История Петербурга в городском анекдоте - Синдаловский Наум Александрович - Страница 61

• Предыдущая
• 61/75
• Следующая

— Пойдете с 3-го Июля до 25-го Октября… — начал объяснять милиционер.

— Милый, — перебивает его старушка, — это мне три месяца топать?

За всю историю Петербурга линии Васильевского острова, за исключением Кадетской, которую в 1918 г. переименовали в Съездовскую, ни разу не меняли своих исторических названий, оставаясь своеобразными топонимическими памятниками первым годам существования Петербурга. Но оказалось, что в качестве инструмента для осмеяния неизлечимой в советские времена страсти к переименованиям линии Васильевского острова подходили как нельзя кстати. Приводим два варианта одного замечательного анекдота:

Ленгорисполком принял решение о переименовании линий Васильевского острова. Впредь они должны называться: 1-я — Ленинской, 2-я — Сталинской, 3-я — Маленковской, 4-я — Булганинской, 5-я — Хрущевской, 6-я — Брежневской… Косая — Генеральной.

Согласно постановлению Ленгорисполкома, все линии Васильевского острова переименовываются в честь съездов партии: Первая линия — в честь I съезда, Вторая — в честь II съезда, Третья — в честь III съезда и т. д. Косая линия впредь будет называться линией имени Генеральной линии КПСС.

Согласно одной из легенд, название самого Васильевского острова связано с именем сподвижника Петра I Василия Дмитриевича Корчмина, в первые дни основания Петербурга командовавшего здесь, на восточной стрелке острова, артиллерийской батареей. Будто бы ему Петр I отправлял приказы по адресу: «Василию на остров». Долгое время в силу оторванности от города остров оставался безлюдным. Напуганные изолированностью от остальных частей города, петербуржцы неохотно селились среди диких заболоченных и постоянно заливаемых наводнениями лесов острова. Надеясь хоть как-то активизировать жизнь Васильевского острова, на котором предполагалось создать административный центр всего города, Петр I дарит его Меншикову. Короткое время остров даже назывался Меншиковским, или Княжеским. Название не прижилось. Над всякими, даже достаточно гипотетическими попытками переименовать остров василеостровцы с неизменным чувством юмора посмеивались.

В начале 1990-х гг. с разрешения тогдашних ленинградских властей в Румянцевском сквере, что находится рядом с Академией художеств, постоянно проходили митинги и собрания печально известной в свое время националистической организации «Память», членов которой в Ленинграде иронически называли «памятниками». Тогда в городе был моден анекдот:

— Вы слышали, Васильевский остров переименовали? Он теперь называется Васильевским, в честь Васильева, вождя общества «Память».

— Как?! Что вы?! Он же всегда был Васильевским!

— Раньше был в честь, а теперь в память. Или, вернее, наоборот. Раньше это назвали бы в честь, а теперь не в честь.

— Смотря, что считать честью.

В 1991 г. волею большинства ленинградцев, выраженной в ходе проведения общегородского референдума, городу было возвращено его историческое имя святого апостола Петра. Этому предшествовала нешуточная борьба. По одну сторону баррикад стояли коммунисты-ленинцы, которые создали комитет с тем, чтобы «оградить от любых попыток переименовать» Ленинград.

Объявление: «Заседания комитета по защите названия города Ленинграда состоится в Музее… обороны Ленинграда».

В Ленинграде один за другим проходили многолюдные митинги, участники которых, с одной стороны, несли решительные и непримиримые лозунги: «Меняю город дьявола на город святого», с другой — предлагали самые невероятные примиренческие варианты названия.

Центрист на митинге по поводу возвращения городу исторического названия:

— Правы и ваши, и наши, и ихние! Все три названия исторические! Поэтому предлагаю именовать наш город: Ленинград Петроградович Петербург.

Кстати, по воспоминаниям очевидцев, еще в 1978 г. на памятнике Ленину у Финляндского вокзала появилась надпись: «Петр построил Петроград, а не ты, плешивый гад». Вспоминается и детская загадка:

— Что будет, если из слова «Ленинград» убрать букву «р»?

