Отвага Соколов - Лайл Холли - Страница 28
- Предыдущая
- 28/92
- Следующая
– Но мы же сошлись на том, что его следует уничтожить?
– Я не вижу другого выхода. Благодаря памяти Дафриля мы с тобой знаем, как пользоваться им, и меня это беспокоит. Искушение станет сильнее, когда мы состаримся и близкая смерть пробудит инстинкты, которые я, возможно, не смогу побороть, держась при этом одной рукой за ворота бессмертия. Но не забывай, что и Криспин имеет доступ к воспоминаниям Дракона… и если мы с тобой ценим души других людей и, – надеюсь, – не дрогнув, встретим собственную смерть, на его порядочность в этом смысле полагаться не приходится. Если Зеркало не будет уничтожено, если Криспин сумеет найти его, вне всяких сомнений, он воспользуется им, не считаясь с ценой.
– Тем не менее вопрос остается… Как нам уничтожить его? Создатели Зеркала наделили его способностью защищать себя. И, сопротивляясь нам, оно может воспользоваться энергией душ жителей Калимекки.
– Я много думал об этом по пути сюда. – Дугхалл вздохнул и припал головою к лиане, на которой сидел. Он отталкивался от земли одной ногой – вперед-назад, вперед-назад, – лиана слабо похрустывала, покачивалась ветвь, за которую она цеплялась, и высоко над его головой в такт движениям Дугхалла шелестели листья. Он был похож в этот миг на ребенка, гадающего в лесу о своем будущем и мечтающего стать героем.
– Ну и?..
Дугхалл посмотрел на племянницу. Его строгий и задумчивый взор заставил ее похолодеть.
– Во-первых, дело в тебе: я хочу, чтобы ты стала Соколом, Кейт.
Кейт попыталась распознать в его взгляде намек на грядущие испытания, но, не заметив ничего, лишь пожала плечами.
– Хасмаль хотел посвятить меня в Соколы, – напомнила она. – Он хотел сделать меня Хранителем. Это звучит не столь уж зловеще.
– Действительно. Но когда ты присягаешь делу Соколов, тебя связывает с ними клятва.
Значит, она должна будет поклясться. Но все-таки это не казалось Кейт таким уж серьезным испытанием.
– Ну и что?
– Ты будешь связана этой клятвой, – произнес Дугхалл с легким нетерпением в голосе.
Кейт решила, что не понимает того, о чем толкует ей Дугхалл.
– Мне уже приходилось давать клятвы.
– Но ты никогда не чувствовала себя связанной клятвой. По-настоящему связанной. Ограниченной в своих поступках, данным тобой словом, обреченной лишь на действия определенного рода той связью, что образуется между тобой и всеми Соколами, живыми и мертвыми. Клятва Сокола, Кейт, это не пустые, брошенные на ветер слова. В нее вплетены тысячелетие и тысячи жизней. Тысячу лет слой за слоем впитывала она в себя чары, сотканные новыми и новыми жизнями. Ты приносишь клятву, и тогда… тогда… – Дугхалл закрыл глаза и на мгновение погрузился в собственные воспоминания.
Когда он вновь взглянул на нее, Кейт увидела, что его молодыми глазами на нее смотрит прежний старик.
– Это как если бы ты прыгнула с обрыва в бурное море. Волны подхватывают тебя и принимаются швырять, как игрушку, и тогда ты не скоро сможешь опять дышать и не скоро сумеешь доплыть до берега.
И потом, когда ты вновь окажешься на суше, разгневанное море навсегда останется с тобой. Оно сделается тяжестью, которую ты будешь ощущать на каждом шагу, при каждом вдохе. Не стану отрицать, что иногда это бывает удобно.
В тревожные времена ты сама почувствуешь тот путь, которым надлежит идти Соколу, – словно неукротимое течение понесет тебя в нужную сторону и убережет от поступков, не подобающих нам. Клятва станет второй твоей совестью – совестью, которая никогда не ослабеет и не станет нашептывать то, что тебе приятно было бы услышать.
– Пока я не вижу в этом ничего непосильного. Дугхалл вздохнул:
– Наша клятва может отвратить тебя от новых путей, новых идей и возможностей. Когда Возрожденный… погиб, течение бросило всех нас в море отчаяния. Вот почему столь многие Соколы в те страшные дни наложили на себя руки. Тысяча лет надежд, мечтаний и борьбы, тысяча лет приближения к великой цели рухнула в миг его смерти, и эта весть обрушилась на нас, словно волна цунами. Путь Сокола не дает ответов, у нас не стало причин продолжать собственное существование, мы не могли разглядеть другие возможности будущего. Ты дала нам опору, Кейт… вернула нам надежду, показала направление действий. Ты смогла сделать все это, потому что не входила в наш круг. Но как только ты окажешься одной из нас…
Кейт наконец поняла, о чем предупреждал ее Дугхалл.
– Но тогда не кажется ли тебе, дядя, что я лучше послужу делу Соколов в качестве их друга, а не собрата?
– Если бы уцелело достаточно Соколов, нужных для предстоящего нам дела, если бы сейчас они находились рядом, я не стал бы спорить с тобой. – Опустив на землю обе ноги, он наклонился вперед. – Однако находящийся здесь… предмет представляет собой большую опасность, которая возрастает день ото дня. Оно неотступно следит за нами. Малейшая допущенная нами ошибка – неверное слово или жест, – и оно призовет к себе других хранителей. И если эта вещь перейдет к действиям, то сумеет погубить нас. И оно сделает это непременно.
Кейт все еще не могла забыть того мига, когда Зеркало решило призвать к себе других хранителей… вспоровший ночные небеса багровый луч, Зеркало, исчезающее под водой у борта лодки, и вслед за этим их отчаянное бегство среди островов Тысячи Плясунов – она, Ри и его люди на веслах и рулевой Ян, приказывающий грести все быстрей и быстрей… Зажмурившись, она постаралась успокоиться.
– Не следует снова провоцировать его на такой шаг. Дугхалл также хранил в памяти их рассказ о пережитом тогда ужасе.
– Не следует. – Он соскочил с лианы и принялся расхаживать. – Чтобы уничтожить его, нам потребуется огромная сила, и к тому же очень скоро – пока никто не успел совершить какую-нибудь ошибку. Ты, я и Ри втроем должны будем пропустить через себя его могучие чары. К нам может присоединиться и Алариста, хотя при нынешней своей слабости она скорее всего станет самым хрупким звеном в цепи, которую нам нужно создать, чтобы убить Зеркало. Однако хватит и троих, если все они будут связаны обетом. Тогда мы сумеем создать зацбунд, кольцо власти. В это кольцо вольют свои силы все Соколы, мертвые и живые. Нас станет не трое. Мы превратимся в… легион.
– И, получив их силы, мы сможем уничтожить з… то есть эту вещь?
– Да.
– Жаль, что с нами нет Хасмаля.
– Мне тоже. Если бы он оставался с нами, я попросил бы только помощи Ри. И тебе можно было бы не давать клятву Сокола.
– А почему Ри? Почему не меня?
Дугхалл надул щеки и коротко выдохнул.
– По причинам, которые тебе не обязательно знать. Впрочем, если хочешь, слушай.
Кейт ожидала продолжения, скрестив руки на груди.
– Потому что он – Сабир, Кейт. – Дугхалл ответил на ее возмущенный взгляд печальной улыбкой. – Рожденный среди Сабиров, воспитанный ими, обученный Сабирами. При всей его любви к тебе, при всем новообретенном желании отречься от Волчьей магии и науки ради знаний Соколов, при всей его ненависти к злодеяниям Сабиров, в сердце своем он навсегда останется Сабиром. Если бы не погиб Возрожденный, все обстояло бы иначе. Возрожденный прикоснулся к Ри своею любовью, изменил его взгляд на жизнь. Если бы Возрожденный не умер, Ри служил бы ему в числе сильных. Но Соландер погиб, унеся с собой из этого мира свою любовь ко всем нам, и теперь воспоминания Ри о нем делаются все слабее и слабее, и сейчас он руководствуется в первую очередь своей любовью к тебе, но ведь любовь эта, в конце концов, не слишком обязывает его менять свои жизненные устои. Оказавшись загнанным в угол, Ри – я почти уверен в этом – будет защищать себя всеми способами, доступными для него… И если способы эти окажутся связанными с чарами Волков, мы с тобой можем расстаться с жизнью. Или того хуже.
– Он не сделает ничего во вред мне.
– Ты должна верить в это. И я тоже надеюсь на это. Но если бы я мог взимать золотой прейд со всякой женщины, которая хоть раз в своей жизни произнесла эти слова: «Он не сделает ничего во вред мне», имея в виду человека, который впоследствии забьет ее насмерть, то скоро стал бы самым богатым человеком на свете.
- Предыдущая
- 28/92
- Следующая
