Цзян - ван Ластбадер Эрик - Страница 49

• Предыдущая
• 49/155
• Следующая

— Ее увели солдаты. Только что! — Чжилинь схватил своего старшего друга за руку. — Скорее, Ханмин! Мы должны догнать их, пока не поздно!

Они сбежали вниз по лестнице и выскочили на улицу. Фонарь освещал площадку перед домом, а дальше была тьма. Раздавшийся оттуда голос остановил их:

— Куда направляетесь, господа?

Чжилинь узнал голос прежде, чем разглядел его фигуру, вырастающую из темноты. Офицер держал их на мушке своего пистолета.

— Генерал Чан и тут не ошибся! — с удовлетворением заметил он. — Чувствовал он, что Ху Ханмин объявится именно здесь! — Офицер улыбнулся. — И вот он, голубчик! — Последовал отрывистый приказ и появились солдаты. Май была с ними.

— Отпустите ее! — крикнул Чжилинь. Он сделал шаг вперед, но офицер остановил его, направив на него свой пистолет.

— Отпустите ее! — как эхо, прозвучал голос Ху. — Отпустите, и я без сопротивления сдамся.

— Приказ, полученный мной, этого не предусматривает! — заявил офицер, очевидно упиваясь своей властью над этими некогда известными людьми. — Кроме того, меня не очень волнует, будешь ты сопротивляться или нет. — Он повернулся к солдатам. — Держите ее крепче!

Выполняя его приказ, те схватили Май за кисти рук и развернули ее лицом к офицеру. И тут до Чжилиня дошло, что офицер вовсе не собирается доставлять ее к Чан Кайши. У него были совершенно другие инструкции относительно нее.

— Что вы делаете! Остановитесь! — крикнул он, бросаясь к ним, но офицер уже выстрелил.

Май смотрела на него, и не было страха в ее глазах, когда пуля вошла в ее грудь напротив сердца. Чжилиню показалось, что она вздохнула, умирая.

— Стойте! — крикнул он еще раз, устремляясь вперед. Офицер не сделал никакой попытки остановить его. Лицо его расплылось в садистской ухмылке, и он не заметил, что в последний миг Чжилинь изменил, направление, в котором бежал, и бросился на него. Не помня себя от ярости, Чжилинь вырвал пистолет из рук офицера, запихнул его дуло прямо в ухмыляющийся рот и нажал на курок.

Звук выстрела резанул по ушам, и руку с пистолетом подбросило отдачей. То, что осталось от офицерского лица, больше напоминало кровавое месиво. Труп завалился на землю, руки и ноги дернулись в последнем рефлекторном движении.

С подсознательной точностью и экономией движений загнанного в угол зверя Чжилинь повернулся к солдатам, которые спешили на помощь командиру, выпустив руки своей мертвой жертвы, и еще два раза нажал на курок. Он продолжал стрелять, опустошая обойму, даже после того, как они упали на землю.

А потом он пошел туда, где в пыли лежала Май, и опустился на колени рядом с мертвой женой. Глаза закрыты и почти нет крови.

Можно было подумать, что она просто спит.

У-вэй[24]

Эндрю Сойер проснулся, помня в мельчайших подробностях сон, который ему только что снился. Он сел на кровати, уставившись на свое отражение в большом, засиженном мухами зеркале на противоположной стене. Увидел вытянутое лицо, отцовские — синие, как васильки — глаза. Щеточка безукоризненно подстриженных усов, убеленные сединой редеющие волосы на голове.

Рассеяно он пригладил их рукой, испещренной бурыми пигментными пятнами. Интересно, подумал он, когда это волосы начали так активно выпадать? Наверно, в то же самое время, когда появилась первая седина в усах — рыжевато-светлых, какими они были у него в лучшие годы... Где они теперь, эти годы?

Облокотившись рукой на сатиновые простыни, другой он потянулся к фарфоровому кувшину с водой, стоявшему на ночном столике. Налил стакан и с жадностью выпил. Надо позвонить Питеру Ынгу, -подумал он, делая большие глотки. — Питер точно знает надежную сам-ку.

Сойер поставил стакан, и при этом его взгляд опять упал на пигментные пятнышки на тыльной стороне ладони. Кожа совсем стариковская, подумал он. Как сильно выступают голубоватые вены, как неприятно в них пульсирует кровь, поддерживая жизнь в этом старческом теле.

Обычно он не слишком задумывался над бренностью человеческого существования. Являясь тай-пэнемфирмы «Сойер и сыновья» утке более сорока лет, он всегда был поглощен делами. Даже смерть его первой жены Мэри во время урагана 1948 года не слишком отвлекла его.

Теперь, когда ему уже семьдесят, он бы тоже не задумывался о быстротекущем времени, если бы не сны. И не смерть Мики.

Ему было двадцать восемь, когда Мэри покинула его. Судьба? Может, это и так, но Мики было всего восемнадцать месяцев, когда она умерла... Долгие годы мысль о том, чтобы жениться во второй раз, не приходила ему в голову. Возможно, она бы так и не пришла никогда, если бы не увещевания Питера Ынга, его компрадора[25], его главного и незаменимого советника. Питер Ынг считал, что тай-пэнюнеобходимо иметь наследника, которому он мог бы передать бразды правления своей фирмой.

Но только десять лет назад он повстречал особу, к которой почувствовал интерес. Сьюзан Уэллс была на тридцать лет его моложе, и их свадьба вызвала настоящий скандал в колонии Ее Величества. Он напомнил Сойеру о другом назревающем скандале, от которого его спас тридцать лет назад Ши Чжилинь в Шанхае.

Из всего его многочисленного семейства внутри фирмы только Питер Ынг был искренне счастлив за него.

Но женитьба не оказалась счастливой. Год спустя Сьюзан умерла от родов. Родившаяся девочка, которую Сойер назвал Мики, прожила восемнадцать месяцев и тоже угасла, подкошенная целым букетом детских болезней, с которыми она появилась на свет.

Вот Мики ему сегодня и приснилась.

Сойер потянулся рукой к телефону и набрал знакомый номер.

— Извини, что беспокою тебя так рано, Питер, — сказал он в трубку, — но я должен тебя увидеть немедленно. — Немного помолчал, слушая, что тот говорит. — Да нет, лучше в офисе. — Затем, рассердившись на себя самого за то, что неприятности заставили его забыть правила приличия, прибавил: — Как Джоселина? Как дети? Хорошо. Значит, через сорок пять минут, да?

Принял душ, побрился и, облачившись в великолепный льняной с шелковой ниткой легкий костюм цвета кофе с молоком, Сойер покинул свои апартаменты, спустился вниз и погрузился в кондиционированную прохладу своего «Роллса», не обращая внимания на шофера, услужливо распахнувшего перед ним дверцу. Вышел он из машины на Сойер-плэйс, единственной улице Гонконга, названной в честь американца. За углом проходила главная улица, Коннот-роуд, весьма оживленная даже в этот ранний час.

Сойер посмотрел, запрокинув голову, на здание, занимаемое фирмой «Сойер и сыновья». Налево от него было здание фирмы «Маттиас, Кинг и Компания» — их соперников еще с тех пор, как европейцы начали осваивать Гонконг.

Поднимаясь по ступенькам из розоватого мрамора к массивным двойным дверям из красного дерева, отделанным бронзой, Сойер подумал о том, как все в жизни меняется. Когда-то в молодости он верил, что бессмертен он сам. Затем, до недавних, ему казалось, что бессмертна одна только его фирма. В свое время он не придал особого значения истерическим воплям по поводу возвращения Гонконга Китаю в 1997 году. И вместе со всеми понес значительные убытки в 1980 году, когда индекс Ханг Сенга упал практически за ночь на сто пунктов. Но, в отличие от многих других тай-пэней,которые продолжали распродавать акции и в последующие дни, Сойер дал своим людям команду покупать. Его дальновидность принесла плоды год спустя, когда боязнь за недвижимость прошла, и индекс Ханг Сенга пополз вверх. Вот тогда и оказалось, что «Сойер и сыновья» является главным держателем акций дюжины новых предприятий, начинающих преуспевать после годичного штопора, в который экономика колонии вошла после того скандального заявления китайского руководства.

• Предыдущая
• 49/155
• Следующая