… Ловим. — Кайзер сделал движение шеей, точно проглотил морского ежа. — Это ж не тараканы! Их так просто не возьмешь!

— Не тараканы значит, — тихо повторил Глухой, и все присутствующие непроизвольно вжали головы в плечи. — Не тараканы. Милый Кайзер, у вас есть ровно три дня, чтобы доставить в лабораторию подопытную кошку. И меня не волнует, слышите, не волнует, как вы это сделаете! В противном случае, вы следующим отправитесь на ужин к крысам! — Голос главы фратрии звучал все выше и громче. Чухонь приготовился закрыть уши, когда он перейдет на ультразвук.

Но Глухой неожиданно успокоился, откинулся на спинку кресла и повернул голову к Сиплому.

— Что с крысами? Все готово?

Сиплый шумно втянул носом воздух и откашлялся. Кайзер в это время медленно приходил в себя, меняя цвет физиономии от желто-серого до багрово-красного.

— У меня, как положено, всё на мази! — заскрипел Горбун и сгреб корявой ручищей телевизионный пульт, лежавший на столе.

Плазменные панели, молчаливо глазевшие на происходящее в кабинете, разом вспыхнули, и Чухонь передернул плечами, узнав каменные стаканы, кишащие крысами. Один, два, три, четыре… Они были похожи друг на друга, как шерстоканы из одного помета, но Чухонь понимал, что смотрит на разные колодцы.

Мониторы мигали, и картинки на них меняли ракурс. Что это? Сигнал с разных камер, установленных в одном и том же стакане? Или крысиных загонов гораздо больше, чем телевизионных панелей в кабинете Глухого?

— Все триста шестьдесят три колодца заполнены под завязку! — развеял сомнения Чухоня Сиплый. — В любой момент готовы открыть дверцы. Только прикажите.

— Автоматика?

— Поставили. Если верить этим недомеркам, сработает, как часы.

Сиплый вытянул руку с пультом вперед, нажимая на кнопку. Колодец на центральной панели исчез. Вместо него появились два ряда белых кружков на черном фоне, расположенных друг напротив друга. Между ними возникла широкая полоса, от которой к кружкам потянулись чуть более узкие веточки. Теперь на экране светилось что-то вроде дерева, нарисованного пятилетним ребенком.

— Это наши колодцы, — указал Сиплый на кружки. — Между ними коридор. Он разветвляется прямо перед Большой Ареной. Мы нажимаем на кнопочку, и дверцы открываются. Одна за другой. Крысы покидают свои домики и бегут по коридору. — Горбун слегка сюсюкал, словно рассказывал сказку. — Бегут-бегут и прибегают к развилочке. Часть грызунов отправляется на поверхность, а часть, аки ангелы, летит к Арене.

— Наши друзья тестировали механизм? — тихо спросил Глухой.

— А как же! Приходили, проверяли — ушли довольные. Только неправильно это…

— Что? — Глава фратрии поднял одну бровь.

— Чужих в такое дело посвящать…

Дослушать ответ Глухого Чухонь не успел. Он почувствовал удар в спину, да такой сильный, что едва не выругался в голос прямо над головами руководителей фратрии.

Сзади, на бетонной плите стоял Малой. Возле него лежала пара камней размером не меньше самого грибка. Третий валялся под ногами Чухоня.

— Еще засадить? Или хватит?

— Сдурел? — Чухонь чуть не задохнулся от возмущения.

— Сам сдурел! У тебя крыса помирает, а ты этих болванов слушаешь! Нужно в лазарет идти, пока Глистер не вернулся.

— Глистер это кто?

— Шерстокан в манто! Тот, белобрысый, толстый, что у твоего главного сейчас за столом сидит! Николай Наумович Глисерман.

— Глухой мне не главный!

— Главный не главный, зато придурок славный! — передразнил Малой. — Идем уже! Я тебя весь день ждать не подписывался!

И рванул в темноту.

Чухонь бросился за грибком. Он то появлялся, то исчезал на полу гигантского зала, точно входил в магические порталы. Чухонь слышал, что люди ветра умели строить такие, но сам никогда не видел.

Наконец он почти догнал своего шустрого проводника.

— Подожди! Остановись!

— Ладно, стою.

— Что все это значит? Зачем им крысы?

— А ты чем слушал? Ушами или каким другим местом? — хихикнул гриб. — Глистер вирус вывел. Нехороший. Им заражают крыс и выпускают на поверхность. Они бегают — кусают людей. Люди болеют. Чего тут непонятного?

— Но зачем?

— Вы что, там в норах совсем одичали? В вашем Армагедариуме все написано: «И придет тьма. И затянет небо свинцовыми тучами. Воздух будет отравлен, земля перестанет родить, дождь, подобно кислоте, начнет разъедать все живое. И не останется людям ничего другого, как уйти под землю и жить в мрачных коридорах, рожая и воспитывая там детей своих…»

— Ну и? При чем тут вирус?

— Так Глухой уже пять лет конец света обещает, а его, родимого, все нет и нет! Вот он и решил помочь, так сказать, божьему промыслу — направить его в правильное русло! Усек? Вирус этот, насколько мы поняли, вызывает дикую головную боль. Кровушка на черепушку изнутри давит так, что глазки из орбит вылезают. Спастись можно одним способом — спуститься ниже уровня моря. То есть уйти под землю. Семнадцатого мая, аккурат во время шерстоканьего Чемпионата, Глухой выпустит всех зараженных крысок, и помчатся они, родимые, наверх, к солнышку, и начнут кидаться на людей. Сиплый-то их все это время человечиной кормил, так что двуногие дня них дичь! Смекаешь?

• Предыдущая
• 37/66
• Следующая