Весенние ветры (СИ) - Романовская Ольга - Страница 35

• Предыдущая
• 35/160
• Следующая

— Рад это слышать. Хочешь взглянуть на Отолора?

Зара кивнула:

— Разумеется. Он и мой враг тоже, а врагов нужно знать в лицо.

— Тогда я за тобой зайду.

Видя, что отец уходит, девушка поинтересовалась, куда он.

— Поработаю немного. Обещаю не перетруждаться. Минут на сорок, не больше. Просто пообщаюсь кое с кем из Совета и департаментов. Потом вернусь, дочитаю главу и оправляюсь беседовать с арестованными.

Отолор оказался коренастым мужчиной средних лет. Выглядел он посредственно, как и полагается человеку, который несколько дней не спал, спасаясь от погони. На скуле красуется свежий синяк. Спрашивать об его происхождении Зара не стала, просто присела позади отца на принесенный солдатом стул.

Они находились на первом этаже замка, в одном из караульных помещений.

— Жив! — с нескрываемым сожалением пробормотал помощник консула, заметив в дверном проеме высокую фигуру герцога.

— Как видишь! — усмехнулся Рандрин, устраиваясь в кресле. Как король. — Сколько же денег ты потратил — и все в пустую! Недооценил ты меня, просчитался. Эгенов фрегойи посоветовали нанять?

Допрашиваемый усмехнулся и чуть изменил положение тела, чтобы веревки не так больно врезались в запястья. Его конечности были связаны, руки дополнительно привязаны к спинке стула.

— Ничего, вижу, Вам досталось.

— Все это лирика, Отолор. Анх уже ознакомил меня с моим предложением?

— Сделать чистосердечное признание? Не дождетесь, Рэнальд Рандрин, я до последней капли крови буду верен республике!

— Сколько пафоса! Республика — это Консулат? Те трое дегенератов, которые мешали нам жить?

— Ключевое слово: 'нам', - сверкнул глазами пленник. — Всегда знал, что нельзя обличать властью магов. Если бы господин Теодор вовремя прислушался ко мне, то ничего этого не было, а Вы, Советник, понесли бы заслуженное наказание.

Рандрин рассмеялся:

— Ну и глупец ты, Отолор! Наказание… Да я спасение для этого королевства! Чуть что, твои любимые консулы, поджав хвост, бежали ко мне, и я каждый раз вытаскивал их из дерьма, в которое они умудрялись вляпаться. Но благодарности не видел. Ты не находишь разумным, что пришло время, и мне это надоело? Но Консулат был слеп, закостенел и не желал перемен. Он хотел править, но не нести ответственность. Нужен ли королевству подобный паразит? Их не стало — и что, что-то изменилось, так ли они были нужны? Так что кончай свою демагогию по поводу мести за поруганную республику! Так и скажи, что виной всему личная неприязнь.

— Да, провались ты к демонам, я тебя ненавижу! — Отолор резко подался вперед, грозя опрокинуть стул. — При Теодоре у меня было все, а кто я теперь — обыкновенный мелкопоместный дворянин!

— Как мелко, Отолор: деньги, старые обиды… За сколько ты фрегойям продался? Надеюсь, не продешевил?

Зара и не заметила, как отец принял облик э-эрри.

Арестованный хотел что-то возразить, новая порция желчных слов уже сорвалась с его языка, когда он увидел глаза герцога. В его собственных промелькнул страх, но было уже поздно: синева наполнила все пространство радужки, подавила волю, полностью подчинила себе.

Отолор сидел с открытым ртом, резко побледневший, с расширившимися зрачками, а Рандрин считывал нужную информацию из его мозга. Прошла минута, другая, и бывший помощник консула начал кричать, замотал головой, пытаясь разорвать связь, но хватка э-эрри железна.

По губам Советника скользила улыбка, он упивался реакцией своей жертвы, чьи глаза стали цвета раскаленного полуденного неба.

Резкий, судорожный вскрик — и голова Отолора безвольно падает на грудь, тело сотрясают конвульсии.

— Предатель! — сквозь зубы презрительно бросил герцог и встал. Он снова принял человеческое обличие, но Зара почти физически ощущала исходившие от него волны опасности. Ощущала не только она — солдаты прижались к стенам и испуганно провожали взглядом фигуру сюзерена.

В дверях Рандрин обернулся и приказал:

— Привести в чувство и этапировать в Айши.

— Так он жив? — девушка сама не узнала своего голоса. Она тоже боялась смотреть на вроде бы близкого и знакомого человека.

— Я не настолько глуп, чтобы позволить чувствам взять вверх над разумом. Его будут судить за измену и публично казнят. Так и быть, просто отрубят голову. Его дружок-фрегой так просто не отделается.

Зара невольно снова опустилась на стул и искоса взглянула на недвижное тело Отолора. Он был бледен, глаза навыкате, видны молочные, в алых прожилках сосудов белки. Над ним склонился один из солдат, вроде, щупает пульс.

Взгляд снова скользнул на Рэнальда Рандрина. Что она знает о нем и знает ли что-то вообще, кроме того, что записано в Гербовнике? Кого она называет отцом? У него сейчас такие глаза, такое выражение лица…Как с консулами. Может, это и есть его истинный облик, проскальзывающий в обыденной жизни лишь в холоде кристаллов синевы в глазах? Жесткий, безжалостный, скорее не человек, а демон. В ней ведь тоже временами проскальзывает что-то такое, а в нем же течет чистая кровь. И он умеет убивать взглядом — одно это многое говорит об его личности.

Но как тогда быть с той нежностью, которая временами скользит в его глазах? Советник ведь умеет беспокоиться, переживать… 'Но, опять-таки, не так, как положено', - с горькой усмешкой подметила девушка.

— Зара, что с тобой? — звук его голоса вывел ее из состояния болезненной задумчивости. — Пойдем, нам здесь больше нечего делать.

Зара неохотно поднялась и, стараясь не оглядываться, вышла вслед за отцом.

— Солнышко, в глаза мне посмотри. Больно не сделаю, просто хочу понять, что такого страшного ты обо мне подумала.

Они остановились посреди коридора, напоминавшего слепую кишку: ни одного окна, заканчивается тупиком, ни единого украшения, только камень и редкие двери. Герцог взял дочь за руку — она непроизвольно дернулась. Вздохнув, он приподнял ее подбородок, так, чтобы ее взгляд пересекся с его взглядом.

— Не надо тратить на меня силы, я и так расскажу.

— Хорошо, так даже лучше, — Рандрин отпустил ее голову. — Только я и так догадываюсь. Решила, что я чудовище, которому нравится мучить людей? Так вот, этот… человек, Отолор, предал родину. Ради того, чтобы поправить свои дела, он передал фрегойям все секретные сведения, которыми обладал. Что касается меня, то мое убийство выгодно как ему, так и им, но по разным причинам. В свое время я не позволил Отолору занять один важный пост — провалил его кандидатуру на заседании Совета, отговорил консулов, с тех пор он меня недолюбливает. Кроме того, Теодор вывел его в люди, ему он обязан свой карьерой — а тут я… Да и не любит Отолор магов и принимал непосредственное участие в разработке закона, который пытался заставить меня подписать Консулат. Что до моих методов, то они еще достаточно гуманны. В соседних государствах применяют еще более изощренные пытки, это нормальная практика. Политика, равно как и управление государством, — грязное дело. Если хочешь, можешь вернуться к себе, пока я присутствую на допросе фрегойя.

Зара покачала головой.

— Если станет плохо, сразу уходи. Нечего тебе на это смотреть, успеешь еще. Не приведи боги, конечно, но в жизни всякое бывает.

Фрегойя держали в подземелье — самой старой и зловещей части замка, где воздух звенел от магии. Девушка заметила, с каким удовольствием отец купается в ее незримых волнах, впитывает ее в себя — значит, это волшебство его рода, и оно тоже может восстанавливать резервы организма. Надо будет запомнить, на случай чего, хотя, можно утверждать это почти со стопроцентной вероятностью, местная магия дружит только с главой герцогского дома, с Хозяином.

— Вы уверены, что хотите сами это сделать? — откуда ни возьмись рядом с ними возник сеньор Анх.

— Смотря, что, — глаза Рандрина блеснули фиолетовым отливом грозового неба. — Мигель уже там?

— Да, со всеми инструментами. Не мне Вам указывать, Ваша светлость, но Вашей дочери не стоит на это смотреть.

• Предыдущая
• 35/160
• Следующая