Пропавший легион - Тертлдав Гарри Норман - Страница 63

— Нам пора возвращаться к своим делам, — сказал он. — Когда выйдешь из палатки, сделай сердитое лицо, чтобы люди подумали, будто я чуть не разжаловал тебя. Мы устроили неплохой спектакль, переругавшись у всех на глазах. Я никогда не открою людям наших истинных чувств.

— А вы странно выглядите, римляне!

Тот, кто произнес это — красивый темнокожый парень, сидевший на крепком жеребце — улыбался. Девушка примерно одного с ним возраста ехала следом. Ее талия была схвачена серебряным поясом. Оба коня и одежда всадников были чисто видессианскими: светлые, с длинными рукавами туники, широкие шерстяные штаны, заправленные в сапоги. У каждого из них на боку висела сабля, а на спине — лук и колчан со стрелами. Следом за ними шла лошадь, тяжело нагруженная оружием, среди которого выделялся украшенный чеканкой шлем и связка копий. Тут же висела хорошей работы лютня, деревянные части которой были сделаны из разных пород дерева и украшены затейливым орнаментом и жемчугом.

Юноша говорил с легким акцентом. На голове у него была кожаная шапка с тремя острыми краями, выдающимися вперед, широкий легкий шарф, на спину ему падало несколько лент. Марк часто видел осевших в этих землях васпуракан. Многие из них носили такие головные уборы, но выглядели при этом неуклюже и забавно. На незнакомце же треух сидел изящно и красиво.

Широкая улыбка и приветливый тон васпураканина пропали впустую. Гай Филипп презрительно фыркнул в ответ:

— Ты и сам не слишком хорошо выглядишь, на мой взгляд! — рявкнул он, сам того не зная, повторив слова Маврикиоса, обращенные к Туризину. — Мы-то римляне, а тебе что от нас нужно?

Кислое приветствие центуриона не смутило всадника. Он легко ответил:

— Вы скоро привыкнете ко мне. Я буду вашим проводником по тропам, ведущим через нашу прекрасную родину. Меня зовут принц Сенпат Свиодо из Васпуракана.

Он приподнялся в седле. Марк усмехнулся, с удовольствием отметив про себя, что сразу догадался, откуда родом всадник. Однако ему не слишком улыбалось опять иметь дело со знатными особами.

— Ваше Высочество, — начал он и тут же остановился: Сенпат Свиодо и его спутница прыснули от смеха.

— Ты, видно, издалека, солдат, — сказал он. — Разве ты не слышал, что Васпуракан называется Землей Принцев?

Немного подумав, трибун вспомнил, что Маврикиос действительно упоминал об этом, когда выступал на военном совете перед выходом из Видессоса. Но что это означает, он не знал, в чем и признался.

— Каждый васпураканин — принц, — объяснил Сенпат. — Да и как же может быть иначе, если все мы — прямые потомки Васпура, первого человека, созданного Фосом?

Скаурус не был уверен, что видессиане придерживаются того же мнения. Но времени спросить не было, поскольку девушка толкнула Сенпата в бок:

— Мужчины никогда не скажут всей правды. Без принцесс Васпуракана не было бы его принцев.

— Что ж, это верно, — с улыбкой кивнул Сенпат Свиодо.

— Господа, — добавил он, взглянув на Гая Филиппа и как бы решив исправить ошибку. — Это моя жена Неврат. Она знает все дороги Васпуракана не хуже, чем я.

— Ну, тогда убирайся к воронам! — крикнул кто-то из глубины римского строя. — За ней я пойду куда угодно!

Легионеры зашумели. Марк облегченно вздохнул, увидев, что Сенпат Свиодо и Неврат смеются вместе с ними. Юная всадница была красивой женщиной, с правильными чертами лица и фигурой, с которой можно было ваять статую. Ее лицо было таким же смуглым, как и у мужа, а когда она улыбалась, зубы ее сверкали белизной. Вместо васпураканской шапки голову ее прикрывал украшенный золотыми цветами платок, скрывающий вьющиеся черные волосы.

Опасаясь, что следующая шутка может оказаться более соленой, трибун поспешно представил своих офицеров и спросил:

— Как случилось, что вы попали на службу Видессосу?

Пока они двигались на запад, Сенпат Свиодо рассказывал свою историю; она не отличалась от того, что ожидал услышать Скаурус. Юноша происходил из знатной семьи — его хорошая лошадь, элегантная лютня и наконец блистательная жена без слов объяснили трибуну, что их проводник не был простым солдатом.

— В последние годы быть васпураканским дворянином — отнюдь не благословение божье, — сказал он. — Когда на нас хлынули орды каздов, наши крестьяне бежали в Империю. Но у моей семьи были хорошие земли, поля, не говоря уже о небольшом медном руднике, и мы решили не сдаваться. Мы встали на путь войны. Мы не сдаемся.

— И нам это неплохо удается, — добавила Неврат. — Не раз уже мы отбивали атаки летучих отрядов и обращали их в бегство, так что они уползали зализывать раны.

Ее тонкая рука коснулась рукояти сабли, и Марк понял: говоря «мы», она имела в виду и себя.

— Да, мы так и поступаем, — согласился Сенпат. Но улыбка исчезла с его лица, когда он вспомнил о неравной схватке, в которую он вступил и в которой потерпел поражение. — Нам никогда не удавалось отбросить их далеко и полностью разбить. Год за годом они истощали нас. Мы не могли возделывать поля, мы не могли добывать металл в рудниках и на каждую нашу стрелу они отвечают сотней стрел. Два года назад отряд Видессоса проходил через наши земли, преследуя каздов, и Сенпат Свиодо, принц Васпуракана, стал Сенпатом Свиодо, имперским проводником. В жизни бывает и хуже.

Он пожал плечами и потуже подтянул повод коня, нагруженного поклажей. Когда конь подошел ближе, Сенпат вытащил из тюка лютню и тронул струны.

— Бывает и хуже! — крикнул он протяжно, словно начиная песню. — Волки запада, берегитесь! Я пришел, чтобы отобрать принадлежащее мне!

Неврат крепко обняла его, ее лицо сияло от гордости.

Римлянам понравилось такое проявление боевого духа, но для Горгидаса оно имело особое значение. Он знал, что такое междоусобица, разрывающая греческие города.

— Этот парень и его жена будут хорошо драться, — сказал он. — Слишком часто беженцы оставляют надежду вместе с брошенным домом. Те же, кто сумел унести ее с собой, — особенный род людей.

Когда армия остановилась на ночлег, Сенпат Свиодо и его жена прошли вдоль лагеря и с нескрываемым восхищением оглядели римские укрепления.

— С такими полевыми укреплениями вам будет легко отбить самую яростную атаку.

— Для того они и возводятся, — согласился Скаурус, наблюдая за тем, как его солдаты копают красную сухую землю, чтобы насыпать вал. — У вас офицерское звание, так что ваша палатка будет рядом с моей, на виа принципалис. — Тут он сообразил, что перешел на латынь, и быстро поправился: — На главной дороге, я хотел сказать.

— Отлично, — ответил васпураканин. Сняв трехрогую шапку, он отер со лба пыль и пот длинным рукавом туники. — Мне не помешает хорошо выспаться. После недельной скачки все тело ноет.

— У тебя? — спросила Неврат. — Да ведь ты ехал в седле, а вот я весь день сидела на лошади без всякого седла, у меня все кости ломит. — Она бросила на мужа многозначительный взгляд. — Я надеюсь, ты не собираешься оставаться без седла всю ночь?

— Ну, это смотря что ты имеешь в виду!.. улыбнулся Сенпат. Он обхватил жену за талию, и она нежно прижалась к мужу. Видя, что им не терпится побыть друг с другом наедине, Скаурус пробормотал латинское ругательство — видессианский язык был для него слишком новым, чтобы свободно ругаться на нем. До этого момента он и не помнил о том, что запретил женщинам находиться в лагере. Очевидно, этот запрет должен был распространяться и на новичков.

Попытавшись быть мягким и тактичным, он начал что-то объяснять васпураканам. Они слушали, не веря своим ушам, слитком пораженные, чтобы сердиться. Наконец Сенпат сказал:

— Я видел, как твои солдаты строят укрепления, и убедился, что вы — люди потрясающей дисциплины. Но заставить людей повиноваться такому приказу… — Он покачал головой. — Если вы, римляне, настолько глупы, чтобы мириться с этим, то это ваше дело. Но будь я проклят, если мы станем следовать вашим глупостям. Идем, любовь моя, — сказал он Неврат.

И они направились к своей палатке, которую раскинули не в лагере, а сразу за его пределами: безопасности они предпочитали общество друг друга.