Брачный период мачо - Ларина Арина - Страница 44

• Предыдущая
• 44/60
• Следующая

— А где Антон? Не знаете? — как можно более безразлично поинтересовалась она, чтобы понять свое положение в этом внезапно образовавшемся треугольнике: то ли она нужна сразу обоим, то ли кому-то одному, то ли вообще никому. Вполне могло оказаться так, что Антон, планируя избавиться от надоевшей любовницы, либо решил поймать ее на измене, для чего использовал друга, либо подсунул холостого приятеля, чтобы тот перетянул на себя Светкино внимание. Абсолютно все варианты были довольно скользкими.

— Не знаю. Дома, наверное. Позвоните ему, — пожал плечами Алик.

Звонить Светка не хотела, поэтому, напустив на себя крайне легкомысленный вид, махнула рукой и прощебетала:

— Раз дома, зачем мешать? Вряд ли его жене понравится мой голос в телефонной трубке.

— Разумно, — подтвердил Алик и вопросительно уставился на колеблющуюся девушку: — Так что? Вы со мной или мне напиваться в одиночестве?

— А что? — закокетничала Светка. — Вы меня напиваться зовете? Вы смотрите, на меня алкоголь очень оригинально действует.

Что она имела в виду, Светка вряд ли смогла бы пояснить, если бы ее спросили. Скорее всего — ничего, но Алик тему поддержал:

— Я бы посмотрел. Если получится.

Он с ней откровенно заигрывал. Если это по собственному почину, то о большем и мечтать не приходится, если же по договоренности с Антоном, тогда все крайне плохо. Перед Карякиной стояла неразрешимая дилемма: и упустить страшно, и ошибиться нельзя.

У дверей ночного клуба Свету ждало потрясение. Еще на подъезде она с изумлением углядела светлый пижонский костюм Антона. Когда Алик припарковал машину, она даже не нашла в себе сил выйти. Это действительно был Антон, мало того, он тащил за руку хорошенькую молоденькую девицу, явно сильно пьяную и по этой причине невероятно веселую. В какой-то момент Антон сгреб ее в охапку — и понес к своему джипу, а девчонка с хохотом молотила в воздухе ногами и что-то кричала.

— А… кто это? — выдавила Света, залившись бордовой краснотой и боясь поднять глаза на Алика.

— Где? — фальшиво спросил тот.

— Перестаньте!

— Не знаю. Это принципиально? Какая разница? Это женщина.

— Это? Да он что, с такими…

— Антону нравятся молоденькие, так что вам это должно даже польстить, — добил ее Алик.

— Обалдеть. Я польщена, не то слово! Знаете, я тоже хочу напиться!

— Без проблем.

Закончился вечер весьма предсказуемо. Ночь перешла в утро, заполненное головной болью и мучительным выискиванием в засохшем мозгу подробностей минувшего дня, особенно заключительной его части. Судя по уткнувшемуся ей в бок мужскому волосатому локтю, подробности должны были быть. На подушке безмятежно посапывал Алик.

— Ну и ладно, — неопределенно утешила себя Светка и пошла на кухню пить воду прямо из-под крана.

Лена пребывала в состоянии крайнего возбуждения по поводу предстоящих кардинальных изменений в судьбе. Олег сделал предложение. Позвонившая ей Карякина была настолько потрясена и обрадована этой новостью, что даже забыла про свои проблемы и начала с жаром выспрашивать подробности.

— Ой, Свет, все так неожиданно, — бормотала Лена, борясь с идиотской улыбкой, постоянно растягивающей щеки до ушей. — В смысле не так уж и неожиданно, конечно, но все равно…

— А как? Ну как это было?

— Сейчас. У меня от радости в зобу дыханье сперло. В общем, мы поехали вчера гулять. Он только из командировки вернулся, на денек уезжал, ну отметить решили. Ты ж понимаешь, был бы повод.

— Ну, да, да! Вам, алкашам, только повод нужен. Не томи! — взвыла Светка.

— Вот. Зашли в магазин, а Олег и говорит, мол, нам кольцо для невесты. Я чуть сквозь землю не провалилась!

— И не говори, — хрюкнула Светка. — Вот позорище-то. Даже и не представляю, как ты это пережила!

— Давай, веселись. А у меня ни маникюра, ничего!

— Землю-то хоть из-под ногтей выковыряла?

— Смешно до дрожи, — обиделась Лена.

— Конечно, смешно. Я тебе сколько раз говорила, каждый день может быть последним, поэтому всегда будь в красивом белье, с маникюром, педикюром и бритыми ногами, чтобы хоть в морге не опозориться.

— Я пока туда не собираюсь.

— Туда никто не собирается, туда всех собирают без предварительной договоренности.

— Света, у меня несколько другие планы.

Я не про планы, а про необходимость маникюpa в военно-полевых условиях. Незамужняя девушка всегда должна быть готова к худшему!

— В смысле, к предложению? — не поняла Лена.

— Нет, к личному досмотру! Давай дальше!

— А на чем я остановилась?

— На грязных, обкусанных ногтях, — простонала Светка. — Давай ближе к делу!

— Не ври, я такого не говорила. В общем, он сказал, что хочет примерить мне кольцо невесты. Я думала, что обручальное, обычное, а оказывается, он имел в виду, как на Западе, колечко с брюликом для обручения. Потом мы поехали…

— Сколько карат?

— Какая разница? — вспылила Лена. — Я не знаю.

— Бирка сохранилась?

— Нет, ты думаешь, я хожу с биркой на пальце?

— Я про тебя еще и не такое думаю, — утешила ее Светка. — Дело не в ценности кольца, а в щедрости дарителя. Я тебе об этом уже говорила!

— Оставь свою коммерческую философию при себе. Приедешь, покажу колечко, сможешь оценить его своим многоопытным взглядом.

— Оценю, не сомневайся! Так, когда свадьба и кто свидетели? Это я намекаю, если кто-то не понял.

— Все всё поняли. Ты свидетель, только день свадьбы еще не определен, мы же заявление не подали.

— Ну здрасьте! Как же так? Он так сорвется.

— Света, хватит позиционировать моего будущего мужа как жирного леща.

— Конечно. Его уже давно пора зажарить.

— Карякина. Жарь своих. Кстати, как у тебя с твоим Антоном?

— Никак. Моего Антона теперь зовут Алик. Антоша сначала ездил в командировки от жены ко мне, а потом от меня к какой-то малолетней вешалке.

Слово «командировка» неприятно резануло Лену: Олег тоже иногда уезжал в командировки, и Светкина трактовка этого термина ее не очень устраивала. Она снова любила, была любима, и заниматься раскопками, чтобы обнаружить какой-нибудь несимпатичный скелет, Лена не хотела.

— А кто такой Алик? — перевела она разговор на менее опасную стезю.

— О, это такой мужчина!

— Понятно.

— Что за тон, Кораблева? Что там тебе понятно? Он холост, богат и влюблен.

— Надеюсь, в тебя?

— А то в кого же, — Карякина самодовольно хмыкнула. — Кстати, я его не ловила, сам попался.

— Вот так и бывает: шел человек, шел и навернулся в яму.

— Яма — это я? — возмутилась Света. — Ты поосторожнее в выражениях-то!

— Потому что давно пора перестать чувствовать себя охотницей, — решила поучить ее Лена, теперь считавшая себя умной и опытной.

— Ага, и, наконец, ощутить себя жертвой! — закончила ее глубокую мысль Света. — Или мы их, или они нас! Запомни: мы с ними обречены быть по разные стороны баррикад!

— Света, я, чур, в твоей революции не участвую. Я… это… наблюдатель.

В нашем деле наблюдателей нет. Ты или с одной стороны, или с другой, в худшем случае ты посередине.

— Я посередине…

— Посередине, это значит — на баррикадах. Как раз там ты простреливаешься со всех сторон, так что лучше уж спускайся ко мне.

— Нельзя всю жизнь воевать за счастье. Надо просто жить. Если ты будешь гулять по дому, бряцая пулеметом, твой Алик тоже сбежит.

— Не сбежит, — хохотнула Светка. — Я не хожу с пулеметом, а лежу с ним у дверей. Мимо меня ни одна мышь не прошмыгнет, тем более такой крупный мужик!

— Тьфу! — Лена поняла, что спорить бесполезно. — Воюй. Если падешь на поле боя, цветы я тебе обеспечу.

Начальница, бесившаяся по поводу упущенного завхоза, который переметнулся к незамужней бухгалтерше, регулярно срывала свою злость на Лене. Но перекошенная красная физиономия Татьяны Филипповны вызывала у Кораблевой только жалость.

• Предыдущая
• 44/60
• Следующая