В конце концов победили здравый смысл и опыт тысячелетий, записанный на скрижалях мирового фольклора. Любая, даже самая многотрудная Одиссея заканчивается Итакой. Блудный сын возвращается в родительский дом.

Правда, вопросы все-таки остаются. До сих пор название области, раскинувшейся вокруг Санкт-Петербурга, остается прежним — Ленинградская. Время от времени петербургский городской фольклор напоминает об этом.

Цитата из учебника географии: Санкт-Петербург и окружающая его Ленинградская область.

На приеме у врача.

— У вас в какой области болит?

— В Ленинградской.

В эти годы буквально на глазах менялись мировоззрение, взгляды и даже образ мыслей советских людей. Особенно остро это ощущалось в студенческой среде, наиболее чуткой ко всяческим переменам части социума. Попробуем проследить эволюцию студенческого юмора. Вот как шутили студенты Академии художеств в недавнем прошлом:

— Где Моисеенко?

— На рыбалке.

Конечно, нельзя утверждать, что и раньше весь их юмор сводился к двусмысленным каламбурам вокруг фамилий президента Академии художника Моисеенко и его жены скульптора Рыбалко, но именно такие анекдоты считались наиболее характерными. Перестройка раскрепостила студентов. Юмор становился все более острым, откровенным и актуальным.

— Алло! Это прачечная?

— Срачечная!!! Институт культуры.

В кабинете ректора Университета.

— Как вы полагаете, сколько будет стоить переоборудование Университета в публичный дом?

— Отремонтировать помещения… закупить мебель… перекрасить фасады… За десять тысяч управимся.

В кабинете ректора Института имени Герцена. По тому же вопросу.

— Закупить кровати… вывесить фонарь… сменить вывеску… В пять тысяч уложимся.

В кабинете ректора Института культуры имени Крупской. Ректор даже не приглашает сесть.

— По две копейки на каждого студента.

— ?

— Оповестим всех по телефону, что переходим на легальное положение, и начнем работать.

И наконец, вот во что превратили студенты двух известнейших ленинградских вузов — Университета и Горного института — аббревиатуры своих Alma mater, территориально находящихся на противоположных концах невской набережной Васильевского острова:

— ЛГИ! — командует с одного конца набережной Горный институт.

— ЛГУ, — покорно отвечает с другого конца набережной Университет.

Спорт в массовом сознании всегда ассоциировался со студенческой молодежью, а символом спорта в Ленинграде всегда был «Зенит». Даже если «Зенит» приносил своим поклонником немалые огорчения, он все равно оставался любимой футбольной командой, на которую ленинградцы всегда возлагали огромные надежды. Конечно, в советские времена многое зависело от личных спортивных пристрастий партийных хозяев города. Например, говорят, первый секретарь Ленинградского обкома Толстиков футбол не жаловал и к «Зениту» относился прохладно. Правда, если верить фольклору, до определенного момента.

Вызывает Толстикова Леонид Ильич Брежнев.

— То, что у тебя плавбазу «Восток» не сдали к 50-летию Октября, знаем только мы с тобой. А вот то, что «Зенит» не победил в чемпионате, знает весь мир.

Нам не известно, какие практические выводы сделал Толстиков из беседы с Генеральным секретарем партии, но сохранился анекдот о том, что престиж «Зенита» именно с тех самых пор постепенно стал вырастать. В «Зенит» потянулись игроки из других команд.

Одному туркменскому футболисту предложили перейти в «Зенит». Он долго думал, что ему попросить у руководства Ленинграда. Спросил у товарища по команде. Тот, не долго думая, дал совет:

— Проси квартиру в Смольном и броневик Ленина.

Шутки шутками, но за победу «Зенита» ленинградцы и в самом деле могли отдать что угодно.

• Предыдущая
• 61/75
• Следующая