Выбери любимый жанр

История Петербурга в городском анекдоте - Синдаловский Наум Александрович - Страница 25

Изменить размер шрифта:

Новый этап в мощении улиц начался в 1832 г., когда по предложению инженера В. П. Гурьева в качестве дорожного покрытия стали применять так называемые торцы, то есть шестиугольные 15-сантиметровой высоты шашки из хвойных пород дерева. Торцовыми шашками были настланы 16 центральных петербургских улиц и набережных, в том числе Невский и Каменноостровский проспекты, Садовая и Большая Морская улицы и многие другие магистрали. Торцовое покрытие проезжей части обещало дорогам прекрасное будущее. Однако наводнение 1924 г., когда все шашки-торцы неожиданно всплыли, остановило триумфальное шествие торцовых покрытий в Ленинграде. На смену торцам пришел асфальт, первые опыты покрытия улиц которым начались в Петербурге еще в 1840-х гг.

Между тем, какими бы дорожными покрытиями ни пользовались в Петербурге, они никак не поспевали за стремительно растущими требованиями к качеству дорог. Дороги никогда не удовлетворяли требованиям петербуржцев. Сохранилась похожая на анекдот легенда об одном англичанине, который в XIX в. побывал в Петербурге.

— В русской столице мостовые есть, и очень хорошие, только ими никогда не пользуются.

— Как так?

— Очень просто! — ответил англичанин. — Зимой не пользуются ими, потому что они сплошь покрыты снегом, а летом — потому что они беспрерывно чинятся.

Дороги стали любимой темой и ленинградского городского фольклора. Кажется, только ленивый не говорил, что «в Ленинграде дорог нет, но есть места, где проехать можно». Ленинградские таксисты с удовольствием рассказывали такой анекдот.

Японец сел в такси и, наивно полагая, что можно вздремнуть, через несколько минут проговорил на ломаном русском языке:

— Не могу понять, что за дороги у вас в Ленинграде. В Японии полчаса не проехать, чтобы не заснуть. В Ленинграде можно ехать 24 часа — и не заснешь.

В конце 1970-х гг., в период невиданной по активности подготовки к Олимпийским играм 1980 г., решили сразу и навсегда покончить с проклятым дорожным вопросом. Весь Ленинград был перекопан. К тому времени относится анекдот, несколько вариантов которого дожили до наших дней. Вот один из них:

«Армянское радио» спросили:

— Будет ли Третья мировая война?

«Армянское радио», не задумываясь, ответило:

— Будет ли Третья мировая война, не знаем, но Ленинград окапывается.

Надо признать, что в последние время дороги начали приводить в порядок. Но отвратительное качество работ и непростительная спешка при их проведении очень скоро все возвращают на круги своя.

Не случайно первое, что обещает каждый новый руководитель города при вступлении в должность, — это привести в порядок дороги. И как всегда, губернатор обещает, а фольклор подводит итоги.

— Вы не знаете, почему весь Невский перекопали?

— Романов потерял свою любимую заколку.

– Вчера губернатор Яковлев заявил, что в Петербурге девяносто процентов дорог отремонтированы. — Странно. Я сутра до вечера каждый день езжу по всему городу. Неужели это только десять процентов?

Однажды губернатор Яковлев прилетел в аэропорт «Пулково», а служебная машина почему-то не пришла. Таксист домчал его до Смольного за десять минут.

— Что же это за дорога такая? — удивился Яковлев.

— Единственная в городе, о которой еще не прознал дорожный комитет и не успел перекопать, — ответил таксист.

Как бы то ни было, но исторически так сложилось, что, перефразируя известную формулу, все дороги в Петербурге заканчиваются улицами. И в буквальном, и в переносном смысле слова. Большая Новгородская дорога в конце концов стала Лиговским проспектом, Дорога за Кронверком — Кронверкским проспектом, Зелейная дорога — улицей Зеленина, Большая перспективная дорога — Невским проспектом. Примеры можно продолжить. В анекдоты почти все они попали уже в качестве улиц и проспектов.

