Шестая печать - Ларионова Наталия - Страница 73

• Предыдущая
• 73/78
• Следующая

– Скажи мне, сын мой, почему ты называешь себя Хранителем?

– Потому что я сохраняю знания поколений и берегу их для потомков, – он поднял взгляд на Лойолу и тот увидел пылающий взгляд безумца, – я храню величайшее сокровище всех сокровищ, а они хотят у меня, его отнять, но им это не удается, и он расхохотался.

Лойола повернулся и инквизитору.

– Вы уже выяснили, о чем он говорит?

– Конечно, у него дома была найдена книга священного писания, невесть какими путями у него оказавшаяся. Вот посмотрите. Это будет забавное зрелище.

По его знаку, монах, сидящий в углу молча снял тряпицу с фолианта, лежащего на столе и, взяв его в руки подошел к висящему. Взгляд того, наткнувшись на книгу в руках монаха, остановился. Он нечленораздельно взвыл и забился. Его тело сотрясали конвульсии такой силы, что казалось, будто сейчас оторвется цепь, закрепленная в своде камеры, или же вырвется из своего гнезда в полу бревно, привязанное другим концом к его ногам.

По знаку инквизитора, монах отнес фолиант обратно, и закрыл его. Конвульсии подвешенного стали стихать. Вместо бесчисленного мычания он, наконец, смог произнести:

– Верните мне знания, только я их Хранитель имею право их сохранить. Верните или они испепелят вас.

Он как будто не замечал, что подвешен к потолку, взгляд его, горящий и безумный, перескакивал с одного присутствующего на другого. Однако внезапно взгляд его погас, и он безвольно повис, словно отключившись от этого мира.

Лойола потерял к этому человеку всяческий интерес.

– Думаю, святая инквизиция сможет наставить этого еретика на путь истинный, если это вообще возможно, но и в этом случае мои советы будут излишни. Но не согласится ли святой инквизитор передать нашему ордену для изучения книгу, на которую ссылается этот еретик. Мы готовы внимательно изучить ее и вернуть святой инквизиции с нашими рекомендациями.

Инквизитор, знающий о дружественных отношениях магистра Лойолы и верховного инквизитора, не хотел навлечь на себя гнева ни одного, ни другого. Предложение Лойолы ни как не ограничивало его. Тем более что книгу он уже просмотрел и не увидел в ней ни чего еретического, но сообщать об этом не спешил.

Пусть иезуиты забирают книгу, рассудил он. Как бы не повернулась ситуация в дальнейшем он сумеет извлечь из нее для себя выгоду.

Лойола не доверяя ни кому, лично изучил всю книгу, но это оказался список святого писания, находящийся в не очень хорошем состоянии, неизвестно какими путями оказавшийся в руках человека со слабой психикой, и вообразившим себе невесть что.

Проснувшись, я почувствовал какую-то слабость, но ни каких болезненных ощущений не испытывал. В квартире было так тихо, как бывает только, когда ни кого нет дома. Слышно было лишь как где-то в соседних квартирах идет перманентный ремонт, да с улицы доносились приглушенные звуки.

Натянув спортивные штаны, предусмотрительно оставленные Николаем рядом с моей кроватью, я отправился на кухню сварить себе чашку кофе.

Я только собрался налить себе сваренный кофе, как хлопнула входная дверь.

– Ну, вот так и не дадут выпить чашку кофе.

– Делиться надо и все будет хорошо. А вообще-то просто замечательно, что ты ожил. Как себя чувствуешь?

– А почему не наливаешь?

Я налил кофе, и мы с Николаем сели.

– Ничего, как варят кофе, не забыл, так что не все потеряно. Да старик ну ты и дал копоти.

– Коля, ты извини, не знаю, что меня укрыло.

– Ну, это я тебе скажу. Ты и так приехал большой, а тут еще побегал по городу, добавил. В итоге воспаление легких. Тут тебя неделю выхаживали. Но смотрю все позади.

– Спасибо. Подожди как неделю.

– А ты сколько думаешь?

– Ну, не знаю я, похоже, потерял счет времени.

– Так вот, старик, неделю как один день ты провалился, и если бы не Ниночка, уж и не знаю, как бы тебя выхаживал.

– Постой, слишком много информации сразу. Скажи, что я просто так провалялся целую неделю?

– Ну, почему просто так. Ты очень творчески бредил, кстати, на четырех языках. В бреду бесконечно поминал то Стена, то Кьяру. Не зная тебя, точно решил бы, что ты шпионом заделался. Ну да ладно, я так на минутку заскочил, бегу. А вот ты приходи в себя. Вечером Ниночка придет, вот тогда обо всем и поговорим.

И он быстро убежал. А я отправился приводить себя в порядок, что таковым действием можно назвать только условно. Хоть как-то я привел себя в порядок и, хотя рубашка и брюки висели на мне как на вешалке стал уже больше похож на человека.

Вечер начался с того, что первой пришла Ниночка. Открыв двери своим ключом, она тут же накинулась на меня.

– Сережа, как вы себя чувствуете, почему скачете по квартире. Вам еще и сегодня полежать.

– Ну, уж нет. Я и так, пролежал, ужас, сколько времени, если конечно Николай меня не разыграл. А вас, если не ошибаюсь, зовут Ниночка.

– Ой, простите, я то к вам уже так привыкла, что забыла, что нас официально не знакомили.

– Ну, так забудем об этом, только можно попросить не обращаться ко мне на Вы, а то я чувствую себя какой-то старой развалиной.

– Сережа, теперь иди в гостиную посмотри телевизор, почитай книгу или просто полежи, а я сейчас приготовлю ужин.

И не смотря на мои слабые протесты, Ниночка, проявив железную волю, выгнала меня из кухни. А потом, не взирая на мои протесты, накрыла стол в гостиной.

Николай вернулся домой, как раз тогда, когда были закончены все приготовления, и дом сразу наполнился шумом и разговорами.

Ужин был больше похож на торжественный, такой какие устраиваются в честь семейного торжества. Рассказывая вновь свою историю, я старательно избегал в ней только одной стороны – великих печатей и всего с ними связанного.

– Сережа, а у тебя с Кьярой? Насколько это серьезно, – спросила Ниночка.

– Насколько, – я задумал буквально на одну секунду, – для меня на всю жизнь.

– Счастливые вы – не то сказала, не то вздохнула Ниночка и выразительно посмотрела на Николая.

После заключительной чашки чая, я, сославшись на усталость, уполз в спальню, прилег и не заметил, как меня сморил сон.

Наутро, выбравшись на кухню, я обнаружил там Николая с чашкой кофе.

– Привет, старик, а Ниночка.

– Ниночка уже убежала на работу, а вот у меня с утра образовалось окошко и очень кстати, потому что я хотел с тобой поговорить.

– Только после кофе – пока не выпью не проснусь.

– Ты пей кофе и заодно расскажи мне, по какой причине тебя по всему городу разыскивает милиция.

Я чуть не подавился.

– Да, вроде бы, я пока был при памяти, ни чего противозаконного не делал, разве что во время болезни, пока был в бреду, кого зашиб.

– Ты кончай выпендриваться, все намного серьезней, чем ты думаешь. По всем отделам разослана ориентировка с твоими данными, фотографией, вдобавок, в сопровождении написано, что тебя разыскивают, как свидетеля и хотя не написано чего, в предписаниях указано: задержать и этапировать в Новгород. Там то ты что делал?

– В Новгороде – это в Нижнем?

– Нет в Новгороде Великом?

– Коля, я там вообще в своей жизни не был и ни когда с ним не был связан, так что вопрос не по адресу.

– Ты знаешь, старик, мне самому это не нравится. Еще если бы тобой интересовалось ФСБ, я бы понял. Как ни как ты жил за границей, но они молчат, им все это до фонаря, а родная милиция, встав на уши, ищет человека обозначенного как свидетель, может второго пришествия, да еще собирается, как свидетеля этапировать. Хотя с другой стороны, я вчера при Ниночке не стал перебивать твой треп, но ты старательно чего-то не договариваешь.

– Коля, а с Ниночкой у вас насколько серьезно?

– Ты мне зубы не заговаривай – партизан.

Я вздохнул и выложил Николаю оставшуюся часть своих приключений.

– Ничего, сейчас говорить не буду, мне надо обо всем подумать. Но и ты в свою очередь подумай, откуда они уже на второй день твоего приезда точно знали, что ты в Ростове. Поверить в то, что просчитали за это время, тот путь, о котором ты рассказал, не смогли бы чисто физически, если ты конечно в рассказе своем не передергиваешь. А знали точно.

• Предыдущая
• 73/78
• Следующая