Колумб Земли Колумба - Вяли Хейно - Страница 18

• Предыдущая
• 18/45
• Следующая

Некоторое время они шли молча. Наконец девочка справилась со смущением. Даже рассердилась. Ну, погоди… такой… Она еще и половины того не сказала, что собиралась сказать о Раазуке и его роте! Пылая от негодования, она продолжила с той самой фразы, на которой он ее перебил.

Капитан слушал с глуповатой улыбкой, словно девочка говорила ему комплименты. Потом снова взял ее за руку.

— Тийа, — сказал он, — послушай, Тийа, а ты любишь кроликов? — И кротко посмотрел на нее долгим взглядом.

— Кроликов? Каких кроликов?

— Ну, кроликов. Обыкновенных!

— При чем тут кролики? — рассердилась девочка.

— Нет ты ответь, Тийа. Любишь, ну?

— Ну, люблю! Но ты лучше скажи…

— Знаешь, Тийа, — капитан положил руку на плечо девочки, — я подарю тебе крольчат. Честное слово. У меня четыре крольчонка. Ангорские. Копченые носы.

Девочка остановилась и поглядела на Аннуса, как на призрак.

— Если бы ты только знала, какие они красивые! — продолжал с восхищением капитан. — Белые! Пушистые! Глаза блестят, как…

Они посмотрели друг другу в глаза. Аннус — с нетерпеливой готовностью, Тийа — словно увидала его впервые.

— Тийа, я подарю их тебе!

— И это весь твой ответ на мои слова? — взволнованно спросила девочка. — А еще капитан мушкетеров!

— Ах! — Аннус нетерпеливо махнул рукой. — Ты только скажи, что хочешь их. Скажи, Тийа, ну?

Тийа смотрела на него широко раскрытыми глазами. И капитан Раазуке увидел, как по щеке Тийи вдруг покатилась большая слеза.

— Послушай, Тийа… — испуганно начал он.

Не слушая его, девочка резко повернулась на пятках кругом и убежала.

Капитан сделал два-три шага, словно намеревался догнать ее, но тут же остановился и растерянно смотрел ей вслед. Он ничего не понял.

На условный стук в дверь штаба ответа не последовало. Тийа Тийдус призадумалась, повернулась и заторопилась на будущую спортивную площадку.

Десяток загорелых мальчишек — среди них были и не знакомые Тийе — старательно работали. Громче всех звучал голос звеньевого Лео Сийзике. Хотя работы здесь было еще много, площадка начинала приобретать запланированный вид.

Высунув кончик языка и напрягая мышцы на загорелой худой спине, начальник штаба что было сил налегал на ручки тачки. Узенькое колесико тачки, наполненной щебенкой, глубоко вдавливалось в рыхлую почву. Доставив груз по назначению, он, вполне удовлетворенный, тут же присел на перевернутую тачку перевести дух. Начальник штаба любил такую работу: она позволяла размяться и не мешала думать.

В должности начальника штаба Яссь Ильматсалу состоял с прошлой осени. У второй школы тогда не было старшего пионервожатого, а совет дружины ждал перевыборов и относился к своим обязанностям спустя рукава. Пионерская работа во второй школе вообще никогда не была на большой высоте, потому-то осенью без вожатого она и вовсе зачахла. Правда, вскоре прислали новую старшую вожатую, и поначалу она действительно пыталась что-то сделать, но энтузиазма ей хватило ненадолго, и месяц спустя дружина снова осталась без вожатого. И тогда-то вновь избранный председатель совета отряда Яссь Ильматсалу обнародовал свой план, который придумал еще будучи членом совета. Этот план не шел ни в какое сравнение со всеми прошлыми и был дружно принят всем отрядом.

И вот на одной из дверей подвального этажа школы появилась фанерная табличка «Штаб 147», а над ней нарисованная на кусочке фанеры эмблема: над двумя поленьями танцующее красное пламя с пятиконечной звездой посредине. Вся школа бегала поглядеть на дверь штаба. Целую неделю не говорили ни о чем другом, как только о том, что это за таинственный штаб? Почему именно 147? Почему не 146 или 148? Дергали за дверную ручку, стучали и барабанили в дверь.

Однажды любопытным удалось увидеть Ясся Ильматсалу, выходящего из-за таинственной двери с большим ключом в руках. Любопытствующие издали громкий радостный вопль, но Яссь так быстро захлопнул дверь, что никому не удалось заглянуть внутрь. Прежде чем собравшиеся пришли в себя от неожиданности, ключ, дважды повернувшись в замочной скважине, оказался в кармане пиджака Ильматсалу, и Яссь стал бочком пробираться между толпившимися у двери мальчишками и девчонками.

— Будь мужчиной, Ильматсалу! — кричала ватага. — Впусти нас, ну! Будь человеком!

Ильматсалу, как всегда угловатый и немногословный, только пыхтел и упорно пробивался к выходу. С таким же успехом он мог пробиваться сквозь каменную стену подвала.

— Ребята, — крикнул кто-то сзади, — отнимем у него ключ!

Но Ильматсалу продолжал пыхтеть и еще энергичнее орудовал плечами. Кто-то ухватил Ильматсалу за пиджак. Но тут и у Ясся нервы не выдержали. Он выхватил из кармана ключ, сжимая его в руке так сильно, что пальцы побелели.

— Кто полезет — получит! — процедил он сквозь зубы и поднял готовый для удара кулак с зажатым в нем ключом. Это подействовало. Ильматсалу удалось пробиться сквозь ряды любопытных.

— Мы и без тебя туда попадем! — кричали они ему вдогонку, когда он поднимался по лестнице из подвала.

Но они не попали туда. Вскоре ту же эмблему, что была на двери, стали носить на рукаве блузы все пионеры четвертого отряда. Только они имели доступ в помещение штаба, а кроме них, лишь директор школы, пионервожатый и председатель совета дружины, да и то с разрешения начальника штаба.

Правда, судьба штаба весной висела на волоске — нашлись люди, утверждающие, что «штабничанье» — пустая затея, что штаб — «организация в организации», а это недопустимо. Однако новый старший пионервожатый с львиной отвагой отстаивал начинание лучшего отряда дружины и вышел победителем. А пионеры четвертого отряда — теперь все они были на год старше, и общая сумма возраста пионеров отряда стала гораздо больше 147 — делами защищали до начала учебного года доброе имя своего штаба.

После короткой передышки Яссь Ильматсалу снова взялся за ручки тачки, но тут он увидел Тийю Тийдус. Вид у нее был ужасно обиженный.

Капитан вчера оскорбил Тийю до глубины души, предложив в ответ на все ее доводы только своих крольчат. И все же она втайне надеялась, что Раазуке возьмется за ум. Но сегодня, придя в парк, пионеры увидели, что половина ямок, подготовленных к посадке деревьев, снова засыпана, дерн раскидан, а от колышков, которыми отмечали границы дорожек, остались одни угольки. Мадис и Роби разразились каскадом насмешек по поводу вчерашних переговоров Тийи и забрались в кусты держать военный совет.

— Чего же ты теперь хочешь? — строго спросил начальник штаба, выслушав Тийю.

— Чтобы ты сам взялся за эту роту.

— Ладно, завтра возьмусь, — согласился Яссь Ильматсалу, а пока что взялся за ручки тачки.

— А сейчас напиши им письмо, — потребовала Тийа, — что завтра в такое-то время приглашаешь их на переговоры.

— Обойдемся и без бюрократии, — махнул рукой начальник штаба и снова взялся за тачку.

Но Тийа загородила ему путь.

— Нет, нет, напиши! У нас там все идет путем приказов, ультиматумов и тому подобной бюрократии. — Авторучку и бумагу девочка принесла с собой. — И напиши этому капитану, что у него самого нос в копоти, десять раз в копоти, сто раз. Он такой противный…

— Но из-за этого не топчись на моей ноге, — сказал Яссь, разложив бумагу на тачке. С гораздо большим удовольствием он вез бы сейчас щебень.

Прочитав написанное, Тийа неодобрительно сморщила нос.

— Плоховато! «Прошу» да «прошу»! И подпишись поважнее, со всеми титулами, чтобы этот закопченный нос знал, с кем имеет дело.

— Ну, ладно, — уступил начальник штаба, вздохнул и принялся писать снова.

Новым вариантом письма Тийа осталась довольна, взяла его и пустилась в обратный путь.

Ей пришлось довольно долго патрулировать по Пикапыллу, прежде чем удалось встретиться с ротой. Когда она подошла и упрямо утвердила свой взгляд на лице капитана, его большой рот растянулся в неуклюжей улыбке.

— Тебе письмо, — сказала Тийа как можно пренебрежительнее.

• Предыдущая
• 18/45
• Следующая