Дельцы, или Брат, останься в живых - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/69
• Следующая

И в прошлом, и в настоящем жизнь ее была богатой на сюрпризы. Однажды Марту уже похищали. Из нее пытались сделать разменную карту в игре против Никиты. Она содержалась в неволе, вместе с ней под стражей находилась еще одна девушка. Так вот в той ситуации был охранник, который влюбился в ее подругу по несчастью. И он им обеим помог бежать... Может, и Алекс поможет ей. Было бы здорово, если бы через него и она обрела свободу, и ее дети. А там она знает, что делать... Да, действительно, почему бы ей не стать леди Винтер для Джона Фелтона? Амплуа роковой женщины не для нее, ну а вдруг?

Алекс появился после обеда. Сам застегнул браслеты на ее запястьях.

– Не жмет? – дрогнувшим голосом спросил он.

– А как вы думаете? – страдальчески вздохнула Марта.

Главное, не переборщить, не сфальшивить...

– Поверьте, это не моя воля...

Алекс бережно надел на нее специальную повязку для глаз. Так же бережно взял под руку и вывел из камеры... Из подвала они поднялись вверх по лестнице – из затхлого воздуха подземелья переместились в атмосферу домашнего комфорта. Здесь Марта нежеланный гость, здесь для нее делают лишь снисхождение...

Алекс завел ее в ванную комнату, снял наручники и повязку. Он ушел, но Марта не осталась в одиночестве. В углу просторного помещения, в офисном кресле у зеркала со скучающим видом сидела девушка. В руке какой-то пульт – возможно, вызов охраны. Если так, то она точно выполняла роль надзирательницы...

Так оно и оказалось. Марта принимала душ, а она безучастно следила за ней. И даже не предложила свои услуги – спину намылить, подать полотенце. Наверняка она получила указания близко не подходить к пленнице... Впрочем, Марта к ней за помощью и не обращалась.

Она думала, что после душа ее отправят обратно в камеру, но, как только она оделась, девушка нажала на кнопку своего пульта, и в комнату вошел Алекс.

– Если не возражаете, – он показал ей на кресло, которое освободила для нее девушка.

Мало того, она вдруг превратилась из надзирательницы в женского мастера. Открыла чемоданчик, в котором чего только не было... Марта скользнула взглядом по ножницам. И в этот момент Алекс взял ее за руку и приковал наручниками к поручню кресла. Чтобы соблазн не возникал... В знак оправдания он виновато развел руками.

Девушка поправила ей прическу, сделала маникюр – причем стальной браслет на запястье нисколько ее не смущал, как будто она всю жизнь только и делала, что приводила в порядок особо опасных преступниц. Легкий пиллинг, макияж...

– Зачем мне это? – усмехнулась Марта.

Она только делала вид, что ей все равно, как она будет выглядеть. Но на самом деле она хотела смотреться лучше, чем она есть. Она была совсем не прочь влюбить в себя охранника. Исключительно из деловых соображений.

– Если честно, я сам не очень понимаю, – пожал плечами Алекс. – Вы и без этого выглядите великоле...

Он запнулся, спохватившись, и опасливо покосился на девушку. Но та казалась образцом бесстрастности – ни словом, ни взглядом не отреагировала на зародившийся комплимент в адрес Марты. Но это не значило, что она будет молчать после того, как предстанет перед своим начальством...

Скорее всего, так оно и оказалось. На следующий день завтрак в камеру принес охранник по имени Андрей. Марта спросила его, когда можно будет увидеть Алекса, но тот молча развел руками – жест, означающий, что его она больше не увидит...

Еще совсем недавно Никита восхищался деревенской жизнью. Но тогда у него был свой дом со всеми удобствами, любимая жена под боком, дети. Никто не пытался его убить...

А сейчас за ним шла самая настоящая охота. Он чувствовал себя загнанным зверем, и бревенчатая изба на окраине умирающей деревни казалась ему норой-убежищем. Но достаточно надежной норой. Слишком далеко они ушли, чтобы всерьез опасаться преследования.

Машину они бросили под Архангельском – закончилась солярка. Двое суток шли вдоль дороги в обход города пешком, затем им повезло – случайно удалось запрыгнуть в пустой фургон шедшего на юго-запад грузовика. Проехали километров двести, и снова пешком – почти двое суток. В конце концов уже вконец разболевшийся Стас свалился с ног. Никита оставил его в лесу, а сам отправился на поиски ближайшей деревни... Неплохую деревеньку нашел. Хоть и покосившиеся, но симпатичные избы без всяких оград, тишина такая, что аж в ушах звенит. Никита приметил дом с заколоченными окнами, проник в него – вроде ничего, печь есть, кровати, стол с лавкой, домашняя утварь. Пыльно, пол захламлен, но им же со Стасом не участвовать в конкурсе «Дом образцового порядка».

Стаса пришлось тащить сюда на плечах – лесом, в темноте. Но Никита справился. В доме, в клетях разыскал несколько старых перин и пыльных подушек, застелил им две кровати, на одну, поближе к печи, уложил Стаса.

– Спасибо, брат... – в горячечном бреду пробормотал тот.

Никита удивленно повел бровью. Стас был так плох, что, казалось, уже ничего не соображает. Но нет, оказывается, он отдавал себе отчет в происходящем.

– Нормально все. Сейчас тебя лечить будем...

Как это ни странно, в доме был свет. Но Никита зажигать его не стал – дабы не привлекать внимания соседей. В сарае нашел кладку дров, растопил печь. Дымоход работал исправно – печь не дымила, поэтому в комнаты поступало только тепло. Его самого шатало от усталости, сон застилал глаза, но Никита не сдавался. Он должен был напоить Стаса горячим чаем, и он сделает это...

Скорее всего, последний хозяин брошенной избы сменил место жительства, но переехал не куда-то в город, а на тот свет. Поэтому в доме осталась посуда – чугунки, чайник, миски, кружки. В вещмешке у Никиты еще оставалось несколько банок тушенки, а еще он обнаружил три жестяных короба – с рисом, с пшеном и сахаром. Чая он не нашел, зато разыскал баночку с закаменевшим от сырости кофейным напитком из ячменя. Но настоящей драгоценностью показались ему баночки с вареньем. Они обе давно были откупорены, высохшее содержимое было подернуто толстым слоем плесени – запах не самый приятный. Но плесень Никиту не пугала, тем более что при определенных условиях из нее делают лекарственные антибиотики. А усохшее варенье хорошо растворялось в кипятке. Судя по запаху, в одной банке была клюква, в другой – смородина. Хотя Никита мог и ошибаться... Впрочем, Стасу было все равно. Он без удовольствия, но с желанием осушил пару кружек и снова рухнул в горячечный сон. Никита хотел было приготовить кашу, но на это уже не оставалось сил. Он сам свалился на свободную кровать и зарылся в перины, пропахшие отнюдь не волнующим духом старины далекой...

Он так устал, что, казалось, у него бы не хватило желания подняться, если бы вдруг на горизонте появились преследователи. А Никита почувствовал, что они где-то рядом. Как будто вот-вот должен был грянуть гром...

– Вот они, голубчики...

В комнату вошел здоровенный детина с автоматом на ремне. Посмотрел на Стаса, перевел взгляд на спящего Никиту.

– Я же говорил, что мы их найдем...

Это был голос Восьмого. Никита увидел и его самого. Он спрыгивает с печи, подходит к нему, вытягивает руку с пистолетом, прислоняет к уху набалдашник глушителя...

Никита хорошо помнил, как прострелил горло Восьмому. Этот гад не мог выжить. Но ведь он жив и сейчас будет стрелять. И хотя Никита не сможет ответить ему тем же, но и лежать сложа руки он не может. Он сунул руку под подушку, вырвал из-под нее свой пистолет... Восьмой с ужасом отскочил от него.

– И-и! – А визжит, как баба.

Никита вытянул в его сторону руку с пистолетом. И в этот миг проснулся. В трех шагах от него действительно стояла женщина. Глаза по пять копеек от страха, брови, нос и рот сведены в знак вопросительного восклицания. А палец уже выдавил слабину на спусковом крючке. Но в самый последний момент Никита все же успел повести рукой чуть в сторону. Чихнул выстрел, лязгнула затворная рама – пуля врылась в штукатурку печи в каких-то сантиметрах от линии, на которой стояла женщина.

• Предыдущая
• 40/69
• Следующая