Сто лет тому вперед [Гостья из будущего] - Булычев Кир - Страница 42

• Предыдущая
• 42/55
• Следующая

— Я одно понимаю, — сказала Алиса, — что один из наших ребят прячет у себя миелофон. Это плохо и трусливо. К тому же он подвергается страшной опасности.

Последним уроком была география. Учительница рассказывала про климат и население Индии. Только она кончила говорить про животный мир, как Фима Королев с места сказал:

— А Селезнева в Лондоне была.

— Ну и что? — удивилась учительница. — Мы же сегодня проходим Индию.

— А может, она и в Индии была, — сказал Фима Королев.

«Чего он пристал? — подумала Алиса. — Ещё его не хватало!»

— Селезнева, — спросила учительница, — ты в самом деле была в Индии?

«Сейчас ведь сознаётся», — подумала Юлька.

Алиса встала и сказала:

— Да, я была в Индии.

— Это очень интересно! — сказала учительница, которая уже была наслышана о новой, необыкновенной ученице. — Поделись с нами впечатлениями.

— Я там была недолго, — сказала Алиса.

— Всё равно. Ты что-нибудь видела же?

— Видела.

— Какие ты видела города?

— Я видела Дели, Мадрас и Гандибад.

— Что-то я не слышала о третьем городе, — сказала учительница.

— Он назван в честь Индиры Ганди, — сказала Алиса. — Мы в нём приземлялись, когда летели в Австралию.

— Странно, — сказала учительница.

— В Австралию! — сказал Мессерер. — С ума сойти!

«Конечно, — поняла Юлька, — этого города ещё нет, он только будет. Ну кто тянет Алису за язык!» И тут ещё вмешался Фима Королев. Он как-то странно, вредным голосом произнёс:

— Пускай она скажет, в каком году она туда летала.

Алиса сразу повернулась к Фиме:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что слышала, — сказал Фима.

— Дети, тише, — вмешалась учительница. — Садись, Алиса.

И она как ни в чём не бывало продолжала рассказ об Индии, но её плохо слушали. Все шептались и смотрели на Алису. А она написала записку Фиме Королеву:

«Что ты имел в виду? Алиса».

Скоро пришёл ответ:

«Сама знаешь».

Алиса обернулась к Юльке и сказала шёпотом:

— Не спускай с него глаз.

— Сама понимаю, — ответила Юлька.

После уроков Алиса сразу пошла к Фиме, но он перепрыгнул через стол и убежал в коридор.

Юлька догнала Алису в коридоре, сделала страшные глаза и прошептала:

— А что, если там был не Коля?

— Как так?

— А что, если это Фима Королев? Он жутко хитрый. С него станется подписываться чужим именем.

— Этого мы не подумали, — сказала Алиса. — Мне кажется, что обе сегодняшние записки написаны одним почерком!

— Это он! Может, побежим за ним? Припрём его к стенке!

— Погоди. Я всё-таки думаю, что он записку о Садовском написал, чтобы меня сбить со следа.

— В любом случае он наверняка знает, у кого миелофон, — сказала Юлька.

— Голову даю тебе на отсечение!

— Ты права, — сказала Алиса. — А с кем он больше дружит? С Сулимой?

— Пожалуй, да. Хотя он со всеми дружит. А потом ссорится.

— А Сулима где?

— В шахматы пошёл играть. В актовом зале турнир, гроссмейстер приехал.

— Бежим туда!

В актовом зале составили в ряд столы и поставили на них тридцать шахматных досок. Гроссмейстер был худой, загорелый и похожий на весёлого курчавого разбойника. Алиса поднялась на цыпочки, высматривая Сулиму.

Боря Мессерер протолкался к ней и сказал:

— Я знаю, как тебя называть, — сказал он.

Ребята обернулись. Катя Михайлова спросила:

— Как?

— Алиса в волейбол играет лучше всех. Математику знает. В Лондоне была, в Австралию летала, по-английски разговаривает даже лучше меня. Она супермен.

— Чепуха какая! — возмутилась Алиса. — Смотрю я на тебя, Мессерер, и думаю, до чего ты легкомысленный!

— Поменьше думай, облысеешь, — сказал Коля Садовский.

— Супермен — это мужчина, — сказала Катя Михайлова.

— Значит, она супергерл, — сказал Коля Садовский.

— Не супергерл, а супергерла, — поправил Мессерер. — Надо знать законы русского языка.

Фимы Королева не было видно.

Алиса увидела Сулиму и старалась подойти поближе.

Вдруг Алиса оглянулась, увидела Юльку:

— Вспомнила!

— Что вспомнила? — спросила Юлька.

Алиса приблизила губы к уху Юльки и прошептала:

— Это самая страшная тайна, которую я тебе могу рассказать. Но у нас дома есть книга, которая называется «Творчество Бориса Мессерера».

— Однофамилец, — отмахнулась Юлька. — Ничего из него не получится, потому что он несерьёзный.

— Садитесь, шахматные бойцы, — сказал Эдуард Петрович.

Ребята начали двигать стулья, рассаживаться. Из девчат играли только Мила Руткевич и одна девочка из восьмого класса.

— Ну, все готовы? — спросил Эдуард Петрович.

— А где Тимошкин? — спросил кто-то.

Место рядом с Колей Сулимой пустовало.

— Тимошкин заболел.

— Ну ладно, — сказал Эдуард, — начнём без Тимошкина.

— Алиса, — спросил Боря Мессерер, — может, ты и в шахматы играешь? Как у вас, у супергерлов?

— У супергерл, — поправила его Юлька.

— Эдуард Петрович, — громко сказал Боря, — Селезнева хочет играть вместо Тимошкина.

— Селезнева? — сказал Эдуард. — Да-да, конечно. Садись. Только быстрее.

— и он показал на свободный стул рядом с Колей Сулимой.

— Ну, девочка, — сказал гроссмейстер и улыбнулся, — не стесняйся.

Все в зале уставились на Алису. Она быстро села рядом с Сулимой.

— Здравствуй, коллега, — сказал Коля и улыбнулся. — Если туго станет, я тебе постараюсь помочь.

— Спасибо, — сказала Алиса. — Только лучше уж я самостоятельно поиграю.

Гроссмейстер пошёл вдоль ряда стульев, быстро протягивая вперёд руку и двигая на два поля королевскую пешку. Некоторые ребята сразу отвечали, другие начали думать. Когда гроссмейстер второй раз пошёл по этому же маршруту, оказалось, что все, кроме Милы Руткевич, сделали ответный ход. Гроссмейстер, мельком взглянув на доску, делал второй ход в зависимости от того, как ответил ему противник. После четвёртого хода он отошёл от стола, поговорил о чём-то с Эдуардом, закурил, и никто не сделал ему замечания. Болельщики стояли за спинами самых сильных игроков и смотрели на доски. Таких игроков было человек шесть. У Сулимы было по крайней мере двадцать болельщиков.

На пятом ходу случилось несчастье на второй доске. Один пятиклассник получил детский мат, и гроссмейстер сказал: «Простите», как будто случайно наступил ему на ногу. Пятиклассник покраснел и потихоньку выполз из-за стола.

Мила Руткевич сдалась, когда за столами оставалось не меньше десяти человек, — она зевнула ладью, потому что очень переживала и боялась что-нибудь зевнуть.

Сулима надолго задумался, и гроссмейстер уже два раза проходил мимо и не делал хода, потому что фигуры Коли оставались без движения. Вдруг Алиса, которая всё время поглядывала на соседнюю доску, сказала:

— Конём на эф-6. — и отвернулась.

— Ого! — сказал Коля Наумов, который внимательно следил за делами Коли.

— Ты посмотри, точно, на эф-6! А если он ладьёй, то ты дальше.

— Не подсказывайте! — сказал Коля сердито. — Теперь уж я так не пойду.

— Ну что, молодой человек, — спросил гроссмейстер, — вы готовы?

Коля молчал.

— Он хотел пойти конём на эф-6, — сказал Боря, — но сомневается.

Гроссмейстер улыбнулся.

— А что же, разумный ход. Попробуйте. Могут получиться интересные осложнения.

И Коля послушно подвинул коня.

Гроссмейстер задумался. Но не стал двигать вперёд ладью, как решил за него Наумов, а отступил королём.

Теперь уже почти все зрители столпились за Колиной спиной и напирали ему на спину, так что Эдуарду пришлось вмешаться и сказать:

— Ребята, не мешайте играть. Вы же опрокинете стол.

Все так переживали за Колю, что, кроме Юльки, никто не обратил внимания на то, как долго стоял гроссмейстер у Алисиной доски, потом вздохнул и сказал задумчиво самому себе:

• Предыдущая
• 42/55
• Следующая