— Почему Невский проспект так называется?

— Потому что на нем жил Александр Невский.

Это из ответов школьников на уроках. Их парадоксальный взгляд на историю позволяет проследить истоки так называемой вульгарной этимологии, в основе которой лежит множество легенд о происхождении тех или иных городских топонимов. С точки зрения фольклора, многие из них не только имеют право на существование, но являются еще и прекрасными образцами городской мифологии, ярко характеризующими те или иные этапы жизни и быта горожан. Вот еще один пример. Помните молодежный сленг незабываемых 1960-1970-х гг.?

— Чувак, как пройти на Невский?

— Да не пройти, а прихилять, и не на Невский, блин, а на Брод.

– Какой самый популярный спорт в Петербурге?

— Хождение по мостовой.

Этот анекдот извлечен нами из сатирического журнала «Лукоморье» за 1914 г. Согласитесь, что его актуальность не утрачена и сегодня. Вот еще один. Он так же был опубликован в начале века в журнале, на этот раз — в «Сатириконе»:

Вечером на Невском.

— Городовой! Не можете ли указать поблизости недорогой ресторан?

— А вот, барышня, идите прямо по Невскому до Аничкова моста… Потом поверните обратно, до Конюшенной… от Конюшенной поверните опять обратно до Аничкова моста — пока к вам не пристанет какой-нибудь господин. Вот тут вам недорогой ресторан будет совсем близко.

Название Невского проспекта стало нарицательным. В каждом районе Петербурга был свой Невский проспект, или Брод, по аналогии с названием известнейшей улицы мира Бродвея. На Васильевском острове это был Большой проспект, которым островитяне заслуженно гордились.

— Чем отличаются жители Васильевского острова от жителей Петроградской стороны?

— Петроградцы ходят только по Большому и по Малому, а василеостровцы еще и по Среднему.

– Молодой человек, скажите, пожалуйста, это Большой проспект?

Молодой человек поднимает голову, оглядывается, прикидывает…

— Да… значительный.

Свой Невский есть и у жителей Петроградской стороны. Это Кронверкский проспект, или улица Горького, как называли его в советское время. Анекдот перекликается с уже известным нам анекдотом о Невском проспекте, но мы его приводим исключительно ради сохранения удивительного аромата безвозвратно ушедшего времени.

Идет бабуля. Навстречу молодой человек. Бабуля спрашивает:

— Скажите, пожалуйста, молодой человек, как пройти на улицу Горького.

— Во-первых, не молодой человек, а чувак. Во-вторых, не пройти, а кинуть кости. В-третьих, не на улицу Горького, а на Пешков-стрит, — отвечает молодой человек и уходит.

Бабуля подходит к милиционеру.

— Чувак, как кинуть кости на Пешков-стрит?

— Хиппуешь, клюшка?!

Там же, на Петроградской стороне, недалеко от Кронверкского проспекта, расположена восьмиугольная площадь, образованная пересечением Каменноостровского проспекта с улицей Мира, бывшей Ружейной. Архитектурный облик площади начал формироваться в 1901–1906 гг. фасадами трех зданий, возведенных по проекту архитектора В. В. Шауба, и завершился в 1952 г. строительством дома № 15 по проекту О. И. Гурьева. Долгое время площадь не имела никакого названия. Понятно, что вакуум заполнил фольклор. В народе ее называли «Ватрушка», или «Площадь звезды». Огромная неоновая конструкция в виде звезды была распластана над площадью в те недалекие времена, когда Каменноостровский проспект (тогда — Кировский) был дорогой к правительственным дачам на Каменном острове и украшался, не в пример другим городским магистралям, ярко и выразительно.

Наконец, в 1992 г. площадь получила свое первое официальное название — Австрийская, в честь дружбы между народами России и Австрии. Это была одна из первых международных акций первого мэра Санкт-Петербурга А. А. Собчака. Известно, что отношение к нему петербуржцев было далеко не однозначным. И потому праздник открытия новой площади не обошелся без зубоскальства.

Перейти на страницу: