Возвращение в темноте - ван Ластбадер Эрик - Страница 29
- Предыдущая
- 29/102
- Следующая
– Но ты никогда не рассказывал мне об этом... – прошептала она.
– Потому что ты так разозлилась, что это было невозможно, – сказал он. – А может быть, потому, что ты не хотела выслушать меня.
Взгляд Мэтти был полон боли и отчаяния. Теперь она узнала о своем бывшем муже всю правду... Самое удивительное заключалось в том, что Кроукер много лет мечтал о минуте, когда он развеет ее иллюзии. Но теперь, когда эта минута наступила, он не испытывал ни малейшей радости, только горькую боль за сестру.
– Господи, что я сделала со своей жизнью...
– Просто ты без оглядки влюбилась.
Она хрипло рассмеялась:
– Ах вот как это называется? Я была умна, красива и... беззащитна. Дональд понял это сразу, и я была для него легкой добычей. – Она попыталась улыбнуться. – Вот как все это было, Лью. Все его друзья – нет, пожалуй, лучше назвать их приятелями... Так вот, все его приятели, молодые миллионеры и преуспевающие предприниматели, женились ради статуса. Они выбирали женщин с хорошей родословной, чтобы стать вхожими в те круги, где одних только денег недостаточно. Но Дональд был не таким, как они, для него это было слишком просто. Он хотел большего – создать конфетку из ничего, как он не раз делал в бизнесе. Возможно, ему хотелось поиграть в Генри Хиггинса, а для меня он приберег роль Элизы Дулиттл. Он хотел сотворить настоящую леди из девчонки, выросшей в бедном районе Нью-Йорка.
Она махнула рукой.
– Впрочем, он и не скрывал этого. Меня это даже возбуждало... да и кто, оказавшись на моем месте, стал бы отказываться? Он был так внимателен и щедр, что мне показалось, что моя мечта сбывается! Он нанял мне учителей по дикции, манерам, иностранным языкам – Бог ты мой! Он даже нанял знаменитого преподавателя вокала, который работал с оперными дивами из «Метрополитен-опера»! Я брала частные уроки балетного танца, тенниса, верховой езды, поло, судовождения... Когда он решил, что я уже достаточно подготовлена для выхода в свет, мы отправились в Англию участвовать в охоте на лис. Потом мы играли в поло в Аргентине, ходили на яхте в Ньюпорте. Я была ослеплена всем этим и не видела вокруг себя ничего и никого.
Она крепко сжала руку Кроукера, словно он был спасателем, а она тонула в море.
– Вот когда наступила расплата! Дональд погиб, сейчас дочь на грани смерти... Последние иллюзии насчет достоинств Дональда исчезли, у меня больше нет добрых воспоминаний... Правда смотрит мне в глаза, словно смерть с косой в руке.
Протянув руку, Мэтти положила ладонь Кроукеру на голову, словно благословляя его, и взъерошила ему волосы, как делала, когда они были детьми.
– Ладно. – Ее глубокое и красивое колоратурное сопрано заполнило комнату. – Наконец-то я поняла, отчего мы так сердились друг на друга все это время.
Она поднялась и, взяв Кроукера за подбородок, расцеловала его в обе щеки.
– Теперь, когда все сказано, мы навсегда забудем об этом, потому что обрели друг друга после многих лет разлуки.
Потом Мэтти стала нетерпеливо убирать со стола. По тому, как ловко она это делала, он понял, что она уже привыкла обслуживать себя и дочь.
Подойдя к сестре, Кроукер повернул ее к себе лицом и крепко обнял. Он чувствовал, как сильно билось у нее сердце, и ему стало невыразимо больно за нее и за себя... Наконец, он выпустил ее из объятий, и она, снова принимаясь за посуду, сказала:
– Лью, а что еще сказала тебе Рейчел, когда пришла в сознание?
– Она очень сердита.
Натянув на руки желтые резиновые перчатки, Мэтти усердно мыла посуду.
– Разве не все подростки в мире сердятся на своих родителей? – спросила она, словно стараясь убедить себя в этом. Она глянула на Кроукера через плечо и спросила: – Ты уже настолько постарел, что не помнишь себя в ее возрасте?
– Да, но не все подростки балуются наркотиками, – возразил он. – К тому же не у всех есть тайны...
Мэтти встревоженно обернулась.
– Что еще за тайны?
– Не знаю, – признался он. – Честно говоря, я надеялся, что ты мне об этом расскажешь. Рейчел не стала рассказывать сама.
Мэтти снова принялась греметь посудой, но от глаз Кроукера не укрылось, что она встревожилась.
Кроукер стал помогать ей вытирать посуду.
– Скажи, ты не заметила каких-либо перемен с Рейчел за последние, скажем, три-четыре месяца?
Она отрицательно покачала головой.
– Ничего серьезного. После смерти Дональда полгода назад она стала замкнутой и неразговорчивой, словно что-то в ней сломалось. Возможно, с его гибелью рухнула надежда, что когда-нибудь он снова вернется в семью.
– Ты говорила с ней об этом?
– Много раз. Но я совершенно не понимаю, в каком мире она живет. Как я ни старалась, я не могла понять все эти рок-ансамбли, изрыгающие шум и грохот вместо музыки.
Покончив с тарелками, она принялась за кастрюлю.
– Если быть честной до конца, Рейчел вполне устраивает то, что я не понимаю всего этого. Любую попытку с моей стороны как-то понять ее мир она воспринимает как вторжение.
– Мэтти, судя по количеству принимаемых ею наркотиков, тут дело серьезное. Неужели ты ничего не можешь припомнить?
– Надеюсь, ты понимаешь, что развод не привел к улучшению наших с Рейчел отношений, но это, пожалуй, все, что я могу сказать. Полгода назад она проходила ежегодную школьную диспансеризацию у доктора Стански, и все было в полном порядке.
Она нахмурилась.
– Между прочим, Стански ничего не говорил мне о том, что она принимает наркотики.
– Ну, это неудивительно, – сказал Кроукер. – Опытные наркоманы отлично умеют обманывать врачей. Ты уверена, что не замечала за ней ничего подозрительного? Может, она совершала какие-то эксцентрические поступки, стала хуже учиться в школе, врала, таскала деньги из твоего кошелька или что-нибудь еще в том же роде?
– Нет, совершенно ничего такого не было. В школе она всегда училась отлично. Что же касается прочего, я воспитала ее так, что ей и в голову такое не может прийти!
– Но наркотики сильно меняют людей, Мэтти. – Он помолчал, но, не дождавшись никакой реакции, продолжил: – Можно мне осмотреть ее комнату?
Вместо ответа на свой вопрос он услышал:
– Как жаль, что мы с ней так ни разу и не поговорили обстоятельно...
– Ты знаешь кого-нибудь по имени Гидеон?
Она обернулась:
– Наверное, кто-то из ее друзей. Я знаю, что она какое-то время встречалась с неким Гидеоном, но никогда не приводила его в дом и ничего о нем не рассказывала.
– И ты позволяла им встречаться, ничего не зная об этом парне?
– Лью, в свои пятнадцать лет Рейчи вполне могла бы сойти за двадцатилетнюю. Она уже взрослая.
Заметив оторопь на лице брата, она воскликнула:
– А что, по-твоему, я должна была делать? Надеть на нее ошейник с поводком? Не могу же я стеречь ее каждый вечер, как цепная собака, она и так не испытывает ко мне большой любви. Несколько дней назад она даже заявила, что ненавидит меня...
– А отца она тоже ненавидит?
Мэтти вздохнула:
– Для меня ее отношение к отцу – самая большая загадка. Сам Дональд никогда не проявлял особой заботы о своей дочери, а после развода и вовсе забыл о ней. Однако Рейчел, похоже, ничуть не была расстроена этим. Когда в доме звонил телефон, она первой бежала снять трубку, надеясь услышать его голос. И хотя он упорно отказывался поддерживать какие бы то ни было отношения со своей прежней семьей, она не теряла надежды. Меня это просто бесило!
В ее голосе вдруг прозвучали какие-то странные нотки, и Кроукер, настроившийся на душевное состояние сестры, не мог не заметить диссонанса.
– Мэтти, что ты хотела еще сказать?
– Ничего.
– Ну же, чего ты боишься, – мягко произнес Кроукер. – Нужно спасать Рейчи...
Она замотала головой.
– Не думай, что умеешь читать чужие мысли. Просто я... – Она глубоко вздохнула. – Ну, понимаешь, мне иногда казалось, что между Рейчел и Дональдом идет какая-то странная игра. – Она засмеялась, пытаясь скрыть смущение. – Вот дура-то!
- Предыдущая
- 29/102
- Следующая
