Странности нашего мозга - Джуан Стивен - Страница 46

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая

Во-вторых, возрастает высвобождение кортикотропина. Это еще один гормон, влияющий на организм в критической ситуации. Количество его регулируется частью мозга, связывающей гипофиз с гипоталамусом. При ПТСР происходит чрезмерное выделение гормона, даже если опасности на самом деле нет.

В-третьих, опиоидная система мозга также становится гиперактивной. Это может притуплять чувство боли. Подобное изменение вызывает «эмоциональное отупение», о котором часто упоминают люди с ПТСР. Оно проявляется в утрате способности испытывать нежные чувства.^{347}

Доктор Мэтью Фридман убежден, что «понимание процессов, происходящих в мозге после стресса, поможет создать лекарство, способное обратить изменения вспять».^{348} Как говорит доктор Леннис Этчерлинг, «быть жертвой… это не значит пережить страшную ситуацию всего один раз — угнетенное состояние может сохраняться месяцы и даже годы после катастрофы».

Те, кому удалось избежать смерти, часто имеют различные травмы, ожоги, переломы. Обычно это порождает психологические проблемы, особенно если человек оказывается обезображенным или испытывает постоянную боль.

У выживших после катастрофы людей часто наблюдаются истерия, тревога, гнев, депрессия, они нередко испытывают чувство вины. В 1944 г. в своей работе Линдеман исследовал людей, выживших при пожаре в Бостоне, где в 1942 г. сгорел ночной клуб «Кокосовая роща» и погибло около 490 человек.^{349}

Тем не менее серьезную психологическую травму получают и те, кто даже не находился на месте катастрофы. Семьи и друзей погибших тоже можно отнести к жертвам. Группа ученых из Миннесоты исследовала таких людей и выяснила, что их психическому здоровью наносится серьезный вред, особенно в тех случаях, когда чрезвычайное происшествие имеет серьезные последствия, например авиакатастрофа:

Эксперты отмечают, что первое сообщение о смерти часто звучит слишком резко, грубо и наносит чрезвычайно глубокие психологические раны. Обычно об этом уведомляют «по телефону, когда встревоженные родственники ищут информацию о своих близких. Семьи и друзья могут присутствовать на месте аварии, ожидая новостей и испытывая тяжелый стресс».^{351}

Ученые добавляют: «Обстоятельства катастрофы часто усугубляют травму. К примеру, это может произойти в сезон отпусков, когда люди предвкушают радостное воссоединение. Но все оказывается разрушенным в течение нескольких секунд».^{351} Когда незадолго до Рождества 1985 г. чартерный рейс армии США разбился у Гендера на Ньюфаундленде и все 256 человек на борту погибли, их семьи узнали об этом в большом зале, где собрались отметить возвращение близких. Комната была украшена яркими транспарантами, дети с радостью предвкушали праздник. Армейский институт исследований Уолтера Рида пришел к выводу, что такая обстановка «только усилила шок, неверие и ощущение потери, которое до сих пор не оставляет родственников погибших».^{352}

Изучение человеческого поведения подтверждает тот факт, что люди, работающие на местах катастроф, также подвержены серьезному психологическому риску. Первые реагирующие (пожарные, полиция, врачи и служащие моргов) сталкиваются с тяжелыми картинами, которые нередко остаются с ними на всю жизнь. Исследования показывают, что шок может усиливаться, если, во-первых, работники идентифицируют себя с жертвами и осознают с ними личную связь, а во-вторых, слишком долго трудятся, переходя за пределы своей психологической выносливости (что часто случается при авариях). К примеру, после катастрофы в Гендере лишь три из 256 обнаруженных тел оказались в относительной сохранности, и родственники смогли их опознать. «Это затягивает время обнаружения останков и процесс их опознания, и работники спасательных служб вынуждены дольше подвергаться стрессу».^{351}

Те, кто приходит на помощь выжившим и их родственникам после катастрофы, также подвергаются психологическому риску. К примеру, после железнодорожной аварии 1977 г. в Сиднее группа исследователей обнаружила, что депрессия и ощущение беспомощности возникали у работников, в чьи задачи входило оказание эмоциональной поддержки скорбящим семьям.^{353}

В 1983 г. после пожара в Аделаиде во время Великого поста исследователи выяснили, что слишком тесное и частое общение между теми, кто поддерживает жертв катастроф, и самими по страдавшими вызывает у первых нарушения сна, усталость и мышечное напряжение. В особенности это касалось тех, кто эмоционально поддерживал и консультировал пострадавших.^{354}

Ученые из Миннесоты сообщили, что исследование тех, кто в 1985 г. принимал участие в устранении последствий авиакатастрофы рейса «Даллас — Форт-Ворт», показало: «У людей, работавших с семьями жертв, наблюдалось больше симптомов стресса, чем у любой другой группы».^{351}

Доктор Б. Рафаэль, автор книги «Когда случается несчастье»,^{355} считает, что для тех, кто оказывает помощь пострадавшим, существует три основных источника стресса.

1. Близкое столкновение со смертью, напоминающее о собственной уязвимости.

2. Разделение боли с жертвами и их семьями, которое часто выражается в эмоциональной идентификации.

3. Ролевая неопределенность и ролевой конфликт.^{355}

Есть и другие жертвы катастроф. К ним относятся руководители команд спасателей, общественные лидеры и, когда речь идет об авиакатастрофе, коллектив авиакомпании и персонал аэропорта.^{355}

После серьезной авиакатастрофы, унесшей более 200 жизней, одному из служащих авиакомпании пришлось пройти через временный морг, чтобы добраться до единственного доступного телефона. Страшные картины фрагментов тел так его ужаснули, что впоследствии ему потребовалась помощь психотерапевта.

Служащий кассир до сих пор помнит лица матери и двух маленьких детей, которых он в последнюю минуту посадил на самолет, позже разбившийся.^{351}

Даже ученые, изучающие катастрофы, не застрахованы от подобных психологических травм.^{351}

Тяжелые потрясения возникают и при несправедливом долговременном тюремном заключении (политические заключенные, военнопленные). Такая травма может остаться у человека на всю жизнь.

Например, среди американских военных, попавших в плен во время корейской войны, девять из десяти выживших страдали ПТСР и имели другие психические проблемы на протяжении 35 лет после освобождения. Это открытие сделала группа исследователей из Нового Орлеана.^{356}{357} Их работа продолжилась, когда вернулись участники войны в Заливе.^{358} Ученые выяснили, что «сильный и длительный стресс вызывает продолжительные нарушения психики почти у всех, независимо от изначального психологического здоровья».^{356} Последствиями подобных испытаний являются регулярные воспоминания и сны о войне, отдаление от близких, крайняя подозрительность, тревожность и глубокая депрессия. Многие бывшие узники не способны вести себя как нормальные люди. Оказавшись на свободе, некоторые из них попадают в психиатрические лечебницы.

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая