Волею Созидающего - Лоскутов Александр Александрович - Страница 20

- Едва только мы начнем шерстить гвардию и Академию, они, несомненно, узнают об этом. Узнают и начнут тот самый хаос, о котором только что шел разговор. Не сомневаюсь, что Иринарх и Арминия попытаются получить от своей шпионской сети хоть что-то, пока она еще не распалась.

- И это значит, что мы должны оставить затаившихся в наших рядах потенциальных предателей в покое?! Честно говоря, я начинаю сомневаться, что ты, Маркел, все еще на нашей стороне.

- О, Вечность... Я все еще на стороне Совета, Вассиан. Или, следует сказать, на твоей стороне, потому что Совет уже совершенно ничего не решает?.. Скажи-ка мне, а как же твой любимый и почитаемый Закон?

Вассиан прошипел сквозь зубы что-то слишком уж похожее на грязное ругательство и неровным шагом вышел из комнаты. Селифан несколько недоуменно посмотрел ему вслед и, пожав плечами, последовал за Главой Совета.

В молчании Маркел устало опустился в кресло.

Тысячелетия. Долгие тысячелетия прошли под знаменем мира и процветания. И вдруг такой неприятный конец. Война. Ведь это война... Война.

Что же изменилось? Кто на самом деле виновен во всем этом. Иринарх, расколовший Единение во имя мира и будущего процветания, или Вассиан, который ему потворствовал и подтолкнул на тропу крови и сражений?

Кто прав? Кто виноват? Извечный вопрос. Извечная борьба добра и зла, которые уже настолько переплелись, что невозможно понять, где заканчивается одно и начинается другое.

Но как бы то ни было, у меня возникают подозрения, что кто-то просто играет нами... Кто-то... Или что-то... Возможно сама Всемогущая Вечность решила, что пора завершить Эпоху Созидания и начать новую эру. Эру, где Творцам не будет больше места.

И откуда-то из дальнего уголка сознания слабым эхом донесся будто бы чей-то приглушенный смешок.

- Ты прав... Ты снова прав... Вернее, я прав... - Раздался едва различимый шепоток какой-то далекого голоса. - Ты... Я... Какая разница?.. Ты - это часть меня, а я - это часть тебя... Мы... Мы правы...

Или же это я сошел с ума?!

Сквозь пелену недоумения и испуга вновь донесся далекий смешок. Смешок, совершенно лишенный всего человеческого, похожий на отголоски самой Бездны....

Но разве у Бездны есть разум?

- А как же... Скоро ты поймешь это... Проведя полтора тысячелетия наедине со своими мыслями...

О-о... Свет и тьма...

- Значит так, - Арминия энергично склонилась к обмякшему на стуле Иринарху и, схватив его за разодранный ворот обгорелой кружевной рубашки, прошипела. - Сейчас ты немедленно прекратишь свои стенания и поможешь мне. Ясно?

- Конечно... Помочь тебе... А в чем дело?

- О, Великая Вечность! Сначала он является сюда, едва таская ноги, а потом еще и бормочет: в чем дело? Ах, в чем же у нас дело? Да от тебя выпивкой разит за милю! Где ты так набрался?

- В одной таверне на Анисмене... Меня... никто не узнал...

- Конечно, тебя никто не узнал. Да разве хоть кто-то из тамошних пьянчужек сподобился бы подумать, что за соседним столиком сидит и надирается не кто-нибудь, а сам Великий Творец! Ты хоть соображаешь, что делаешь?

- А что такое?..

- Он еще спрашивает! У нас же война. Война! Ты понимаешь?

- Война... А как же. Война... Я готов воевать... Где мой... ик... шрокен?

- Сиди. - Арминия решительно удержала вяло пытающегося подняться на ноги Иринарха. - Пока и без тебя повоюем. Ты бы лучше проспался.

- Шрокен... Где мой шрокен?

- Вот. Вот он. - Сунув в слепо шарившие вокруг руки Творца черенок метлы, Арминия вновь воспрепятствовала попытке пьяного Иринарха утвердиться на ногах. - Сначала выспись, а потом и пойдешь на войну.

- Война... Великая Вечность... Война...

Подождав, когда он уснет, Арминия, покачивая головой, потрясенно опустилась на кривоногий стул. И только сейчас заметила, что вся дрожит.

Подумать только. Пьяный Творец. И не просто пьяный, а надравшийся до поросячьего визга. О-ох... От одной мысли о том, что мог бы сотворить в таком состоянии Иринарх, ей становилось не по себе. Великая Вечность, спасибо тебе, что ты удержала этого пьяного осла от того, чтобы пойти и навести справедливость во Дворце Совета. Иначе на Таулусе сейчас были бы одни только руины...

