Василий Головачёв представляет: Золотой Век фантастики - Моррисон Уильям - Страница 59

Прямо над ним на верхней палубе стояла красивая молодая женщина и смотрела на море.

Она была Сарк, и она была дьявол, как говорили гребцы. Но кем бы она ни была, при виде ее дыхание Карса на мгновение остановилось, и он зачарованно глядел на нее. Она стояла, словно темное пламя в лучах заката, одетая, как молодой воин. Поверх фиолетовой туники, подчеркивая стройность ее фигуры, была надета кольчуга, и короткий меч висел на боку. На голове она не носила никакого убора, и ее волосы, коротко подрезанные на лбу, падали на спину. Под темными бровями горели чудесные глаза. Она стояла на палубе, длинноногая, стройная, широко расставив ноги, и вглядывалась в море.

Карс почувствовал горькое восхищение этой красотой. Эта женщина была его госпожой, и он ненавидел ее и ее племя, но он не мог остаться равнодушным к ее пылающей красоте, к ее силе.

— Гребите, ублюдки!

Крик и удары бича вернули его к действительности. Но он пропустил счет, весло опоздало, Джаксарт выругался, а Каллус безжалостно хлестал по спинам Карса и его товарищей. Он бил и бил их, пока Бокхаз не взвыл:

— Милосердия, госпожа Иваин! Милосердия!

— Заткнись, выродок! — зарычал Каллус и ударил его так, что кровь выступила на его бледной коже.

Иваин бросила взгляд в яму гребцов и окликнула надсмотрщика:

— Каллус!

Надсмотрщик поклонился.

— Слушаю, Ваше Высочество.

— Распорядись ускорить удары барабана, — сказала она. — Быстрее, мне нужно успеть к Черным Берегам до темноты. — Она посмотрела прямо на Карса и Бокхаза и добавила: — И беспощадно бей любого, кто пропустит счет.

После этого она ушла.

Удары барабана участились. Карс с горькой улыбкой глянул в спину удаляющейся Иваин. А неплохо было бы укротить эту женщину, подумал он. Сломать ее, растоптать ее гордость. Плеть снова опустилась на его спину, и ему ничего не оставалось делать, как продолжать грести. Джаксарт улыбнулся, по-волчьи скаля зубы. В перерыве между ударами он сказал:

— Сарк владычествует над Белым Морем и хочет, чтобы все это признали. Но Морские Короли еще выйдут на его просторы. И даже Иваин не посмеет встать на их пути!

— Если Морские Короли так близко от нас, почему же галеру не сопровождает эскорт? — спросил Карс, тяжело дыша.

Джаксарт покачал головой:

— Я тоже не могу этого понять. Как я слышал, король Гарах послал свою дочь покорить только что завоеванное им государство, тамошний властитель стал слишком много себе позволять. Но почему она вышла в море без эскорта?..

Бокхаз предположил:

— Может быть, дхувиане дали саркам мощное оружие для ее защиты?

Кхонд фыркнул:

— Дхувиане слишком умны, чтобы пойти на это! Они сами иногда используют свое ужасное оружие, защищая со-юзников-сарков, это правда. Именно для того и был заключен их договор. Но дать оружие Сарку, научить сарков пользоваться им? Они не настолько глупы!

Картина прошлого Марса все яснее и яснее вырисовывалась перед Карсом. Все эти царства были наполовину варварскими — и в то же время существовали загадочные дхувиане. У них, несомненно, была сильная наука, намного опередившая весь остальной Марс, наука, секреты которой они ревниво охраняли и использовали в своих целях, а также оказывая помощь своим союзникам-саркам.

Ночь спустилась над морем. Иваин оставалась на палубе, и стража была удвоена.

Нарам и Шаллах, Пловцы, все время о чем-то возбужденно беседовали. В свете факела их странные глаза переливались всеми цветами радуги.

У Карса не было ни сил, ни желания восхищаться ночным морем. Как нарочно, усилилась качка, превратившая греблю, и без того мучительную, в совсем уж невыносимое дело. Удары барабана не стихали. Безмолвная ненависть сжигала Карса. Боль в спине и ладонях была невыносимой, весло стало свинцовым. Оно било и толкало его, словно живое существо. Что-то произошло с его лицом. Странное застывшее выражение появилось на нем, вся краска отлила от щек, его глаза стали неподвижными, холодными, как два куска льда. Барабан отдавался стуком сердца в груди, страшным ревом, который становился громче с каждым новым ударом.

Волна подняла галеру, и весло с силой ударило Карса в грудь; на мгновение он захлебнулся воздухом. Более опытный Джаксарт и плотный, тяжелый Бокхаз удержались на скамье, получив, впрочем, свою долю ударов кнута и порцию ругательств Каллуса, назвавшего их «ленивыми свиньями». Карс выпустил из рук весло. Надсмотрщик еще не понял, что случилось, когда Карс рванулся к нему, насколько ему позволяли цепи, и стал молотить его кулаками по голове, рыча от ненависти. Мгновенно весь порядок гребли был нарушен. Каллус подскочил к Карсу и ударил его тяжелой рукояткой бича. Оставив его почти без сознания, надсмотрщик убрался в безопасное место, подальше от могучих рук Джаксарта. Бокхаз съежился, как только мог, и сидел молча, всем своим видом демонстрируя полное смирение.

С палубы донесся голос Иваин:

— Каллус!

Начальник надсмотрщиков поклонился ей:

— Да, Ваше Высочество!

— Отхлестай их так, чтоб они помнили: они только рабы и пусть не воображают себя людьми!

Ее гневный взор остановился на Карсе.

— Что касается этого… Он новенький, не так ли?

— Да, Ваше Высочество.

— Так проучи его, — сказала она.

И они проучили его. Каллус и надсмотрщик занимались обучением вместе. Карс спрятал голову в, ладони и терпел. Бокхаз вскрикивал от боли, когда кнут случайно задевал его. Карс видел, как темные полосы крови сползали на пол с его плеч и пятнали палубу. Кипящая ненависть охладевала в нем и превращалась в ледяное железо, которое бичами ковали два «кузнеца». Наконец они остановились. Карс поднял голову. Это было нелегко, но он упрямо поднял голову. Он взглянул прямо в прекрасные глаза Иваин.

— Хороший ли урок ты получил, раб? — спросила она.

Прошло несколько секунд, прежде чем он смог ответить ей. Ему было уже безразлично, будет ли он жить или сейчас умрет. Вся вселенная сконцентрировалась для него в этой женщине, которая стояла, возвышаясь над ним, такая самоуверенная, такая недоступная.

— Спустись сюда и сама обучи меня, если сможешь, — ответил он резко и назвал ее словом, от которого покраснели бы и грубые просоленные моряки из Нижнего порта Джеккары.

На мгновение все окаменели и не могли вымолвить ни слова. Карс увидел, как побледнело ее лицо, — и засмеялся. Жуткий смех, похожий больше на кашель, раздался в полной тишине.

Скилд выхватил шпагу и прыгнул вниз, в яму, к гребцам. Клинок сверкнул в свете факела. Карс понял, что это смерть. И он ждал удара, но удара все не было, и он не сразу сообразил, что Иваин приказала Скилду не убивать его. Скилд остановился в недоумении и растерянности.

— Но, Ваше Высочество…

— Иди сюда, — сказала она, и Карс увидел, что она внимательно смотрит на шпагу в руке Скилда. На шпагу Рианона.

Скилд поднялся к Иваин, его лицо было несколько испуганным.

— Дай мне ее, — сказала Иваин.

Скилд растерялся, не понимая, о чем она говорит.

— Шпагу, дурак, — повторила она.

Он вложил шпагу в ее руки, и она стала изучающе вглядываться в мастерскую работу неведомого оружейника, в одинокий дымчатый камень на рукояти, в символы на клинке.

— Где ты нашел ее, Скилд?

— Я… — Он замялся, не зная, как признаться в мародерстве, и рука его инстинктивно нащупала украденный воротник.

Иваин сказала сухо, словно хлестнула его по лицу.

— Меня не интересуют твои воровские привычки. Где ты ее нашел?

Он указал рукой на Карса и Бокхаза.

— У них, Ваше Величество. Когда я арестовал этих бродяг…

Она кивнула:

— Доставь их в мою каюту.

И исчезла за дверью башенки.

Скилд, совершенно потерянный, с несчастным лицом, повернулся, чтобы выполнить ее приказ.

Бокхаз простонал:

— О, милосердные боги! Это конец! — Он наклонился к Карсу и быстро зашептал в его ухо: — Лги, как ты никогда раньше не лгал! Если они дознаются, что тебе известен секрет гробницы Рианона, дхувиане вырвут его у тебя под пыткой!