Другой Синдбад - Гарднер Крэг Шоу - Страница 18

Итак, мы гребли, а Рух гналась за нами. Но я заметил, что огромная птица, кажется, настигает нас не так быстро, как прежде. Я повернулся взглянуть на капитана и получил прямо в лицо мощный заряд ветра и брызг.

Именно тогда до меня дошел замысел капитана. Мы двигались навстречу шторму, прямо навстречу ветру. Это означало, что птица тоже должна была лететь против ветра и, в то время как нас на корабле швыряли волны, птица в небе вынуждена была сражаться с еще более коварными воздушными потоками и тратить силы, пробиваясь сквозь бурю.

Ветер теперь, казалось, усиливался с каждым взмахом весел. То, что сначала было пронзительным свистом, превратилось в вой сотни женщин, оплакивающих покойника. Я больше не слышал плеска весел, и вместо барабанного боя с носа корабля доносился лишь глухой размеренный стук — музыкальное сопровождение для скорбных воплей ветра, словно эти удары отсчитывали пролетающие мимо души проклятых.

Я снова отвернулся к корме и увидел, что огромная Рух, похоже, не приблизилась. На самом деле она будто зависла в небе и отчаянно била громадными крыльями, чтобы надвигающийся шторм не швырнул ее вниз.

— Навались, парни! — Голос капитана был едва слышен за пронзительным воем бури. — Рух отстает!

Итак, мы, возможно, отделались от мстительной птицы, во всяком случае, на время шторма. Но какой ценой?

Я снова повернулся к носу и увидел впереди волну в два раза выше корабля.

— Берегись, ребята! — услышал я крик капитана, но остальные его слова потонули в реве ветра и воды.

Я увидел, как остальные хватаются за поручни, и решил, что лучше сделать то же самое, и тут корабль начал медленно взбираться на гребень волны, медленно, медленно, очень медленно, точно перегруженная повозка, влекомая единственным волом по крутому склону, который при этом становится все круче.

Ибо волна вырастала перед нами, вздымаясь быстрее, чем мы успевали на нее вскарабкаться. Она нависла над нами, высотой с величайшие минареты Багдада, а потом сделалась еще вдвое выше. А когда я подумал, что выше этого ни на земле, ни на море ничего быть не может, она еще увеличилась вдвое, потом еще раз, так что ни перед нами, ни по сторонам не осталось ничего, кроме воды. Тогда я запрокинул голову и увидел, что у огромной волны пенный гребень шириной и высотой с мой возлюбленный город, и этот гребень навис над нами, так что волна затмила даже небо.

И эта огромная стена воды накрыла нас. Когда волна обрушилась на корабль, он рванулся вперед с такой силой, что, казалось, руки мои вот-вот оторвутся от плеч и тело полетит в морскую пучину, а руки будут по-прежнему цепляться за поручень.

Потом вода схлынула, и мы снова оказались на корабле, плывущем по поверхности моря. Я огляделся и увидел, что каким-то образом все три моих ближайших спутника по-прежнему со мной. Некоторым не так повезло, поскольку я увидел пустые места там, где только что сидело с полдюжины гребцов.

Капитан как-то сумел пробраться к нам.

— Я никогда еще не видел волн такого размера и силы! — прокричал он, и голос его был едва слышен, хотя он стоял всего в нескольких футах от нас. — Этот шторм не естественного происхождения!

Ахмед сказал что-то, не различимое за воем бури. Корабль швыряло по волнам, которые, хоть и были огромными, все же поддавались человеческому воображению, но впереди, я видел, море снова вздыбилось до облаков. Я обернулся, но больше не увидел ту, что преследовала нас. Рух исчезла; у птицы хватило ума убраться подальше. Если капитан прав насчет природы этого шторма, похоже, мы спаслись от одной напасти, чтобы угодить в другую.

Я снова взглянул на своих спутников и увидел, что капитан внимательно смотрит на меня.

— Птица, похоже, поднялась над облаками, — сказал он, подтверждая мои собственные мысли. — Хотел бы я, чтобы мы могли сделать то же самое.

И тут пошел дождь — сильный, проливной дождь, смешавший небо и море воедино. Я отвернулся, чтобы рот не залило водой. А корабль наш снова двигался, на этот раз вниз, будто человек, который неудержимо скользит с песчаной кручи. А когда мы окажемся в самом низу этой водной впадины, какой высоты будет следующая волна, поджидающая нас?

По мере того как мы опускались, вопли ветра стихали, заглушённые огромными водяными горами, окружавшими нас, так что мы погружались в нечто почти похожее на тишину, словно обрушившийся на нас жуткий ливень утопил звуки, прежде чем приступить к своей истинной задаче и утопить людей.

И вот в этой относительной тишине я услышал два крика.

Первый был воплем птицы, обрушившейся на нас откуда-то сверху вместе с очередным потоком воды. И ответный вопль людей вокруг, когда они поняли, что Рух не исчезла, но каким-то образом оказалась здесь, словно поднялась за облака лишь для того, чтобы уклониться от ветра, чтобы иметь возможность снова летать над нами и падать на нас с небес, и никакая чепуха вроде свирепого шторма не способна остановить ее месть.

Из темных туч и воды над нами появилась еще более темная тень, камнем падающая на крошечных людишек на жалком кораблике.

И тут наш малюсенький корабль начал взбираться на следующую непреодолимую волну.

Пытаясь заслонить глаза от дождя, я снова глянул вверх и заметил, что по мере приближения гигантской тени шторм стал немножко потише. Я понял, что, прежде чем уничтожить нас, громадное тело Рух частично заслоняет нас от бури. Птица стремительно надвигалась, хотя теперь, когда мы взбирались на волну, она, казалось, не успевает зацепить нашу корму.

На мое плечо легла рука капитана.

— Пошли со мной, возьмешь свободное весло. Мы все-таки обгоним это дьявольское отродье!

Я кинулся вперед настолько быстро, насколько у меня хватило смелости на скользкой палубе, и сел на скамью рядом с капитаном.

— Навались, ребята, — крикнул остальным отважный Хутан, — если не хотите стать птичьим кормом. Гребите! Ради собственной жизни!

И я греб и снова ощущал холодный дождь на лице. Я рискнул оглянуться через плечо между двумя взмахами весла и увидел громадный коготь, который тянулся к верхушке корабельной мачты; тянулся, но не достал. Потом мы вскарабкались еще выше по бесконечной волне, и ветер вновь обрушился на нас с такой силой, что мачта в верхней части переломилась, и впередсмотрящий, который все еще находился наверху, с воплем полетел в море.

Но каким бы ужасным ни был ветер для нашего судна, еще хуже он был для гигантской туши Рух. Птица раздосадованно закричала, потому что ее отбросило прочь от корабля и, поскольку буря снова усилилась, кувырком понесло в сторону далекого берега, откуда мы приплыли, беззащитную перед ужасным штормом, будто самый маленький из воробьев. Прошли считаные мгновения, и Рух, которая была столь близка к тому, чтобы раздавить наш корабль своим могучим когтем, превратилась всего лишь в крохотную точку на горизонте, а затем и вовсе исчезла из виду.

Матросы дружно завопили от радости, радуясь, что избавились наконец от одной опасности. И очередная огромная волна перекатилась через нос корабля.

Меня оторвало от скамьи, на которой я сидел. В этот дурацкий миг ликования я забыл о бушующем вокруг шторме и не подыскал ничего, за что можно было бы ухватиться. Вода подняла меня в воздух, и я понял, что лечу за борт.

Снова со всех сторон меня окружало море. Разве что на этот раз я боялся, что уже навсегда. Тот слабый свет, что еще пробивался сквозь бурю, угас, и я погрузился в мир без света и воздуха. Я подумал, что надо бы двигать руками и ногами, чтобы как-то выбраться на поверхность, но кроме того, что я никогда не учился плавать, я понимал, что наверху, среди бушующего шторма, мне легче не будет. Наверное, у меня не было другого выхода, как приготовиться к смерти.

И тут я услышал женский голос:

— Ты вернулся ко мне так скоро.

Лишь открыв глаза, я понял, что они были закрыты. Я увидел яркий белый свет, окружающий зеленую фигуру. Это была морская нимфа, а свет был ее улыбкой.

Ее сильные пальцы коснулись моей шеи.