Хроники Амбера. В 2 томах. Том 1 - Желязны Роджер Джозеф - Страница 46

• Предыдущая
• 46/201
• Следующая

Всю ночь я спал мертвецким сном, и был он беспробудным и долгим. Часов четырнадцать или больше того.

Утром все мои суставы ломило.

Я умылся. На высоком столике стоял таз с водой, рядом кто-то предусмотрительно положил мыло и полотенце. Горло еще першило от пыли, глаза слезились.

Я сел, чтобы прийти в себя.

Некогда я мог пройти весь этот путь с Лансом на руках, даже не почувствовав его веса. В ту пору у меня хватило сил, чтобы прорубиться по склону Колвира к сердцу Амбера.

Те дни миновали. Я чувствовал себя таким же стариком, каким прикидывался.

Надо было что-то делать.

Вес и силы не торопились возвращаться ко мне. Этот процесс следовало ускорить.

И я решил, что неделя-другая спокойной жизни и упражнений только пойдут мне на пользу. Пока Ганелон ни словом, ни жестом не показал, что узнал меня. Отлично. Я воспользуюсь его гостеприимством, столь кстати предложенным.

Решив так, я отыскал кухню и с удовольствием поглотил плотный завтрак. На самом деле было уже время ленча, но следует называть вещи своими именами. Хотелось курить, хотя отсутствие табака доставляло мне даже некоторое извращенное удовольствие. Судьбы следили, чтобы я не изменял себе.

Неспешно я вышел во двор, на яркий солнечный свет, и долгое время следил за упражнениями расквартированных там воинов.

В дальнем конце двора звенели тетивой луки. Мишени были привязаны к снопам соломы. Я заметил, что они пользуются кольцом для большого пальца и натягивают тетиву по-восточному, а не трехпальцевой техникой, к которой я привык. Различие это заставила меня призадуматься о местной Тени. Мечники использовали и острие клинка, и оба лезвия, а мечи их были весьма разной формы, как и фехтовальная техника. Я попробовал сосчитать воинов — вышло около восьми сотен во дворе, и бог весть сколько еще вне поля зрения. Внешность тоже была разнообразной — бледные и темнокожие, блондины и брюнеты, и разных оттенков между ними. Стук и звон стали не заглушали голосов. По-разному выговаривали они слова, но все-таки по большей части вокруг звучала речь Авалона — язык Амбера.

Я заметил, что один из мечников поднял руку, опустил клинок, вытер взмокший лоб и отступил назад. Его соперник не казался уставшим. У меня появился шанс поразмяться.

Я шагнул к ним навстречу, улыбнулся — рослый смуглый боец также улыбнулся мне, а заодно своему приятелю — и представился:

— Я Кори с Кабры, я наблюдал за вами. Не возражаете поразмяться, пока ваш друг отдыхает?

Не переставая улыбаться, он показал на рот и на ухо. Я попробовал еще несколько языков, но и они не возымели успеха. Поэтому я показывал то на клинок, то на него, а то на себя, пока он наконец не догадался. Его партнер тоже решил, что мысль неплохая, и предложил мне свой клинок.

Он был короче и куда тяжелее, чем мой Грейсвандир. (Так зовется мой клинок; я пока не упоминал этого имени. Рассказ о нем будет долгим, и, может быть, я еще поведаю его, прежде чем вы узнаете окончание этой истории. Но когда я впредь назову его имя, вы будете знать, о чем речь.) Я несколько раз махнул для пробы клинком, снял плащ, отбросил его подальше и встал в позицию.

Смуглый атаковал. Я отразил удар и перешел в контратаку. Он парировал укол, сделал выпад и атаковал вновь. И так далее. Через пять минут я понял, что соперник мой хорош. И понял также, что я лучше. Дважды он останавливал бой, чтобы я повторил прием. Усваивал он быстро. Через пятнадцать минут ухмылка его стала еще шире. Я понял, что приближается время, когда те соперники, что могли противостоять его ударам, пасовали, уступая его силе. Скажу вам: он был вынослив. Через двадцать минут на его лице появилось озадаченное выражение. Я просто не выглядел как человек, который может так долго сражаться. Но кто может сказать о мощи, что сокрыта в сынах Амбера?

Через двадцать пять минут он весь взмок, но продолжал бой. Мой братец Рэндом иногда выглядит как астматик-недоросль, но как-то раз мы фехтовали с ним двадцать шесть часов подряд просто чтобы посмотреть, кого на дольше хватит. (Если вам любопытно, первым сдался я. На следующий день у меня было назначено свидание, и я хотел появиться не в худшей форме.) Но мы могли бы тогда продолжать. Сейчас мне не хватило бы сил на подобное действо, но я знал, что запросто переиграю своего соперника. В конце концов, он был всего лишь человек.

Через полчаса, когда противник мой уже задыхался и опаздывал с контрударами, стало ясно: он вот-вот поймет, что моя усталость притворна, и я поднял вверх руку и опустил клинок, — так, как это сделал его первый соперник. Он тоже остановился, а потом рванулся вперед и обнял меня. Что он говорил, я не понял, но он явно был доволен разминкой. Как и я сам.

Голова у меня кружилась — то ли от восторга, то ли от усталости.

Но этого мне было мало. Я пообещал себе, что сегодня измотаю себя тренировками до полусмерти, потом наемся до отвала, лягу спать, а когда проснусь — начну все сначала.

Поэтому я направился к стрелкам. Через некоторое время я одолжил у кого-то лук и привычным способом, тремя пальцами, выпустил сотню стрел. С попаданиями у меня было не так уж плохо. Затем какое-то время глядел на всадников, на их копья, щиты, булавы. Когда это мне надоело, отошел к тем, кто упражнялся в рукопашной.

Наконец я поборол по очереди троих и тут понял, что выложился. Полностью. До конца.

Я сидел в тени на скамье, тяжело дыша и истекая потом. И думал о Лансе, о Ганелоне и о еде. Минут через десять я вернулся в свою комнату и снова ополоснулся.

Тут я почувствовал волчий голод, а потому отправился на поиски обеда и новостей, именно в таком порядке.

Не успел я отойти подальше от двери, как один из двух стражников, которых я запомнил с минувшего вечера, — тот, что провожал меня спать, — подошел ко мне и сказал:

— Лорд Ганелон просит вас отобедать с ним в его апартаментах, когда пробьет колокол.

Я поблагодарил, обещал непременно явиться, вернулся к себе и отдыхал на кровати, пока не настало время. А потом направился к Ганелону.

Мышцы мои начинали болеть, добавилось и синяков. Что ж, это неплохо и поможет мне выглядеть старше. Я постучал в дверь Ганелона. Впустил меня мальчик, затем немедленно присоединившийся к другому юнцу, расстилавшему скатерть на столе перед очагом.

Ганелон в подпоясанной куртке, брюках и сапогах — все зеленого цвета — сидел в кресле с высокой спинкой. Когда я вошел, он поднялся и пошел навстречу поприветствовать меня.

— Сэр Кори, мне уже доложили о ваших сегодняшних подвигах, — сказал он, пожимая мне руку. — Теперь рассказ о том, как вы несли Ланса, кажется еще более достоверным. Должен признаться, что подобной доблести от человека вашего облика я не ожидал… Не хочу, конечно, вас этим обидеть…

Я усмехнулся:

— Никаких обид.

Он подвел меня к креслу, подал мне бокал с белым вином, которое было для меня слишком сладким, и сказал:

— Глядя на вас, я мог бы решить, что справлюсь с таким одной левой… Но вы пронесли Ланса целых пять лиг да еще убили по дороге двух клятых кошек. Он рассказал мне и о каирне из больших камней…

— Как он сегодня? — перебил я.

— Пришлось приставить к нему часового, чтобы он не поднимался с постели. Этот бугай захотел было встать и погулять по замку. Господом клянусь, я не выпущу его из кровати еще целую неделю!

— Значит, ему лучше.

Ганелон кивнул:

— За его здоровье.

— За это стоит выпить.

И мы выпили. А потом он сказал:

— Если бы в моей армии все были вроде вас с Лансом, вся история могла бы сложиться и по-другому.

— Какая история?

— Да с Кругом и его стражами, — ответил он. — Вы слыхали?

— Ланс упомянул, но это и все.

Один из мальчиков обжаривал на слабом огне насаженный на вертел громадный шмат говядины; время от времени, поворачивая вертел, он поливал мясо вином. Иногда запах достигал моих ноздрей, вызывая раздраженное бурчание в желудке и ответный смешок Ганелона. Другой мальчишка отправился на кухню за хлебом.

• Предыдущая
• 46/201
• Следующая