Сердце огня - Роман - Кристи Агата - Страница 2

• Предыдущая
• 2/46
• Следующая

За углом он заметил какую-то суету. В центре небольшой толпы стоял полицейский с блокнотом в руках, а вокруг собралось несколько поздних прохожих. Господин с седой шевелюрой обратился к одному из них с вежливым вопросом:

— Тут что-то случилось?

— Да, месье. Двое апашей напали на пожилого американского джентльмена.

— Но они не причинили ему вреда?

— Нет. У американца в кармане оказался револьвер, и не успели эти двое на него напасть, как он выстрелил два раза. Апаши испугались и убежали. Полиция, как всегда, явилась слишком поздно.

— Спасибо, месье, — поблагодарил седовласый и, не проявляя больше интереса, продолжил свой путь.

Вскоре он пересек мост через Сену и оказался в более респектабельном районе Парижа. Минут через двадцать он остановился перед домом в тихом аристократическом квартале.

Магазин — а дом оказался магазином — был небольшим и не слишком шикарным. Его владелец, широкоизвестный торговец антиквариатом доктор Папопулос, не нуждался в рекламе, тем более, что большая часть его товаров шла, минуя прилавок. У месье Папопулоса была очень приличная квартира с видом на Елисейские Поля, поэтому трудно было предположить, что в такой поздний час он находится не у себя дома, а здесь, но седовласый джентльмен был, по-видимому, уверен, что застанет его, когда, быстро осмотревшись, нажал замаскированную кнопку звонка.

Вскоре открылась дверь, и на пороге возник человек. В ушах у него были золотые серьги, а вся фигура, казалось, излучала значимость.

— Добрый вечер, — сказал посетитель. — Хозяин у себя?

— Хозяин у себя, но в такое время он не принимает случайных посетителей.

— Я думаю, он примет меня: передайте, что пришел месье Маркиз.

Слуга открыл дверь пошире и позволил посетителю войти.

Человек, назвавшийся месье Маркизом, во время разговора со слугой прикрывал лицо, а когда тот вернулся с сообщением, что месье Папопулос с удовольствием примет посетителя, во внешности последнего произошла разительная перемена. Слуга, наверное, был очень ненаблюдателен или достаточно вышколен, но он не выказал никакого удивления по поводу того, что черты лица посетителя скрывает небольшая черная маска. Проведя гостя к двери, слуга открыл ее и хорошо поставленным голосом объявил:

— Месье Маркиз.

Странного гостя встретил сам хозяин: во внешности месье Папопулоса было что-то внушающее почтение, даже, может быть, патриархальное. Высокий лоб и роскошная, хорошо ухоженная борода выгодно дополнялись добродушным, почти пастырским обхождением.

— Дорогой друг, — начал месье Папопулос по-французски, и тембр его голоса был глубок и сочен.

— Я должен извиниться, — сказал гость, — за поздний визит.

— Совершенно не за что, это очень интересное время ночи, а у вас, наверное, был к тому же интересный вечер?

— Не лично у меня, — ответил месье Маркиз.

— Не у вас лично… — повторил месье Папопулос, — да, да, конечно. Но у вас, наверное, есть новости?

Собеседники переглянулись, и во взгляде хозяина ничего добродушного не осталось.

— Новостей нет. Попытка провалилась. Впрочем, ничего другого я и не ожидал.

— Да, конечно, — согласился месье Папопулос, — наверное, грубая работа?

И он сделал рукой жест, который не оставил сомнения в том, что месье Папопулос испытывал величайшее отвращение к грубости во всех ее проявлениях. И действительно, месье Папопулос был чужд всякой грубости, и еще в меньшей степени можно было счесть грубыми его товары. Он был известен при большинстве европейских дворов, даже короли по-дружески звали его Деметрием. У него была очень высокая репутация, что в сочетании с крайней его деликатностью, помогло ему выпутаться из нескольких сомнительных дел.

— Прямая атака, — сказал месье Папопулос и покачал головой, — срабатывает крайне редко.

Его собеседник пожал плечами.

— Но сберегает время при удаче, — заметил он, — а если случится осечка, это ничего — или почти ничего — не стоит. Зато другой план не подведет.

— О! — сказал Папопулос, испытующе посмотрев на Маркиза.

Тот кивнул.

— Я глубоко уверен в вашей… э-э… репутации, — произнес наконец торговец антиквариатом.

Месье Маркиз кротко улыбнулся.

— Думаю, могу смело сказать, что ваша уверенность не будет поколеблена.

— Ведь у вас уникальные возможности, — заметил Папопулос, и в его голосе послышалась нотка зависти.

— Я сам их создаю, — ответил месье Маркиз.

Он встал и взял свой небрежно переброшенный через спинку стула плащ.

— Месье Папопулос, я буду держать вас в курсе дела по обычным каналам, но, само собой, нашу договоренность не должны ставить под угрозу какие-либо непредвиденные обстоятельства.

Месье Папопулос счел себя обиженным.

— У меня никогда не бывает непредвиденных обстоятельств, — недовольно ответил он.

Его собеседник улыбнулся и, не попрощавшись, вышел из комнаты.

Месье Папопулос постоял с минуту, задумавшись и поглаживая благообразную бороду, а затем прошел через комнату к другой двери, которая открывалась внутрь. Едва он повернул дверную ручку, как в комнату почти упала молодая женщина, которая, по-видимому, только что подслушивала, прижавшись ухом к замочной скважине. Месье Папопулос не выказал ни удивления, ни озабоченности: по всей видимости, ситуация была вполне привычной.

— Ну, Зия? — спросил он.

— Я не слышала, как он ушел, — сказала Зия.

Это была красивая молодая женщина с хорошей фигурой и большими темными глазами, она была так похожа на месье Папопулоса, что легко было понять, что Зия его дочь.

— Досадно, — продолжила она недовольно, — что нельзя и подсматривать в замочную скважину и одновременно подслушивать сквозь нее.

— Мне тоже бывает досадно, — простодушно согласился месье Папопулос.

— Значит, это и есть Маркиз, — медленно проговорила Зия. — А что, папа, он всегда в маске?

— Всегда.

Они помолчали, затем Зия спросила:

— Дело связано с рубинами?

Отец кивнул.

— Ну, и как он тебе показался? — спросил он.

— Месье Маркиз?

— Да.

— Я думаю, — задумчиво произнесла дочь, — что очень немногие англичане говорят по-французски так же хорошо, как он.

— А, — сказал месье Папопулос, — ты так считаешь?

Как всегда, он не сказал, что думает сам, но одобрительно посмотрел на Зию.

— Мне также показалось, — заметила она, — что у него довольно странной формы голова.

— Да, — подтвердил отец, — очень массивная голова. Но так обычно бывает от парика.

Они переглянулись, улыбаясь.

Руфус Ван Алден миновал вращающиеся двери отеля «Савой» и подошел к столу дежурного. Тот почтительно улыбнулся и приветствовал вошедшего:

— Рад, что вы вернулись, мистер Ван Алден.

Американский миллионер небрежно кивнул.

— Все в порядке?

— Да, сэр. Майор Кнайтон ожидает вас в вашем номере.

Ван Алден снова кивнул.

— Почты не было?

— Я велел отнести к вам наверх, хотя подождите…

Он заглянул в ящик стола и достал письмо.

— Только что пришло, — пояснил он.

Руфус Ван Алден взял письмо, когда же увидел почерк на конверте, его лицо изменилось. Он как-то подобрел, жесткая линия рта смягчилась. Все еще держа письмо в руке и улыбаясь, он прошел к лифту.

В гостиной его номера сидел молодой человек, умело разбиравший почту. Когда вошел Ван Алден, молодой человек вскочил.

— Привет, Кнайтон.

— Рад, что вы вернулись, сэр. Хорошо провели время?

— Так себе, — безразлично ответил миллионер. — Париж стал довольно захолустным городом, но, тем не менее, я достал то, за чем ездил.

Он мрачно усмехнулся.

Его секретарь засмеялся и сказал:

— Вы всегда добиваетесь своего.

— Да, пожалуй, — согласился Ван Алден таким тоном, каким обычно произносят прописные истины. Сбросив свое тяжелое теплое пальто, он подошел к столу.

• Предыдущая
• 2/46
• Следующая