За всю историю Мироздания никогда еще Творец не пробовал горячительных напитков. Никогда. И вообще, любому волшебнику Закон самым строжайшим образом запрещал даже прикасаться к вину или порошку счастья. Наказанием являлось выжигание дара. И никакое оправдание тут в расчет не принималось. Жестокие меры для пресечения крайне опасных последствий. Еще до создания Единения были известны случаи, когда напившиеся маги учиняли пьяные дебоши. И в подобных случаях всегда были жертвы. Всегда. Разрушенные дома, пожары и многочисленные мертвецы.

Но что может случиться, если опьянеет один из Творцов? От одной только этой мысли Арминию прошибал холодный пот. Проклятье, Иринарх, уж лучше бы ты...

Слабая вибрация эфира заставила ее резко оборвать свои мысли и мгновенно подойти к сложнейшему механизму, представляющему собой безумное переплетение проволоки, усыпанной мириадами мелких кристалликов. Едва слышно попискивая и мерцая голубоватыми искорками, аппарат требовал немедленного внимания.

И это могло означать только одно.

Они добрались до нашей сети принужденных.

Проклятье... Слишком рано. Мы еще не готовы. Теперь нам придется действовать быстро... Искоса взглянув на прикорнувшего за столом Иринарха, Арминия быстро поправилась. Мне придется действовать быстро.

Нервно оглянувшись, она поспешно задействовала первую цепь давно уже заготовленных заклятий. Могучий шквал эфира пронизал вспыхнувшую нереально голубоватым светом машину.

Иринарх слабо пробормотал что-то во сне.

По улицам Вечного Неалентоса неспешно шагал молодой парень. Несколько необычные одеяния и манера разинув рот рассматривать какую-нибудь величественную статую или витую башенку, которыми так богата архитектура Вал-Накина, выдавали в нем чужеземца, явившегося в один из крупнейших городов Единения из какого-нибудь захолустного мирка. В многолюдном гомоне толпы никто не обращал внимания на изумленно рассматривающего достопримечательности странника.

Сбросив на землю заплечный мешок, в котором что-то тяжело звякнуло, парень восхищенно оглядел величественную статую Великого Творца Вассиана и окружающие ее радужные струйки воды. Фонтан радовал глаза своей непрерывной игрой красок. Благодаря небольшой примеси волшебства водные струи с легкостью свивались самым невероятным образом, создавая причудливые и непрерывно меняющиеся формы.

Поглазев несколько минут, парень со вздохом подхватил свой мешок и медленно побрел мимо сверкающих на солнце окон дворцов и роскошных многоэтажных зданий.

А вокруг вовсю кипела обычная городская жизнь. Многочисленные магазины завлекали покупателей ярким сверканием магических вывесок. С лязгом катились сделанные из красного дерева и богато украшенные самоходные машины, в которых восседали местные аристократы. Цокали по мостовой лошади. Медленно продвигались вперед скрипучие повозки. Десятки тысяч пешеходов шли по своим делам.

Мимо, печатая шаг, промаршировал патруль. Одетые в черные свободные одеяния городские стражники уверенно сжимали шрокены. Пересекая лоб золотой лентой, сверкали защитные кольца Раканаса.

Парень проводил стражников заинтересованным взглядом и, поправив свою нелегкую ношу, продолжил свой путь. Перебежав улицу прямо перед носом пыхтящего самохода, он заработал несколько возмущенных ругательств со стороны управляющего самодвижущейся повозкой верзилы, и нырнул в кривой переулок. Следуя причудливым изгибам узенького прохода, молодой путешественник вскоре очутился на одной из главных улиц города.

Неподалеку от этого места, отчетливо различимый практически с любого конца города, гордо взметнулся ввысь величественный шпиль Монумента Жизни. Каменные фигуры мужчины и женщины, смотрели перед собой чуть-чуть печальными, в то же время горящими надеждой глазами. Невидимый ветер раздувал их простые неброские одеяния. Исполинские фигуры выглядели как живые, и, казалось, были готовы в любой момент сойти с пьедестала. А позади них к небу взметнулся громадный мраморный шпиль высотой почти в четверть мили. И всю поверхность этой величественной иглы усеивали имена. Тысячи имен тех, кто отдал свою жизнь ради великой цели процветания человечества. И каждый год каменная игла вытягивалась на несколько дюймов, а на ее поверхности сами собой появлялись все новые и новые письмена.