Живой металл - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 82

• Предыдущая
• 82/93
• Следующая

— Что еще можно хотеть от жизни? — согласился Макинтайр.

— А как движется работа?

— Я свою почти закончил, — ответил Чарли. — Только что мы закончили испытание под давлением топливных баков. Мы закончили наземные работы, осталось только проверить все системы. Это займет часа четыре, если не обнаружатся какие-нибудь дефекты. А как у тебя, Мак?

Макинтайр начал загибать пальцы:

— Запасы пищи и воды — на борту; три скафандра, не считая запасного, и ранцы к ним, медикаменты. В общем все, что полагается стратосферной яхте. Еще не поступили последние таблицы лунных эфемерид.

— Когда вы их ждете?

— Скоро. Но они не так уж и важны. Просто смешно, что люди считают космическую навигацию ужасно сложной. Здесь цель видна — не то что в океане. Дайте мне хороший радар и секстант, и я доставлю вас на Луну, в любую ее точку, безо всяких звездных таблиц и навигационных альманахов, только по данным об относительных скоростях.

— Не горячись, Колумб, — сказал ему Чарли. — Береги нервы. Главное дело, что мы готовы к старту. Так или не так?

— Так.

— Вы, во всяком случае. Сегодня мы закончим все испытания. Что-то я нервничаю, уж очень гладко все идет. Если мне помогут, к полуночи все будет о’кэй.

— Хорошо, сейчас докурю сигару и помогу.

Некоторое время они молча курили. Каждый думал о предстоящем полете и о том, что его ожидает. Старый Гарриман пытался совладать с волнением при виде сбывающейся мечты.

— Мистер Гарриман…

— В чем дело, Чарли?

— Не могли бы вы подсказать, каким образом парень, вроде меня, может разбогатеть, как вы?

— Разбогатеть? Я не могу сказать. Сам я никогда не стремился ни разбогатеть, ни прославиться, ничего такого.

— Да ну?

— Нет, правда. Просто я хотел подольше пожить и побольше увидеть. И я не был исключением: тогда множество мальчишек увлекались кто радио, кто астрономией — они сами строили телескопы, кто — самодельными аэропланами. У нас были научные клубы, лаборатории в подвалах, общества любителей научной фантастики. Мы находили в научных журналах больше романтики, чем во всех книгах Дюма, вместе взятых. Никто из нас не собирался становиться миллионером — мы хотели строить космические корабли. И, как видите, кое-кому из нас это удалось.

— Господи, шеф, вы так увлекательно рассказываете об этом!

— Это и было увлекательно, Чарли. Это был чудесный, романтический век, и с каждым годом жить становилось все чудеснее и увлекательнее. Нет, я не хотел богатеть; я только хотел дожить до того времени, когда человек поднимется к звездам, и, если Бог позволит, самому слетать на Луну, — он осторожно стряхнул пепел в тарелку. — Я прожил хорошую жизнь, и мне не на что жаловаться.

Макинтайр отставил стул.

— Идем, Чарли, я готов.

— О’кэй.

Все поднялись. Гарриман хотел что-то сказать, но вдруг побледнел и схватился за сердце.

— Держи его, Мак!

— Где у него лекарство?

— В кармане жилета.

Они положили Гарримана на лежанку, вылили на носовой платок лекарство из ампулы и поднесли к носу. По мере того, как испарялось лекарство, лицо его начало розоветь. Это было все, что они могли сделать. Теперь оставалось ждать.

— Мак, он не сможет лететь, — прервал молчание Чарли.

— Почему?

— Это убийство. После стартовых перегрузок он не встанет.

— Может быть, но он хочет лететь. Ты же сам слышал.

— Мы должны удержать его.

— Зачем? Какое право имеешь ты или наше родимое правительство мешать человеку рисковать своей жизнью во имя своей мечты?

— И все-таки ты неправ. Он же чертовски славный старик.

— Тогда вези его обратно в Канзас-Сити. Там эти стервятники запрут его в психушку и будут держать там, пока он не умрет от разрыва сердца.

— Н-н-ну, нет, только не это.

— Тогда иди и подготовь все к отлету. Я готов.

На другое утро на ранчо въехал джип и остановился перед домом. Из него вылез крепко скроенный человек с твердым, но добрым лицом. Макинтайр пошел ему навстречу.

— Вы — Джеймс Макинтайр? — спросил человек.

— Ну и что из этого?

— Я помощник здешнего шерифа. У меня ордер на ваш арест.

— За какие грехи?

— Заговор с целью нарушения закона о здоровье космонавтов и пассажиров.

К ним подошел Чарли.

— В чем дело, Мак?

За Макинтайра ответил помощник шерифа.

— Вы, должно быть, Чарльз Каммингс. Ордер распространяется и на вас. Кроме того, я должен забрать отсюда человека по имени Гарриман и опечатать ваш космический корабль.

— У нас нет космического корабля.

— А что у вас в этом ангаре?

— Стратояхта.

— Да ну? Тогда, за неимением космического корабля, я опечатаю ее. Где Гарриман?

— Вон там, — Чарли любезно указал направо, не обращая внимания на гримасу Макинтайра.

Помощник шерифа повернул голову. Чарли ударил его ребром ладони по сонной артерии, и тот рухнул на землю. Чарли постоял над ним, пощупал сустав пальца и поморщился.

— Черт побери, именно этот палец я сломал, играя в бейсбол. И всегда-то я цепляюсь им за что-нибудь.

— Отнеси шефа в кабину, — оборвал его Мак, — и пристегни к койке.

— Будет сделано, шкипер.

Они тягачом вывели корабль и отыскали в пустыне ровную площадку для старта. Потом забрались в ракету. В правый иллюминатор Макинтайр увидел помощника шерифа. Тот выглядел неутешительно.

Макинтайр застегнул ремни и запросил в переговорную трубку:

— Все в порядке, Чарли?

— Все в порядке, шкипер, — отозвался Чарли из машинного отделения, — но стартовать нам нельзя. У корабля нет имени!

— А у нас сейчас нет времени на предрассудки.

— Назовем его «ЛУНАТИК», — донесся слабый голос Гарримана. — Это единственное подходящее имя.

Макинтайр откинулся в кресле, повернул два тумблера, потом еще три, и «ЛУНАТИК» взлетел.

— Как вы себя чувствуете, шеф? — Чарли озабоченно склонился над стариком.

Гарриман разлепил губы и выдавил:

— Хорошо, сынок. Лучше некуда.

— Перегрузки кончились, и теперь все будет хорошо. Я ослаблю ремни, чтобы вы могли поворачиваться. Думаю, вам не следует вставать.

Чарли дернул пряжку. Гарриман так и не мог подавить стон.

— Что с вами, шеф?

— Ничего, правда, ничего. Что-то кольнуло в боку.

Чарли легонько ощупал бок Гарримана и проверил пульс.

— Не пытайтесь меня дурачить, шеф. К сожалению, мы ничем не сможем помочь вам, пока не сядем.

— Чарли…

— Да, шеф?

— Могу я посмотреть в иллюминатор? Мне хотелось бы увидеть Землю.

— Сейчас не на что смотреть, ее загораживает корабль. Когда мы повернемся, я помогу вам, а пока выпейте снотворного. Когда подойдет время — разбужу.

— Нет!

— Почему?

— Я должен все видеть.

— Как пожелаете, шеф.

Чарли, словно обезьяна, вскарабкался к носу корабля и присел на подлокотник пилотского кресла. Макинтайр вопрошающе глянул на него.

— Ну, он, конечно, жив, — сказал Чарли, — только в чертовски плохом состоянии.

— Насколько плохом?

— Сломана, по меньшей мере, пара ребер. Я не знаю, что еще. Я не уверен, перенесет ли он посадку, Мак. Сердце у него бьется так, что становится страшно.

— Он перенесет, Чарли. Он крепкий человек.

— Крепкий? Да он хрупкий, как канарейка.

— Я не это имел в виду. Он крепкий внутри, понимаешь?

— Как бы то ни было, ты должен сесть так, чтобы на борту и пылинка не шелохнулась.

— Сяду. Я сделаю полный оборот вокруг Луны и совершу посадку по инвалюте. Но тогда нам не хватит горючего.

Когда они вышли на свободную орбиту, Макинтайр развернул корабль, и Чарли отнес койку Гарримана к иллюминатору. Макинтайр держал корабль поперек трассы полета так, чтобы хвостовая часть была направлена на Солнце. Корректировочные двигатели раскручивали корабль, создавая слабую искусственную гравитацию. Выход на трассу и невесомость обычно сопровождались тошнотой, а Макинтайр хотел, насколько возможно, уберечь Гарримана от неудобств.

• Предыдущая
• 82/93
• Следующая