Вторая кожа - ван Ластбадер Эрик - Страница 37

• Предыдущая
• 37/121
• Следующая

Это был абсолютно надежный способ заставить исчезнуть кого угодно без всяких следов. В тот вечер Мик узнал, что этот способ «изобрел» дед, именно благодаря такому нововведению его дело процветало.

— Ты молодец, что прикончил этих ублюдков, убивших деда, — сказал Чезаре. — Он бы гордился тобой. — Старший брат печально покачал головой. — Признаюсь, мне не хватает старика.

— Мне тоже, — едва слышно ответил Мик.

— Да, но есть маленькая разница — ты-то все время околачивался возле него. Похоже, ты был умнее меня.

Братья поднялись в офис деда. Майк принялся за кофе, Чезаре устроился за круглым столом, за которым в прежние времена бывало столько уважаемых людей — они ели, пили, курили и лгали друг другу самым бесстыдным образом. Оба брата знали, что прежние времена уже никогда не вернутся. На похороны приезжал дядя Альфонс, но вскоре снова уехал в Калифорнию, куда в недалеком будущем должны были перебраться и Чезаре с матерью. Времена изменились. Теперь, когда деда не стало, не имело смысла оставаться в Нью-Йорке. Кроме того, на Западном побережье для них открывалось немало новых возможностей.

— Я собираюсь работать с дядей, — сказал Чезаре. — И поверь мне, очень скоро я стану его правой рукой. Своего сына у него нет, так что... — Он помешал сахар в чашке кофе, поданной ему Миком. Какое-то время оба молчали, отхлебывая крепкий напиток и думая о своем.

— Хочешь, я возьму тебя в помощники?

Мик, давно научившийся распознавать, где правда, а где ложь, понял, что брат фальшивит. Он не верил, что Чезаре искренне хочет видеть рядом с собой конкурента, потенциального соперника в борьбе за привязанность и уважение дяди.

Чезаре в изумлении остановился на полпути. И по его глазам Мик понял, что брат наверняка вспомнил о двух трупах в багажнике «кугара».

— Ну и черт с тобой, поступай как знаешь, — сказал наконец Чезаре, сунув руки в карманы. — Но не вздумай потом просить меня о помощи. Я знать тебя не хочу!

Монастырь Святого Сердца Девы Марии был расположен на тихой улочке в Астории. Это было самое большое здание на улице. По бокам к нему примыкали пекарня и химчистка. На противоположной стороне улицы выстроились в ряд небольшие аккуратные домики, облицованные кирпичом, — все с алюминиевыми козырьками над входной дверью.

Здание монастыря было действительно прекрасным. Оно было возведено из больших блоков белого камня, отражавших ослепительный солнечный свет. С одной стороны въездных ворот была установлена алебастровая статуя Девы Марии, с другой — она же, но уже с младенцем Иисусом на руках.

Натянув на лоб мягкую черную шляпу, чтобы ее случайно не сорвал ветер, Мик позвонил у ворот, и его тут же впустили. Не зная, как подобает вести себя в подобном месте, юноша, как только попал во внутренний двор, на всякий случай снял шляпу. Навстречу ему вышла дежурная монахиня и дружелюбно улыбнулась.

— Я пришел повидать Джеки. — У него внезапно перехватило горло, и монахиня бросила в его сторону чуть удивленный взгляд. — Джеки Леонфорте.

В ответ монахиня снова улыбнулась.

— Вы, должно быть, Майкл, — тихим голосом произнесла она. — Прошу следовать за мной.

Она вела юношу нескончаемой чередой сумрачных коридоров, каменные стены которых были лишены всяческих украшений. Они миновали высокие и почти прозрачные французские двери, которые вели прямо в маленький садик, почти утонувший в буйном цветении кустов миндаля, увитых виноградом. В глубине садика он успел заметить каменную скамью рядом с фонтаном. В самом конце длинного коридора монахиня распахнула высокие деревянные двери, но сама в них не вошла.

— Мать-настоятельница хочет видеть вас.

Мик вошел в неожиданно небольшую комнату, превращенную в некое подобие офиса. В нише стояла гипсовая статуя Мадонны, на стене висело деревянное с позолотой распятие.

— Меня зовут Бернис, — из-за письменного стола поднялась женщина лет пятидесяти с небольшим. — А вы, должно быть, Майкл Леонфортё. — Она протянула ему руку, ее пожатие было сильным и сухим, совсем как мужское. — Мэри Роуз часто говорила о вас.

— Кто говорил?

Бернис сняла очки в стальной оправе, и Мик ощутил почти физическую силу воздействия ее бледно-голубых глаз.

— Я думала, вам уже известно об этом. Ваша сестра теперь стала послушницей нашего монастыря, и теперь ее зовут Мэри Роуз.

Крепко держа дедовскую мягкую шляпу обеими руками, Мик нервно переминался с ноги на ногу.

— Значит ли это, что я не могу повидаться с ней?

— Как правило, подобные свидания запрещаются, — сказала Бернис ровным тоном.

— Но, видите ли, я уезжаю. Может, надолго. Мне очень нужно увидеть сестру.

— Присядьте, Майкл. — Бернис указала ему на стул с высокой прямой спинкой и, когда он послушно сел, милостиво улыбнулась. — Мне вовсе не хочется доставлять вам неприятности. — Она помолчала, как бы колеблясь, стоит ли разговаривать с юношей дальше, и наконец произнесла. — Я знаю, что у вас были очень близкие отношения с вашим дедушкой.

Мик поспешно кивнул головой:

— Это Джеки, то есть Мэри Роуз, вам рассказала?

— Нет, — ответила Бернис, усаживаясь на свой стол. — Я хорошо знала вашего дедушку.

— Вы?

— Почему это вас так удивляет? — Настоятельница снова улыбнулась.

— Ну, вы же знаете, монастырь находится не на нашей территории, — быстро нашелся Мик.

Бернис засмеялась удивительно звучным и приятным смехом.

— Я кое-что вам покажу. — Настоятельница выдвинула ящик стола и вынула из него деньги. — Четыре двадцатидолларовые банкноты, — медленно произнесла она, пристально глядя в глаза юноше.

— Я просил дедушку вложить их в дело, — сказал Мик.

— Вы удивлены, что он вложил ваши деньги в монастырь, а не в похоронное бюро или страховые компании, которые контролировал?

Мик прищурился:

— А откуда вы это знаете?

— Мне известно все, — сказала Бернис и ловким движением дилера из Лас-Вегаса смахнула доллары обратно в ящик стола. От улыбки все лицо ее покрылось сетью морщин. — Мне кажется, в конце концов вы будете очень довольны тем доходом, который принесут вам эти деньги. — Она встала. — А теперь пройдите в садик, там вас ждет послушница Мэри Роуз.

— Благодарю вас, мать-настоятельница, — сказал юноша, поднимаясь со своего стула.

— Всегда рада видеть вас, Майкл, — ответила Бернис и, когда молодой человек был уже у двери, еле слышно добавила: — Ведь я любила Чезаре.

Шагая по коридору, Мик слышал отдаленные звуки молитв. Интересно, что имела в виду мать-настоятельница? В каком смысле она любила дедушку? И зачем ему об этом сказала?

Дойдя до французских дверей, он все еще не мог найти ответа на эти вопросы. В садике его встретила радостная песня жаворонка и сильный аромат цветущих роз — Мик тут же вспомнил свой сон. Этот прелестный садик вполне мог заменить танцплощадку из его сна. Из раскрытого окна доносились звуки молитв, похожие на музыку.

Он пошел по узкой, поросшей мхом дорожке, выложенной камнем, в сторону единственной скамьи. Сидевшая там Джеки повернулась к нему. Ее лицо сияло, и Мик почувствовал, как у него сильно забилось сердце. В его отношении к сестре ничего не изменилось. Она улыбнулась и, вместо того, чтобы обнять, взяла его за руки.

— Майкл, как здорово, что ты пришел! Я уж думала, ты так и уедешь, не простившись со мной. — Она покачала головой. — Я пыталась поговорить с Чезаре, но ты же знаешь, каков наш братец. — Она одарила его смущенной улыбкой. — Он никогда не слушает меня, что бы я ни сказала. — Она коснулась ладонью его щеки. — Ты выглядишь усталым.

Сестра подвела его к скамье, и какое-то время они оба сидели молча. В воздухе стоял сильный аромат роз. Мик попытался задержать дыхание, чтобы не чувствовать этого мучительно-прекрасного запаха, но у него ничего не вышло.

— Джеки, ты уверена, что сделала правильный выбор?

— Это как раз по мне, Майкл.

Он вздохнул:

— Кажется, я не совсем тебя понимаю. — Юноша махнул рукой в сторону белокаменных стен. — Все это... — Он покачал головой в полном недоумении.

• Предыдущая
• 37/121
• Следующая