Тайные фрегаты - Лаптухин Виктор Владимирович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/112
• Следующая

Видимо командир «Алерта» получил точные данные о приближении английской эскадры. Над палубой линейного корабля зажглись боевые фонари, раздалась барабанная дробь, и откинулись все орудийные порты. Между торговыми судами и французским кораблем засновали шлюпки, послышалась ругань и проклятия. Но скоро все смолкло — купцы явно решили соблюдать нейтралитет и не желали принимать участие в схватке. Наступила тишина, нарушаемая только гулом прибоя. Луна еще не взошла, и бездонная тьма Средиземного моря подступила к самому берегу. С гор потянул вечерний бриз, пыльная пелена затянула свет звезд.

Внезапно где-то недалеко взвилась хвостатая ракета и звонко лопнула в вышине. Сразу же в морской дали загорелись пять огней и с разных сторон медленно двинулись к входу в бухту. С «Алерта» грянул первый залп, за ним другой, а затем началась беглая пальба. Багровые, в свете выстрелов, облака порохового дыма закрыли все вокруг.

Шебека тихо заскользила к линейному кораблю. Ее палуба уже была обильно полита смолой, и огнепроводные фитили уложены точно так, как учили в Навигационной школе Амстердама. У штурвала встали Томас и Боб, у собранных в пучок фитилей расположился Иван. В привязанной за кормой лодочке матросы были готовы намертво заклинить руль шебеки и принять остальных.

На французском корабле все были заняты стрельбой в сторону моря и не ожидали нападения с тыла, из гавани. Поэтому слишком поздно заметили приближение новой опасности. Сразу же раздались тревожные крики и беспорядочные выстрелы. Но огонь уже бежал по фитилям. Маленькая шебека крепко сцепилась с линейным кораблем. С гулом и треском языки пламени лизали его высокие борта, врывались в открытые орудийные порты, крутились в снастях. На палубу сыпались зажигательные ракеты. Несколько смельчаков пытались сбить пламя, упираясь бревнами в борт шебеки, старались ее оттолкнуть. Но заклиненный руль и ветер с берега делали их усилия напрасными. Другие стреляли вслед уходящей лодке.

Ветер раздувал пламя, сквозняки быстро разносили его по палубам. Ухнуло несколько взрывов, и длинные языки огня взметнулись с бортов «Алерта». Горячий воздух высоко поднимал столбы искр, куски горящего дерева, пылающие обрывки снастей и парусов. С криками ужаса французские моряки начали прыгать за борт.

Сидевшие в лодке не стали смотреть на свою работу. Были рады, что сами едва выбрались из такого пылающего ада. Один матрос был убит, Иван и Боб получили ранения, все имели ожоги. Тихо ругались, рвали на себе рубахи, перевязывали раны. Гребли к купеческим судам.

— Боб, где тут «Пеликан»?

— Возьми правее.

— Приготовить пистолеты и кортики! — приказал Томас. — Все разом на палубу купца и держаться! Драться до последнего. Помирать можно только после подхода наших!

— Эх, сэр! До получения приза умирают только дураки! — оскалился матрос. — У меня нога прострелена, так что прислоните к мачте. Выстою!

— От этого брандера у меня в кишках пожар, — пожаловался Боб. — Я же все эти годы ни джина, ни виски не нюхал. А сегодня еще и пулю в бок получил.

— Потерпи, твой пожар потушим на фрегате, — ответил лейтенант. — Эй, на «Пеликане»! Спустить трап!

Появление на палубе четырех мужчин, обмотанных окровавленным тряпьем, с опаленными волосами и черных от копоти, несколько смутило голландских моряков. Но они не успели задать вопросы. Страшный взрыв метнул к звездам все палубы и мачты французского линейного корабля. Когда стихли его раскаты, в свете догоравших на воде обломков все увидели, что в гавань входит «Стойкий» в сопровождении своих баркасов.

И тогда прозвучало:

— Я, лейтенант британского флота, Томас Стенхоуп, объявляю торговое судно «Пеликан» военным призом!

На купеческих судах оказалось много ценных грузов — сахар, вино, ткани, пряности. Но еще до рассвета Боб Келли вместе с командой морских пехотинцев высадился на пристани Табарка и имел беседу с местным пашой. В результате все рабы-христиане, которые находились в городе, получили свободу, а городские власти заплатили выкуп за то, что матросам «Стойкого» не разрешили сойти на берег. Правда, команды купеческих судов успели-таки ухватить кое-что в прибрежных лавках, но на фрегате никому не было дела до таких мелочей.

На «Пеликане» действительно оказалось много серебра.

— Приз денежный и специальной оценки не требуется, — объявил капитан Франклин. — Мы сможем все разделить и без агентов призового суда.

Одобрительный гул голосов поддержал такое решение. Некоторые матросы от радости пустились в пляс на палубе.

Перегрузка серебра началась немедленно и шла быстро и четко, как работа с парусами во время шторма, когда малейшая ошибка и промедление грозят всем гибелью. Капитан «Пеликана» стоял на палубе, благодушно смотрел на работающих, покуривал трубочку и ухмылялся. Его судоходная компания обслуживает обе воюющие стороны и не вмешивается в их борьбу. Груз и судно застрахованы на амстердамской бирже, и все убытки оплатит французское казначейство. Голландец даже предоставил корзины, в которые ссыпали монеты и слитки из взломанных ларей. Затем добычу осторожно спускали на талях через люк прямо в кают-компанию «Стойкого». Здесь на широком столе шел подсчет и дележ. Каждый член экипажа получал свою долю в зависимости от занимаемой должности. Конечно, меньше всех имели рядовые, но, тем не менее, на каждого из них пришлось по 300 полновесных талеров. Еще долго по всему кораблю раздавался мелодичный перезвон пересчитываемых денег, и велись жаркие споры о том, как их лучше истратить.

Такое поведение людей на государственной службе несколько смутило Ивана.

— Потом королевская казна не взыщет с нас эти деньги? — спросил он у Громобоя. Доверительные отношения между ними сохранились, хотя теперь Иван стал начальником старого канонира.

— Ха! Казна дерет с нас налоги за все, что только может. Она имеет доход с каждой кружки пива и трубки табака, с каждой щепотки соли. Но сама не платит жалование годами.

— Но мы же захватили деньги французского короля. Это международный скандал!

— Так точно, сэр! — Громобой хитро прищурился и ткнул пальцем в шрамы на своем лице. — Не надо красивых слов, Джон. На море один закон — горе слабому. Эти ожоги я получил, когда служил на «Спикере» под командованием сэра Ричарда Стейнера. Тогда мы целый день дрались с испанцами и взяли галеон их адмирала вместе с другими судами. Они шли из Нового Света, и мы нашли в их трюмах массу всякого добра. Одних золотых и серебряных слитков и драгоценных камней больше, чем на миллион фунтов!

— На такие деньги можно построить 50 первоклассных кораблей!

— Можно, но нельзя забывать и о людях. Казна и призовой суд много лет экономили на нашем содержании, платили неполное жалование, зажимали призовые деньги. Поэтому и нам было не грех воспользоваться удобным случаем. В Портсмуте американские сокровища погрузили в фургоны и под охраной гвардейских солдат повезли в Лондон. Только доставили треть того, что прибыло на английскую землю. Виноватых потом долго искали и нашли двух писарей из портового управления. Но и тех, чтобы не вызывать недовольства военных моряков, не стали строго наказывать. Просто оштрафовали.

— Куда же делись эти деньги?

— Сэр Ричард потом честно признался, что ему удалось выбить из призового суда только две тысячи фунтов. Однако все знают, что в приданое своей дочери он дал жемчуг и изумрудное ожерелье, которое когда-то носила супруга правителя государства инков. Я сам знаю парней и джентльменов, которые раздобыли по десять и более тысяч фунтов. Тогда я был щенок щенком с опаленной взрывом мордой и жалованием 14 фунтов в год. Но и то получил полторы сотни. Они быстро исчезли… Теперь буду умнее, из Лиссабона пошлю перевод в Английский банк. Скоро выходить в отставку, будет прибавка к казенной пенсии. Тебе, Джон, еще долго служить, так что собственный счет в крупнейшем банке страны не помешает. Решайте сами, сэр!

• Предыдущая
• 39/112
• Следующая