Кей Дач ч.2. Императоры иллюзий - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая

- Пилотом на эсминце, мой Император!

Наверняка, заготовка. Знал бы он, что это такое, быть пилотом на

эсминце… в бою, а не на параде. Когда тебя бросают прикрывать крейсера,

и неуловимые истребители алкарисов наваливаются отовсюду.

Грей кивнул.

- Тебя будет ждать место в имперском училище. Расти.

Мальчик заулыбался. Может, и впрямь мечтает о космосе и пилотажном

пульте? Грей, чуть оттаяв, похлопал его по плечу. Посмотрел на подбежавших

девочек.

Еще подарки - усыпанная белыми цветами ветвь яблони и крошечный

букетик странных темно-оранжевых колокольчиков. Местный эндемик?

Возможно…

- Вы такой уставший, Император.

Грей нахмурился, переводя взгляд на девочку. Она смотрела ему прямо в

глаза - спокойно, сочувствующе. Темноволосая, кареглазая, очень просто

одетая. Подружка незаметно, как ей казалось, толкнула девочку в бок.

Похоже, она уклонялась от вызубренного сценария.

Император улыбнулся.

- Понюхайте цветы, - продолжала девочка. - Это арматан, его почти

нигде не осталось. Все говорят, что он сорняк, хоть и редкий. А он снимает

усталость, и пахнет очень вкусно.

Грей поднес букетик к лицу. Вдохнул сладкий, отдающий мятой и

жимолостью запах.

- Как тебя зовут, малышка?

- Лара, Император. Я знаю место, где целая поляна таких цветов.

- Может быть, ты мне покажешь ее?

- Это далеко, Император.

- Зови меня Грей, - Император с трудом оторвал взгляд от лица

девочки. Посмотрел на растерянного мальчика, подмигнул ему, и протянул

весь букет. - Ничего, что далеко, Лара. Я попрошу дать нам хороший флаер.

Заминка тянулась слишком долго, чтобы быть случайной. Президент

Таури, которого близкие друзья по-прежнему называли “полковник Штаф”,

слегка повернул голову к директору СИБ Таури. Рядом с ними никого не было,

и президент спросил прямо:

- Кого выпустили приветствовать нашего Высокоморального?

- Девочек не помню, господин президент. Список менялся раз

двадцать… сплошные интриги и просьбы.

Он помолчал и добавил:

- Мальчик - мой внучатый племянник.

- Забавная идея, но, похоже, ты просчитался.

Император Грей шел по посадочному полю, о чем-то разговаривая с одной

из девочек.

- Это протеже Фискалоччи, - понижая голос сказал директор СИБ.

- Кто-то выигрывает, кто-то нет, - равнодушно сказал президент. -

Хорошо, что ему хоть одна понравилась.

Широко улыбаясь он двинулся навстречу Императору.

Получить эти места, наверняка, стоило Ванде не только денег, но и

связей. Балкончик с тремя креслами находился всего метрах в пятидесяти от

трибуны. В огромном здании театра было много хороших мест - но это

отличалось не только прекрасным видом на сцену, но и иллюзией

уединенности.

- Рашель видишь? - тихо спросила Каховски. Дач пробежался взглядом по

залу:

- Нет.

- В последнем ряду. По центру.

Дач кивнул, поднес к глазам бинокль. Девушка казалась очень

спокойной, отстраненной от всего происходящего. Она сидела рядом с плотным

мужчиной, на груди которого поблескивали планки медалей и крошечный орден

“Карающего Меча”. Кей поспешно отвел бинокль и сказал:

- Ее мать не пришла.

- Да, я разговаривала с ней. Она очень расстроена. У нее строгие

взгляды.

Кей вновь посмотрел на трибуну. Там суетился паренек в форме

таурийской полиции - стряхивал невидимые пылинки, передвигал хрустальный

бокал, добиваясь ведомой лишь ему симметрии.

- Задерживается Грей.

- Прекрасно, - Ванда скупо улыбнулась. - Император всегда был точен

на церемониях.

Едва слышно заиграла музыка. Гимн Империи поплыл над залом на

мгновение заглушенный шорохом тысяч встающих людей. Паренек быстро шмыгнул

в сторону. Из темноты сцены выступил мужчина в нарочито старомодном

костюме. Длинные, блестящие от лака волосы падали на потертый пиджак.

Мужчина взмахнул рукой, поднося к губам микрофон.

- Сам Микеле-Микеле, - с неприкрытым удовольствием сказала Ванда.

Лучший тенор Империи и прежде сопровождал Грея в Преклонениях Ниц.

- Империя… Империя… - тихо, словно пробуя голос пропел мужчина.

Зал отозвался, слитным многоголосым эхо:

- Империя…

Дач, плотно сжав губы, смотрел на певца. Потом протянул, почти точно

скопировав голос Микеле-Микеле:

- Империя.

Сцену окутало облако голубого света. Певец встал на одно колено и

взлетевшим голосом запел:

- Империя, Империя, ты самая могучая,

Империя, Империя, любимая моя…

Дач шевелил губами, повторяя слова. Империя не виновна ни в чем.

Виновны только люди.

- И снова поднят стяг… - Микеле-Микеле, не вставая с колен,

повернулся в темноту сцены. Облако света уже сформировало флаг.

- Внимание, - шепнула Ванда. Сквозь бесплотный мираж шел Император.

На мгновение Дач ощутил разочарование. Грей не казался человеком,

вторые сутки подвергающемуся психоломке. Такой же как на картинах и в

Ти-Ви передачах. Плотный, пожилой, лишь одетый сейчас не в эндорийскую

тунику, а в шорты и короткую рубашку по моде Таури.

Он мог быть кем угодно - но не безумцем.

Грей опустился на колено перед Микеле-Микеле. Красно-голубой флаг

бился за его спиной.

- Не перед человеком преклоняюсь, перед Империей, - неожиданно хрипло

сказал Микеле-Микеле. У него словно было два голоса для пения, и для

разговора.

- Не Империя преклоняется, а Император, - ответил Грей.

Они поднялись - Грей пожал руку певцу, и тот не торопливо ушел в

темноту.

Дач почувствовал возбуждение. Голос! Голос Императора изменился. В

нем отчетливо прорезался эндорийский гортанный акцент, от которого Грей

избавился столетия назад. Возрастная регрессия?

Кей взял Каховски за руку, быстро сжал пальцы. Ванда ответила

неожиданно сильным рукопожатием. Она тоже заметила - или почувствовала его

радость.

Грей вышел к трибуне, низенькой, полупрозрачной, из серого стекла.

Обвел взглядом зал, тихо произнес:

- Лучшие из лучших бойцов Империи колонизировали Таури. Я знаю, вы

здесь… мои боевые товарищи…

Он тянул слова. Едва заметно… словно заставлял себя говорить, думая

о чем-то другом.

- Сколько лет… сколько лет… Мы победили в войне, мы покорили

Галактику. Помните? Тогда жизнь пьянила…

Зал сидел тихо, зал слушал. А вот в первом ряду, где вместе с

планетарным руководством сидели придворные, возникло легкое движение.

Император уклонился от намеченной речи.

Дач и Каховски обменялись торжествующими взглядами.

- …сейчас жизнь просто длится. Я чего-то ждал от этого

Преклонения… не знаю. Увидеть ваши лица, понять, что я еще не стал живым

знаменем…

Император обернулся к голографическому стягу, полощущемуся на сцене:

- Вам не надоели иллюзии? Уберите этот… фейерверк. Нельзя делать

флаг символом, сквозь который можно пройти! Ваши знамена… сто раз

подобранные в обломках звездолетов, поблекшие от излучений - где они? Вы

отметили ими границы своих садов?

Зал зашумел. Едва уловимо, растерянно.

- Таури… Сад… Рай… Прожили жизнь, и заслужили рай.

Сцена погрузилась во тьму, флаг погас. В глубине кто-то суетился,

потом двое мужчин торопливо вынесли к трибуне настоящее знамя, поставили,

прислонив. Знамя свисало вдоль древка, торжественности в нем было не

больше, чем в тряпке.

- Так, - изменившимся тоном произнес Император. - Подданные мои…

Верные сыны и дочери Империи! Я горд вступить на вашу землю - не

Императором, человеком. Жемчужина наших планет, Таури…

Он замолчал. В зале нарастал шум. Потом исчез - разом, это включились

звукоподавители.

- Мне его жалко… - прошептал Кей. - Ванда, мне Его жалко!

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая