Самый честный робот - Саломатов Андрей Васильевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/40
• Следующая

А тем временем тимиуки начали заходить с флангов. Впереди себя они катили катапульты. Вид у этих допотопных сооружений был чрезвычайно устрашающий, но робот нисколько не испугался.

– Пойдем, Алеша, – сказал Цицерон. – Пусть только попробуют тронуть нас. Я из этих шестилапых драных кошек понаделаю чучел для биологического музея. – Робот включил на голове мигалку и, завывая как пожарная машина, пошел прямо на нападавших.

Алеша неуверенно двинулся за своим другом.

Передние ряды тимиуков дрогнули, несколько солдат заметались из стороны в сторону, но вперед вышел крупный тимиук в дорогих, украшенных чеканкой доспехах. Он поднял вверх лапу с копьем и, потрясая им, закричал:

– Эй, гуманоиды, вы окружены, сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Мы обещаем сохранить вам жизнь.

– Сопротивление бесполезно? – зловеще усмехнулся Цицерон и крикнул в ответ: – Попался бы ты мне на Нептуне, я бы тебе хвост накрутил, вояка сопливый! – Затем Цицерон выключил мигалку с сиреной, чтобы не мешала говорить, и снова закричал: – Если с головы этого юного гуманоида упадет хотя бы один волос, я обрею всю вашу армию от усов до кончика хвоста.

И тут тимиуки выстрелили сразу изо всех катапульт. С десяток булыжников, словно пушечные ядра, просвистели в воздухе, а один попал Цицерону в плечо. Удар был очень сильным, но робот все же удержался на ногах.

Вслед за залпом из катапульт тимиуки выстрелили из каких-то небольших ручных машинок, похожих на арбалеты. Множество стрел ударилось в железное тело робота, и их деревянные обломки засыпали Цицерону ноги.

Алеша едва успел спрятаться за своего спасителя.

– Да чтоб меня ржавчина загрызла, если я сейчас не устрою им побоище! – воскликнул Цицерон, осматривая полированную поверхность своей груди.

– Не надо, Цицерончик, – вдруг заплакал Алеша. – Они же разбомбят тебя камнями. От таких булыжников даже твоя железная голова может треснуть.

Тимиуки быстро перезарядили катапульты, а Цицерон посмотрел на Алешу, покачал головой и крикнул нападавшим:

– Тимиуки, или вы нас отпускаете, или я сделаю такое… – Он замолчал, придумывая, что бы такое загнуть пострашней, но ничего не придумав, добавил: – Очень страшное сделаю! Или я не Цицерон.

– Да перестань же ты хвастать, – взмолился Алеша.

Тимиуки выстрелили во второй раз, и еще один булыжник попал в цель, но почему-то не отскочил, а прилип к Цицероновой груди как пластилин.

– Здравствуй, железяка, это я… – крякнув от сильного удара, пробормотал «булыжник». – Вот и снова встре…

Цицерон не дал мимикру договорить. Он отодрал его от груди и что есть силы швырнул обратно тимиукам.

– За что?! – улетая, закричал мимикр. – Я же свой…

Пушечным ядром пронесся незадачливый мимикр по рядам тимиуков, оставляя за собой просеку.

– Зачем ты его так?! – с негодованием спросил Алеша. – Он же наш. К нам пробивался.

– Все, Алеша. Пора уносить ноги, – сказал Цицерон.

Он подхватил мальчика на манипуляторы и побежал по дороге в сторону Главного города тимиуков.

– Нашими, Алеша, из катапульт не стреляют. Представляешь, твоего папу зарядили бы в катапульту? Может такое быть?

– Не знаю, – печально ответил Алеша. – Теперь тимиуки и его возьмут в плен.

– Ничего, он может прикинуться кем угодно, даже тимиукским военачальником. Так что ты за него не беспокойся.

Позади беглецов послышался звон оружия и долгий протяжный гул. Это тимиуки праздновали победу над землянами. Они даже успели еще раз выстрелить. И опять булыжник угодил в спину Цицерона. От удара внутри у робота что-то екнуло, он пошатнулся и начал как-то странно петлять.

– Я из ни… котле… понаде… – на бегу сказал Цицерон. – Не бой… Але…

– Цицерончик, – заплакал Алеша. – Тебе больно?

– Не… мне не быва… боль… – ответил робот. Он ударил себя свободным манипулятором по голове и сказал: – Сейча… почи… – Потом ударил еще раз, и после этого к нему вернулась способность нормально говорить. – Порядок, малыш, – бодренько сказал Цицерон. – Главное, что я тебя нашел, что ты цел и невредим, а домой мы как-нибудь пробьемся.

