Зачистка - Гравицкий Алексей Андреевич - Страница 67

• Предыдущая
• 67/74
• Следующая

Он почувствовал, что сам себя накручивает, но остановиться уже не мог. Убийца — тот, кто убивает. Много в Зоне найдется тех, кто ни разу не стрелял в человека? Нет, наверное, встречаются идейные придурки, но отклонение от нормы не берём. И девяносто девять процентов сталкеров нажимало на спусковой крючок с желанием лишить жизни. Убийцей человек становится в тот момент, когда нажимает на спуск и отправляет пулю в себе подобного.

А вовсе не тогда, когда ему за это платят. И если не платят, он все равно убийца, как ни верти.

Мун запрокинул голову, посмотрел на небо с низкими тяжелыми облаками и блеклой луной и пробормотал еле слышно, не то себе, не то кому-то там сверху:

— Достало все.

— Эй, — окликнул сзади женский голос.

Мунлайт опустил голову и повернулся, нацепляя ухмылку. К нему, как и накануне, шла Наталья.

— Привет, камси-комса, — ухмыльнулся Мун. — Ты опять по мне скучала?

— Вроде того, — отозвалась Наталья. — Ты сегодня герой дня.

— И ты снова меня любишь, — ухмыльнулся седой. — А вчера я был врагом народа, и ты меня ненавидела. Смешные вы ребята, что вам сверху скажут, то и будете правдой считать. А головой подумать не судьба? Самому поковыряться, поискать если не правду, то хоть что-то, на нее похожее?

— Хочешь сказать, что ты уже не герой? — с легкой иронией поинтересовалась Наталья.

— Я устал, — честно признался Мунлайт. — От человеческой глупости и желания все поделить на белое и чёрное. Я не герой и не враг народа. Я человек. Не плохой и не хороший. Хотя могу быть и хорошим, и плохим. Потому что судить можно только по поступкам. А не по словам, которыми каждый окутывает себя сам, и не по ярлычкам, которые навесят на тебя другие. По ярлычкам только бараны судят. И пока вы ведете себя как бараны, на каждого крупнорогатого будет находиться свой Резаный, который соберёт стадо и поведет его куда-то за собой. В светлое будущее или на бойню — не важно. Среди стада даже найдется пара умных баранов, которые начнут строить предположения о том, куда их гонит пастух. Только эмпирически он в этом разобраться не рискнет, что с него взять — баран, но интуитивно поблеет. Вам еще повезло, что вам в качестве пастуха Резаный достался.

Наталья посмотрела с сомнением.

— Это ты сейчас так изящно наехал?

— Самка человека, — безнадежно отмахнулся Мунлайт и полез за спичечным коробком в карман.

Наталья потопталась на месте, но не ушла. Только заметила между делом:

— Хам.

— Пох, — отозвался Мунлайт. — Меня все равно прощают. Тебе чего надо-то?

Глаза Косы вспыхнули, словно она только и ждала этого вопроса. Причём ждала как минимум половину сознательной жизни.

— Мне нужна защита, — скороговоркой выпалила она.

Седой поперхнулся. Спичка выскочила изо рта и спикировала в снег. Мун чертыхнулся и недовольно посмотрел на женщину.

— От кого тебя защитить, душа моя?

— Ты не понял, — взвилась Наталья.

— Все я понял, — оборвал Мунлайт. — Женщина тоже может быть сталкером, бла-бла-бла… Дура, куда ты собралась?

— На Агропром.

Мун поглядел на Наталью с прищуром. Вот ведь блин. Дура, но искренняя.

— У тебя ребёнок, женщина. Его воспитывать надо.

— Вот именно, — упрямо повторила Коса. — Причём своим примером. А чему я смогу научить сына, если в такой момент буду картошку чистить?

— Дура, — покачал головой седой.

— Я ведь все равно пойду, — не отставала Наталья. — И никто меня не удержит. Так что если ты о ребенке печёшься, то дай защиту. Целее буду.

— А Резаный знает? Что он тебе на это сказал? — сдался Мун.

— К тебе послал, — нехотя отозвалась Наталья.

— Вот иди к Резаному, он там на раздаче. А у меня даже своей защиты нет.

Наталья развернулась было, чтобы идти, куда послали, но остановилась в нерешительности и косо глянула на Муна.

— А Резаному чего сказать?

— Что я тебя к нему послал, — рыкнул седой.

7

Ночью снова вернулось тепло, и снег стаял. Утро встретило черными облетевшими раскоряками деревьев и раскисшей, хлюпающей под ногами землей.

Лагерь Резаного они покинули еще в сумерках. Деревенька вдруг ожила, наполнилась суетой, словно ее жители готовили библейский исход. А потом вмиг стала совсем мертвой.

Мунлайт бросил на покосившиеся домишки прощальный взгляд. Где-то там внутри остались трое парней и мальчишка. Но четырех человек, вероятно, было мало, чтобы заполнить и без того унылую деревушку жизнью.

Он прибавил шагу, обгоняя неровный строй Резановских бойцов. Взглядом зацепился за гордо вышагивающую Наталью. Поспешно отвернулся.

Дура! И Резаный умом не блещет. На кой поволок бабу с собой? Хотя Коса напористая, как все самки человеческие, уж если на уши присядет, то не слезет, пока мозги не вынесет.

Мун почувствовал себя женоненавистником и отчего-то улыбнулся.

К Агропрому они вышли ближе к полудню. Первыми на исходную позицию выскочили счастливые обладатели экзоскелетов и идущие налегке Мун со Снейком.

От бывшего НИИ их скрывал сейчас пригорок и небольшой перелесок. Здесь старлей убил Угрюмого, хотя Угрюмый уже был мертв. Здесь он убил старлея. Впервые за долгое время на эмоции.

Хотя нет, не стоит себя обманывать. Эмоция была, но убивал он расчетливо. На автомате. И сейчас опять пойдёт убивать. Тоже на автомате, на рефлексах. Рутинно, буднично. А ведь это жутко, когда убийство превращается в рутину. Когда смерть перестает восприниматься как что-то значимое, а жизнь и вовсе обесценивается.

Рутина, вот от чего он устал. И убивать тоже устал. И…

Мунлайт тряхнул седой головой, отгоняя ненужные воспоминания и мрачные мысли. Огляделся.

«Свободовцев» видно не было, только на ветке растущего неподалеку дерева болтался кусок ткани со знакомой эмблемой: оскалившимся волком и надписью «Воля». Значит, они уже тут.

Тяжело пыхтя, подошел Резаный. Видимо, за великим делом по созданию новой группировки он забыл, когда последний раз гулял по Зоне с полной выкладкой.

— Береги дыхание, — подколол Мун, ухмыляясь. Резаный пропустил колкость мимо ушей, поглядел на часы.

— Готовы?

— Как юный пионер, — поделился Мунлайт и напел: — Смело мы в бой пойдем за власть Советов и, как один, умрем в борьбе за это.

— Вот этого не надо, — удивительно серьезно отозвался Резаный.

— Чего не надо? — усмехнулся Мун в седую бородёнку-подковку. — За власть Советов? Или умирать?

Резаный покачал головой с таким видом, будто был школьной учительницей, а стоящий перед ним Мун — известным хулиганом, держащим в страхе полшколы.

— Ты хоть иногда можешь разговаривать серьезно?

— А на фига? — ухмыльнулся Мун. — Мне и так хорошо, а вы потерпите меня за харизму и обаяние.

— Оторвать бы тебе твою харизму, — буркнул Снейк, пихая Муну второй автомат.

Змей продолжал злиться, хоть и не подавал виду. Мун повесил второй «калаш» на плечо. Теперь они со Снейком выглядели так, как должны были бы выглядеть, если бы бородатый и вправду сбежал, грохнув лейтенанта, а Мунлайт гонял его три дня по Зоне и вот наконец поймал и привел на растерзание Хворостину.

— Ну, с богом, — кивнул Резаный.

Мун качнул стволом автомата, и Снейк, сложив руки за спиной, словно заключенный, поковылял вперед.

Идти пришлось не так долго. Скоро впереди замаячило открытое пространство. Бородатый невольно поежился.

— Как думаешь, — тихо спросил он. — Нас уже видят?

— О, — ядовито сказал Мун, — дядя Змей заговорил. На меня больше не обижаются.

— Я на тебя, дурака, и не обижался, — пробормотал Снейк. — Скажи лучше, а как они нас засекут и без разговоров стрелять станут.

— Не станут.

Громада Агропрома приближалась, покачиваясь в такт шагам. Никаких военных там видно не было. Бывший НИИ вообще казался пустым. Но он точно знал, что генерал со своими вэдэвэшниками никуда не делся и сидит внутри. А они скорее всего уже на мушке.

• Предыдущая
• 67/74
• Следующая