Дело о свалке токсичных заклинаний - Тертлдав Гарри Норман - Страница 2

– Ладно, – буркнул я. Потом у меня в голове словно что-то щелкнуло. Я еще толком не проснулся, потому и не понял сразу. – А что значит «произвести осторожную прикидку»? Почему бы не появиться там с хоругвями под барабанную дробь?

Официальная комиссия АЗОС заслуживает того, чтобы на нее посмотреть: два экзорциста, чудотворец и шаманы из обеих Америк, Монголии и Африки. Словом, целая свора. Порой одного их появления бывает достаточно, чтобы начали твориться вещи самые невероятные.

– Потому что я хочу, чтобы ты действовал именно таким образом, – устало ответил Чарли. – Меня попросили вести расследование неофициально – до тех пор, пока это возможно. Как ты думаешь, почему я звоню тебе домой? Для всех будет лучше, если ты не станешь высовываться, пока не найдешь что-нибудь по-настоящему подозрительное. Ну пожалуйста, Дэйв. – Ладно, Чарли. – Я был перед ним в долгу, к тому же он славный малый. – Это связано с политикой, да? – Последнее слово у меня прозвучало как ругательство.

– А что сейчас с ней не связано? – Он не стал отрицать, но и не сказал «да».

Я не винил Чарли, ведь у него работа, которую жаль потерять. А у телефонных бесов есть уши – и слабости тоже есть. Их можно запугать, обмануть, словом, так или иначе заставить проболтаться. Системы защиты телефонной связи появились достаточно давно, но еще не все дьяволы об этом знают. Я вздохнул.

– Ты можешь хотя бы намекнуть, кто не хочет, чтобы я поднимал шум? Тогда я и сам соображу, что к чему.

В трубке воцарилась тишина, нарушаемая лишь слабым дыханием моего бесенка. Я опять вздохнул. Утречко выдалось еще то.

– О'кей, Чарли. Я сообщу тебе, если что узнаю. – «Что-нибудь особенно мерзкое», – добавил я про себя. Вздохнув напоследок для выразительности, я сказал: – Ладно, вылечу в долину прямо сейчас. Видит Бог, лучше поехать пораньше, пока шоссе святого Иакова еще не переполнено.

– Спасибо, Дэвид. Я тебе очень признателен. – Келли явно обрадовался тому, что вынудил меня плясать под свою дудку.

– Ну еще бы. – Я представил себе длинный, бестолковый день. – Пока, Чарли.

Я повесил трубку. Бесенок сразу заснул. Как мне хотелось последовать его примеру!

Я быстренько принял холодный душ – то ли саламандра, обслуживающая наш дом, еще не проснулась, то ли кто-то за ночь превратил ее в жабу. Потом чашка крепкого-крепкого кофе и сладкий рулет, не успевший окончательно зачерстветь. Чувствуя себя настолько сносно, насколько это вообще возможно в полшестого утра, я спустился в гараж, уселся на свой ковер-самолет и направился к шоссе святого Иакова.

В моем доме, наверное, такие же пропускные правила, как и везде. Вылететь отсюда может всякий, но чтобы влететь, надо предъявить демону-привратнику особый входной талисман или же демона должен заклясть кто-нибудь из жильцов, ваших знакомых. Иначе вы шмякнетесь на землю, и причем – с наружной стороны ограды.

На высоте около двадцати футов я устремился по Второму бульвару на запад. Движение было уже довольно интенсивным, правда, в предрассветных сумерках всем водителям пришлось зажечь светильники.

Демон-постовой, пропускающий ковры на скоростное шоссе святого Иакова, – всего лишь разновидность обычного демона-привратника. Он открывает ворота на такой промежуток времени, чтобы на шоссе успел проскочить только один ковер. Никто не способен разжалобить Постового. Конечно, если вы достаточно проворны – и достаточно глупы, – можно попытаться проскользнуть у кого-нибудь на хвосте. Тогда Постовой запомнит узор вашего ковра, и через несколько дней в почтовом ящике как по волшебству появится квитанция штрафа. Мало кто отваживается на подобное лихачество дважды.

Но несмотря на усилия бесплотных регулировщиков, все главные магистрали забиты до отказа. Я то и дело застревал в пробках, хоть и вылетел довольно рано. Немного севернее на шоссе случилась авария: ковер потерял управление. К тому же придурок-водитель – не берусь судить, есть ли у него душа, но мозгов-то уж точно нет, – забыл пристегнуть ремни.

Команда врачей уже высадилась рядом с пострадавшим. Среди них суетился священник – значит, дела плохи. Второй ковер «скорой помощи» приземлился прямо под трассой. Санитары оказывали первую помощь менее забывчивым жертвам. Народ, разинув рты, глядел на это зрелище, и потому двигался еще медленнее. Такова уж ненавистная мне природа зевак.

Выбравшись из района аварии, я быстро пролетел несколько миль, пока не пришлось сбавить скорость на развилке шоссе святой Моники. Если подумать, то напряженное движение в трех направлениях – вещь довольно-таки жуткая. Только горожане, которые ежедневно варятся в этом котле, привыкли и ничуть не ужасаются.

После Уэствуда транспорта поубавилось, и вскоре я очутился в долине Сан-Фердинанда. Я съехал с магистрали и некоторое время шнырял вокруг, потихоньку подбираясь к Девонширской свалке и высматривая какие-нибудь признаки, которые могли бы подсказать мне, почему это место так беспокоит Чарли Келли.

Поначалу я ничего не заметил, и сердце мое возрадовалось. Всего несколько десятилетий назад в этой долине были лишь фермы да цитрусовые рощи. Теперь деревья исчезли, а дома выросли, и даже завелась собственная промышленность (в конце концов, не будь ее, не было бы и пресловутой помойки). Тем не менее в Энджел-Сити долину Сан-Фердинанда все еще считают «спальным районом». Тут много жилых домов, много детей, много школ. Вам бы и в голову не пришло, что в таком окружении может обосноваться нечто мерзкое и токсичное.

***

Перед тем как посетить саму свалку, я отправился в монастырь святого Фомы провести кое-какие предварительные исследования. У монахов этого ордена есть обители во всех городах Запада, и никто не ведет более подробных записей, чем они. Долина выглядела вполне нормально, но я надеялся обнаружить неладное, покопавшись в монастырских пергаментах.

Я слышал, что в ордене существует неписаное правило: ни один настоятель не может зваться братом Фомой. Не знаю, насколько это верно. Во всяком случае, аббатом монастыря в долине Сан-Фердинанда был армянин – брат Ваган. Мы встречались и раньше, и я изредка обращался к нему за помощью.

Брат Ваган вежливо поклонился и пригласил меня в свой кабинет. Огоньки свечей отражались на его лысине. По-моему, брат Ваган – самый лысый человек на свете. А брови у него – совсем как черные мохнатые гусеницы. Он указал мне на удобное кресло, а сам уселся на жесткий стул.

– Чем могу помочь вам, инспектор Фишер? – спросил он.

Ответ я подготовил заранее:

– Я хотел бы изучить статистику появления врожденных дефектов, а также случаев исцеления и экзорцизма на северо-западе долины. Мне нужны данные десятилетней давности и за последний год.

– А, – протянул настоятель. – Какой радиус вокруг Девонширской свалки вас интересует?

Я вздохнул. Глупо было бы темнить. Я хоть и иудей, но достаточно сведущ в христианстве и понимаю, что дураки обычно не становятся настоятелями.

– Видите ли, – промямлил я, – это пока неофициальное, секретное расследование.

Брат Ваган улыбнулся. Я покраснел. Наверное, зря я ляпнул про «секретное расследование».

– Есть места, где об этом надо беспокоиться гораздо больше, чем здесь, инспектор, – просто ответил он.

– Так я и думал. Сможет ли ваша система поиска данных охватить пятимильный радиус?

Брови поникли: я бросил вызов настоятелю.

– Я надеялся, инспектор, что вы попросите о чем-нибудь по-настоящему сложном. – Он поднялся. – Будьте любезны, следуйте за мной.

Я пошел за аббатом. Мы миновали несколько комнат, в которые мой взгляд не смог проникнуть. Ничего удивительного: даже в самой обычной синагоге, не говоря уже об Иерусалимском храме, тоже есть места, недоступные взору гоя note 2 . У каждой веры – свои тайны. Я был благодарен братьям святого Фомы уже за то, что они не считают свои записи настолько священными, чтобы скрывать их от посторонних.