Нелегал - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 31

Нитирэн был одним из немногих, кто бодрствовал в этот час. Авденаго увидел его издалека: огромный, массивный, он стоял в полном одиночестве, возвышаясь над долиной, как скала. Многослойный плащ, сшитый из звериных шкур, шевелился под порывами ветра, так что казалось, будто Нитирэн носит у себя на плечах живое чудовище.

Нитирэн смотрел на единственное строение, находившееся в долине, — на храм Комоти. На дом, который дал троллям повод называть эту долину «городом», хотя никаким городом в прямом смысле слова эта местность, конечно, не являлась: здесь не было ни крепостных стен с воротами и башнями, ни строений, не говоря уж о постоянных жителях.

Храм Комоти представлял собой конусовидную башню с ярусами маленьких, похожих на бойницы, окон. Ее стены до второго яруса были сложены из серого булыжника, а выше — из скрепленных раствором костей. Черепа, очевидно, служившие главным украшением, были вмонтированы над оконными проемами. Авденаго не мог определить, кому принадлежали эти кости: были они человеческими, звериными или троллиными. Даже насчет черепов он колебался. То есть, один лошадиный он узнал, но остальные?

«Так ли это важно, в конце концов? — подумал Авденаго. — Они ведь в любом случае покойники».

Этиго, запряженный в телегу, что-то прохрипел.

— Вперед! — заорал Авденаго и дернул поводья сильнее, чем собирался.

Этиго качнулся и чуть не упал.

— Проклятье, — пробормотал его хозяин, ослабляя повод. — Я увлекся.

— Нет, — скрипнул Этиго на ходу, — не нужно. Ты — истинный тролль. Ты — свиреп, ты жесток. Тебе нет дела до… ох.

Телега дернулась и покатила дальше.

Теперь Авденаго слышал голос Нитирэна. Огромный тролль тянул нараспев:

— Комо-оти! Черная Комо-оти! Комо-оти! Черная Ко-мо-оти!

Голос его гудел и раскатывался, а потом разом смолкал, не порождая эха. Казалось, храм Комоти впитывал в себя звуки и не выпускал их наружу, а Нитирэн кормил собственным голосом — не то само странное здание, не то обитающее в нем существо.

Заслышав грохот телеги, Нитирэн смолк и обернулся, а Авденаго снова натянул поводья, остановил свой экипаж и закричал:

— Комо-о-о-оти-и!

Этиго покачнулся и упал на колени, свесив голову на грудь. Конек переступил с ноги на ногу, махнул хвостом, тряхнул головой и шеей, так что его грива разметалась. Он явно красовался перед могучим троллем. Глаза животного сияли золотом из-под густой челки.

Авденаго спрыгнул с телеги. Нитирэн рассматривал его: темная громадина, нависающая с высоты. Длинные сальные волосы падали на лоб Нитирэна, на его плечи и спину, смешивались с густой шерстью шкур, из которых был сшит его плащ. В спутанных черных прядях застряли волокна мяса и куски раздробленных хрящей после вчерашнего пиршества.

Разница в росте была между Нитирэном и Авденаго такова, что Авденаго упирался носом прямо в середину груди Нитирэна. И это насмешило рослого тролля.

— Что тебе здесь нужно, козявка?

— Я пришел к Черной Комоти, — сказал Авденаго.

— Это я пришел к Черной Комоти, — отозвался Нитирэн. — Убирайся!

— Нет, — уперся Авденаго. — Ведь не мы с тобой пришли к Комоти. Ты — отдельно, и я — отдельно.

— Ты слишком мал и слаб, чтобы что-либо делать отдельно. Кто ты такой?

— Авденаго.

— Имя, которого я прежде не слыхал.

— Теперь услышал.

— Ты знаешь, кто я?

— Ты Нитирэн.

— Откуда ты узнал это? Кажется, я не называл тебе своего имени!

— Я узнал твое имя еще раньше, чем тебя самого. Ты — Нитирэн, у которого два солнца в каждом глазу.

— Видишь! — торжествующе пророкотал Нитирэн. — Я велик и знаменит. Даже ты знаешь меня. А кто ты?

— Авденаго.

— Имя, которого я прежде не слышал.

— Ты слышал мое имя несколько минут назад. Ты не можешь теперь утверждать, что никогда прежде его не слышал.

— Ха! — рявкнул Нитиэрн, и его золотые зрачки вспыхнули красным. — Это дерзко и умно.

— Смотри. — Авденаго вытянул вперед сжатую в кулак руку.

— Какая-то палочка… или веточка? — Нитирэн сделал вид, будто не может в точности определить, что за странный и жалкий предмет вдруг оказался перед его глазами.

— Внимательнее! — потребовал Авденаго.

Нитирэн наклонился ниже, так, что его дыхание ощущалось на тыльной стороне ладони: влажное и горячее, как у коня.

— На этой палочке какая-то почка… или это птичка насрала? Слишком мелко для того, чтобы Нитирэн рассмотрел это!

— У тебя ведь два зрачка, — настаивал Авденаго. — Неужто от этого твое зрение расплывается, и перед глазами у тебя все двоится?

— У меня двоится, только когда я сильно пьян, а такое случается нечасто, — ответил Нитирэн презрительно. — И я отлично вижу, что у тебя на кулачке надето какое-то дешевое колечко.

— Глубже смотри.

Нитирэн наклонился совсем близко.

Несколько мгновений он стоял неподвижно, а затем сильно вздрогнул всем телом, выпрямился и с совершенно новым выражением орлиного лица уставился на Авденаго.

— Как, говоришь, твое имя?

— Авденаго.

— Я уже слышал это имя, — медленно проговорил Нитирэн. — Должно быть, ты — один из выкормышей Морана Джурича, тролля из высших, Мастера, жителя Калимегдана — белой башни, одинаковой по обе стороны Серой Границы.

— Это так, — ответил Авденаго.

— Издалека ли ты приехал?

— Издалека.

— Давно ли ты видел Морана?

— Совсем недавно.

— Сколько у тебя имущества, Авденаго?

Авденаго помолчал немного, затем улыбнулся.

— Я молчу не потому, что не желаю отвечать на твой вопрос, Нитирэн. Я молчу потому, что ты назвал меня по имени, и я хочу подольше растянуть это мгновение.

— Много ли у тебя имущества, Авденаго? — повторил Нитирэн.

— У меня есть телега, конь и говорящая еда.

Нитирэн посмотрел на Этиго, все еще стоящего на коленях и хватающего ртом воздух, затем перевел взор на Авденаго.

— Хочешь сказать, что ты намерен съесть это жалкое туловище?

— Не сейчас.

— Ты ешь людей?

— Нет. Обычно я такое не ем. Но обстоятельства могут сделаться необычными.

— Хорошо сказано! — похвалил Нитирэн. — Я тоже обычно не ем эту породу. Они полны дурных чувств, а скука после них застревает между зубами, и ее ничем оттуда не выковырять.

— Среди твоих предков, Нитирэн, были тролли из высших, — сказал Авденаго.

— Как ты это определил? — нахмурился Нитирэн.

— По твоей манере выражаться. Она сходна с морановской.

Он сознавал, что сейчас поступает дерзко, и мысленно собирался с силами, чтобы достойно встретить гневный натиск Нитирэна.

Огромный тролль потемнел лицом, он стал совершенно черным, глаза его превратились в две тонкие ниточки, а пасть широко распахнулась, выставляя крупные оранжевые зубы.

— Козявка! — загремел с высоты Нитирэн. — Как ты посмел угадывать мою родословную? Ничтожество! Я и есть тролль из высших!

Авденаго потребовалась вся наглость, чтобы не дрогнуть и не побежать прочь от этой ярости. Повернись он сейчас к разъяренному Нитирэну спиной — и тролль попросту разорвет его пополам. Голыми руками разорвет.

Очень бледный, Авденаго покачал головой. И выговорил (и зубы у него, между прочим, даже не стучали):

— Нет, Нитирэн, хоть твои предки — и самые достойные из возможных, все же ты ниже их. Я знаю это, потому что долгое время питался объедками со стола Морана Джурича! Я знаю, например, что тролль из высших не стал бы считать Эхувана своим соперником. Ха! Он бы попросту перешагнул через Эхувана — вот как поступил бы тролль из высших.

— Кажется, ты не слишком высокого мнения об Эхуване? — хмыкнул Нитирэн. Судя по всему, его забавляло то обстоятельство, что какой-то коротышка набрался дерзости иметь мнение касательно великих и могучих троллей, претендующих на звание верховных вождей всего народа.

— Мое мнение об Эхуване никого не интересует, — отозвался Авденаго. — Ни Эхувана, ни тебя. Но если хочешь знать — так, ради любопытства, — то да, я не считаю его достойным. Он непревзойденный воин и истинный тролль, но не вождь. Если народ пойдет за ним, то погибнет.