Кей Дач ч.3. Тени снов - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 1

• 1/20
• Следующая

Сергей Лукьяненко.

Тени снов

ТЕНИ СНОВ

Повесть

Глава 1. Курьеры и спортсмены

Когда поздним вечером я вышел из леса — уставший, голодный, злой,

ненавидящий весь мир — и себя самого в придачу, то наткнулся прямо на

абори.

Туземец сидел на бетонной плите, косо выпиравшей из земли. Эта часть

космопорта была давным-давно заброшена, уложенные некогда с таким

старанием плиты раскрошились, и трава-конусовка выпихивала их одну за

другой. За моей спиной бетон уже превратился в гнилое крошево, даже не

напоминавшее продукт человеческих рук. Впереди, ближе к городку, плиты

еще держались. Вначале шли волнами — чужая земля неумолимо отвергала

их, потом обретали былую прочность.

Абори посмотрел на меня, выпуклые глаза запульсировали, настраивая

фокус. Подтянул длинные тонкие ноги, будто опасался, что я сдерну его с

плиты.

— Мир и любовь, — буркнул я, обходя плиту с нахохлившимся абори.

Это был старый туземец, бурый цвет ложнокожи выдавал преклонный возраст.

Такие старожилы частенько разражаются приступами кашля, а мне совсем не

улыбалось оттирать едкую слизь с комбинезона.

— Мир и любовь, — нечленораздельно повторил абори. Я остановился.

Туземцы могли лишь копировать речь, но сам факт ответа говорил о желании

общаться.

— Хорошо, дружок, я слушаю, — остановившись на безопасном

расстоянии, произнес я. Абори наморщил сплюснутый нос и прогнусавил:

— Хорошо… дружок…

Я ждал. К существу, которое говорит носом — просто из желания

привлечь твое внимание, стоит быть снисходительным.

Абори отцепил одну руку от плиты, пропихнул ее в складки ложнокожи. Я

терпеливо ждал, пока туземец ковырялся в своих внутренностях. Может быть

у него печенка зачесалась…

Абори издал хлюпающий звук и вытащил наружу крошечный оранжевый

шарик. Протянул его ко мне, перекатывая на ладони.

Жемчужина была хороша!

Нет, не “Рассвет Империи”, не “Плазменный цветок”. Но полноценная

жемчужина первой категории, а это — лет пять безбедного существования

для меня.

Или билет на Терру.

Я шагнул к абори — и тот мгновенно спрятал жемчужину в свое тело.

— Вода? — тупо спросил я.

— Вода, — согласился абори.

Им, коренным обитателям планеты, ничего не надо от нас. Совсем

ничего. Оружие, техника, одежда, пища — ничего не стоят в их глазах.

Только вода. Совсем немного чистой воды — около литра. Эта цена

устраивает всех, и литровую фляжку на поясе носят даже маленькие дети.

Все знают, как поступить, если абори протянет тебе жемчужину.

Я отстегнул флягу и показал абори. Фляга была легкой, очень легкой.

— Я заблудился, — сказал я. — Понимаешь? В песках заблудился. У

меня нет воды.

Абори вздохнул и сполз с плиты.

— Подожди! — крикнул я. — Ну подожди, подожди же ты! Я принесу!

Час подожди! Полчаса!

Я вдруг подумал, что за полчаса успею добежать до ближайшего поста

охраны. А там — наполнить флягу, взять флаер — ребята разрешат, и за

пару минут вернуться сюда.

Абори уходил.

— Скотина! — крикнул я вслед.

Как всегда, почувствовав угрозу — пусть даже слабую, абори

остановился. Посмотрел на меня — и голову вдруг продуло насквозь

ледяным ветром. В пустом черепе задребезжал ссохшийся шарик мозгов.

Угроза была устрашающе достоверной. И главное — вполне обоснованной.

Высушить мои мозги для абори — секундное дело.

Впрочем, он понимал, что от ругани до выстрелов в спину — дистанция

огромная. Развернулся и вновь зашагал к лесу. Я стоял, только теперь

осознав, что сжимаю голову руками, то ли в бесплодной попытке прикрыться

от иллюзии, то ли пытаясь подогнать череп под новые размеры мозгов.