– Я и не знал, что ты такой добрый, – расчувствовавшись, сказал Алеша.

Цицерон чуть не споткнулся от этих слов.

– Я? – переспросил робот, и Алеше показалось, что у него дрогнул голос. – Честно говоря, я не добрый. Просто у меня такая программа – не обижать живых.

– Вот бы людям и тимиукам такую программу, – вздохнув, сказал Алеша. И тут его осенило: – Так, значит, ты и тимиуков не можешь обидеть? – спросил он.

– Могу… но только словами, – бухая ножищами по дороге, ответил Цицерон. – Если бы не программа, я бы им надавал затрещин.

– Так, значит… – начал Алеша, но Цицерон перебил его:

– Да, Алеша, я не могу никому причинить вреда. Но ты не бойся, я скорее съем собственные манипуляторы, чем дам тебя в обиду. Пока я жив, к тебе не подойдет ни один шестилапый. Клянусь мигалкой.

От погони беглецов спасло то, что тимиуки тащили за собой тяжелые метательные машины. Преследователи быстро отстали. Скорость у Цицерона была прямо-таки крейсерской, и вскоре робот с Алешей на руках перебежал через большой бревенчатый мост.

На другой стороне широкой бурной реки начинался Главный город тимиуков. Сразу было видно, что это столица государства. Над величественными стенами города в разных местах возвышались колоссальные башни из желтых тесаных плит. Верхушки башен венчали конические черепичные крыши с медными флюгерами. Внизу, под стенами города, все пространство до реки было застроено низкими каменными домишками с зарешеченными окнами. У каждого дома был свой небольшой сад, огороженный глухим глиняным забором. Из-за этих заборов безлюдные улицы больше напоминали коридоры гигантского лабиринта, и только дымок над некоторыми домами говорил о том, что здесь кто-то живет.

– В городе все еще спят, – сказал Цицерон. – И очень хорошо. Нам надо бежать отсюда как можно скорей. Здесь этих тимиуков – тьма-тьмущая. Пойдем вдоль реки.

Они побежали по берегу в сторону высоких холмов, поросших густым лесом, и бежали до тех пор, пока Главный город не скрылся из виду. После этого робот опустил мальчика на землю, и они пошли рядом.

– А в поселке сейчас, наверное, готовят завтрак, – вдруг сказал Алеша и вздохнул.

– Сомневаюсь, – откликнулся Цицерон. – Скорее всего, они обшаривают на вертолетах окрестности.

– Я есть хочу, Цицерон, – Алеша подергал робота за манипулятор. – Хорошо бы достать что-нибудь съедобное. Может, у них картошка растет или яблоки?

– Да, конечно, – ответил робот. – Картошка у них растет прямо с котлетами, а яблоки – в пирогах. Эх вы, люди, – вздохнул Цицерон. – Очень неудобно вы устроены: по три раза в день подзаряжаетесь. Вот я на Сатурне был. Тамошний гуманоид слопает раз в месяц корову и спокойно живет.

– Как же это он целую корову в животе носит? – лукаво улыбнувшись, спросил Алеша.

– Так он больше этой коровы раз в сто, – нашелся Цицерон.

– Тогда эта корова ему на один зубок, – сказал мальчик. – Ты опять врешь, Цицерон.

– Я на тебя обижусь, Алеша, – проговорил робот. – У тебя совершенно нет фантазии и чувства такта. Стоит мне чуть-чуть преувеличить, и ты сразу: «врешь, врешь». Вот если бы я протащил на корабль мимикра, а тебе соврал, что это ящик с инструментами, тогда – да, тогда бы я был вруном. Как ты не понимаешь, что я просто фантазирую?

Алеша при упоминании о мимикре покраснел, а робот отвернулся к реке и начал хрипло напевать: «Парня в горы тяни, рискни. Не бросай одного его…»

Некоторое время они шли, не разговаривая друг с другом. Цицерон напевал песню, а Алеша думал: «И зачем я ему говорю, что он врет? Сочиняет, и пусть сочиняет. А то обидится и бросит меня здесь одного. Что я тогда буду делать?»

Вдруг Цицерон резко оборвал песню, посмотрел на притихшего Алешу и миролюбиво сказал:

– Пойми, Алеша, для меня это так же обидно, как если бы ты заподозрил меня в подлости. Например, подумал бы, что я брошу тебя здесь одного, или еще какую-нибудь гадость.

• Предыдущая
• 7/40
• Следующая