Как он меня… паршивец…

Абори уходил. Я откупорил флягу и медленно вылил на землю остатки

воды. Слишком мало, чтобы заинтересовать туземца. И самое смешное — она

ничего не стоит. Воды на планете много, две артезианские скважины

обеспечивают городок полностью. Есть и реки, и озера, и болота.

Просто иногда абори считают разумным сменять на литр воды выращенную

в собственном теле оранжевую жемчужину.

Они хорошо устроились, абори. Никто не станет ссориться с существом,

владеющим телепатией и способным излучать микроволны. Тем более, что

отобрать спрятанную жемчужину невозможно — в трупе она растворится в

доли секунды. Тем более, что другие абори все равно выследят убийцу — и

поджарят живьем. А если он покинет планету — убьют самого близкого ему

человека. Как они выбирают самого близкого человека — неизвестно. Но

они не ошибаются. Так поступили с сыном Дина Рассела, человека,

отобравшего у абори “Плазменный цветок”. Никто не знает, почему он убил

туземца, вместо того, чтобы отдать флягу — вода у него была. Но он

отплатил за жемчужину выстрелом, удрал с планеты — а к вечеру того же

дня абори пришли в городок. Полосу заграждений они прожгли — с тех пор

высоковольтный забор не восстанавливают. Вошли в город — никто не

рискнул преградить им дорогу. Все думали, что они схватят жену Рассела

— а туземцы взяли его сына. Только священник пытался что-то сделать.

Бегал со своим крестом, кричал. А туземцы повторяли: “Одумайтесь…

невинный… гнев Божий…” и тащили парня на площадь.

Там его и сожгли. Вмиг, без лишней жестокости. Был человек, стала

высушенная изнутри оболочка.

Несколько человек схватились за оружие, но вовремя почувствовали, что

абори готовы повторить фокус и с ними.

А потом два десятка абори направились к людям — и протянули

оранжевые жемчужины. Нет, не в качестве компенсации. Они предлагали

обмен. Напоминали, как он должен проходить.

И рядом с мумией семнадцатилетнего парня, имевшего несчастье быть

сыном Рассела, люди молча отстегивали фляги и отдавали их абори…

…Я смотрел на последние капли воды, срывающиеся с горлышка. Потом

бросил флягу и ударил каблуком. Пластик смялся, но выдержал. Я топтал

флягу, пока не отбил пятки.

Пластик оказался прочнее, чем я.

Уже совсем стемнело, багровое солнце скрылось за горизонтом,

проступили звезды. Я подошел к посту — круглому, вросшему в бетон

куполу, утыканному маленькими башенками боевым систем. По уставу купол

должно прикрывать силовое поле, все входы-выходы — наглухо задраены, а

меня, прущего напрямик по взлетному полю, уже три раза предупредили бы,

и раз пять сожгли.

Хорошо, что мы живем не по уставу. Хорошо, что у нас такая мирная и

спокойная планета.

Ведь даже абори никогда не причинят вреда человеку — кроме как в

порядке самообороны. Они не злые. Просто совсем-совсем чужие…

У открытой двери купола, подложив под задницу зачехленный ракетник

“Сальери”, похожий размерами и формой на школьный ранец, сидел Денис

Огарин. У меня даже настроение улучшилось — чуть-чуть. Денис помахал

мне рукой, потом демонстративно уставился на флягу. Точнее — на то

место, где она должна была висеть.

— Тебя можно поздравить, парень?

Денис всего на пять лет старше меня. А в свои двадцать я с удивлением

понял, что обращение “молодой человек” или “парень” — уже не совсем ко

мне. Но Денису позволительно называть меня парнем, юношей, мальчиком,

дитем — кем угодно. Десять лет назад он вышел из стен кадетского

корпуса на Терре. И с тех пор в космопехоте. Уже старший лейтенант.

Повидал почти всю Империю, да и за пределами бывал.

— Надо мной можно смеяться, — хмуро сказал я. Присел рядом — на

ранце-ракетомете места не хватило, да и не улыбалось мне сидеть на

субатомных зарядах, это только космопехам банк спермы оплачивает

государство. В двух словах рассказал о произошедшем.

— Смеяться не буду, — сказал Денис. Порылся в кармане, достал

• 1/20
• Следующая