Теперь или никогда - Горшкова Яна Александровна "Sidha" - Страница 49

• Предыдущая
• 49/88
• Следующая

– Да ты даже представить себе не можешь, куда бы ты попал, если б убила. Позор. Ха! А ты чего ждал, полукровка? Что стать волком так легко?

– Я не выбирал, кем быть! Я всю жизнь был диллайн, тивом и магом, я всегда ненавидел ролфи. И я не хотел становиться волком.

– Ты всю жизнь был рабом и харчем для своего совиного бога! – свирепо оскалилась Грэйн. Он еще жалуется, упертый смесок! Да тот же князь Эск… что отдал бы он за то, чтобы лишь тень такой надежды получить?! Впрочем, Удаз же не знает… Так разъясним! – Пищей ты был, бараном на бойне! Блюдом на его столе! Ты не хотел становиться волком? Ты хотел оставаться маленькой розовой свинкой, ты, мясо ? Корм. Хотя нет, ты же был не только кормом, а еще и поваром, бывший тив! Тогда радуйся, что боги и твоя кровь выбрали за тебя!

Ролфийка не видела причин щадить его и потому выражений не выбирала, будто выплевывая все то, что слышала от Эска, все, что скрывалось в злосчастных архивах, в этой тайной поваренной книге Эсмонд?Круга. Плевать, верит он или нет. Плевать, хватит ли ему остатков мозгов понять, от чего уберегла его тоненькая струйка волчьей крови и непонятное решение одной из богинь. Ему повезло. Повезло незаслуженно, невероятно. Его не сожрут, не растворят, не переварят – и не извергнут потом порцией магической силы. Лучше быть бешеным псом?полукровкой, чем жратвой !

Бывший тив поверил сразу. Ну, хорошо, почти сразу. Ему ли не знать доподлинно, какое чувство охватывает в тот миг, когда на тебя обращается взор Предвечного. Кажется, будто ты – единственное существо, достойное его внимания. Эта обжигающая сладость быть избранником течет по венам и пьянит. Предвечный ничего не требует, ему нужна только Вера. И как же не верить в того, кто дарует это упоительное чувство могущества, единения с кем?то, неизмеримо более сильным? Не будь Удаз Апэйн полукровкой, он никогда не ощутил бы тончайшего нюанса, который не знаком чистокровным диллайн. Как будто Предвечный делал над собой усилие.

Теперь?то понятно. Он был так голоден, что снизошел до полукровки, только потому, что Удаз был бастардом эсмонда.

Дева Сигрейн прокляла шуриа за убийство Удэйна, и никто не усомнился в ее праве на проклятье. Но как наказать тех, кто украл веру и посмертие души?

Нет, они недостойны проклятий. Удазу захотелось взвыть. Просто завыть по?волчьи, послав вызов Предвечному и эсмондам, вызвать на бой тех, кто лгал.

– А?а, чуешь? – клыкасто ухмыльнулась Грэйн, между делом промывая ему ссадины. – Он просыпается, верно? Твой волк. Поверь, это уже хорошо. Как бы там ни было, тебя уже не сожрут. Ты уже не корм. А бешенство… Мы все через это проходим. Просто твой волк еще совсем дикий и глупый. Щенок. Не вздумай обижаться, ведь так и есть. Но откуда ему было вырасти, твоему волку? – Она пожала плечами. – Ведь у тебя не было стаи, чтоб научиться. Ему и от роду?то всего четыре года, этому бешеному щенку. Хочешь ты или нет, но это уже случилось. И хочу я или нет, но ты уже в моей стае. Придется тобой заняться, чтобы ты сам себе не навредил. А мне ты навредить не сможешь, не обольщайся.

– Ты же поможешь мне, эрна? Ты научишь меня быть ролфи?

– Ох, – она покачала головой. – Не так это просто! Я не знаю даже, кто из богинь тебя зовет… а если спрошу, не ответят же. Значит, время еще не пришло. Но это неважно. Подождем и узнаем. Но не вздумай теперь утаивать от меня свои… переживания! И сны – если тебе будут сниться странные сны, говори сразу. Что ты вздрагиваешь? Не бойся, сегодня он уже не вернется. Твой волчонок сейчас спрятался, поджав хвост, и не покажется до следующего раза. Иди спать. Утром я подумаю, что нам делать.

И все?таки эсмонды начали первыми, сняв с плеч Аластара Эска часть неизбежного бремени вины перед Синтафом. Видимо, слишком велико было искушение выжечь ересь, пока она, как это казалось Эсмонд?Кругу, пребывает в зачаточном состоянии.

«И если угол дома твоего почернел от плесени, не щади ни утвари, ни нажитого добра, ни памяти своей, но сожги дом дотла вместе с болезнью», – сказано в медицинском трактате, написанном задолго до того, как диллайнские маги воззвали к Предвечному. Но совет оставался актуален и спустя две тысячи лет, и не только для лекарей.

Левенез встретил «Меллинтан» весенним дождиком, и сквозь его пелену город смотрелся изящным наброском?эскизом, сделанным угольком на влажной бумаге. Тратиться на лоцмана Аластар не хотел, поэтому его фрегат встал на рейде, а сам капитан отправился на встречу с лордом Лираеном гичкой.

И стоило Эску ступить на синтафскую землю, как его арестовали. Буднично так, скучно, и без особого сопротивления. Поспоришь тут, если в тебя целится стрелковый взвод.

– Сдайте оружие, граф. Вы арестованы, – приказал гвардейский капитан.

– По какому обвинению?

– В государственной измене и подготовке к мятежу, милорд.

Аластар безропотно отдал саблю и пистолет. Весьма точная формулировка, к чему же спорить?

– Руки за спину.

Можно было, конечно, дать слово чести, что не станет бежать, но вряд ли у капитана имелись указания верить графу?мятежнику, да и у самого Эска и в мыслях не было отказаться от попытки побега. Он обязательно попробует освободиться, дайте только срок.

Его вели по совершенно пустынным улицам, мимо наглухо закрытых дверей и ставен. Левенез буквально вымер, зато возле каждого дома стояло по солдату, а кое?где и по двое. Комендантский час – правильная мера, если нет желания сильно злить народ.

«Вот мы и дождалис?с?сь подходящего момента, дотерпелись и доигрались в конспирацию», – зло думал Аластар, шагая по мостовой в окружении плотного кольца конвоиров.

Время от времени в спину ему упиралось дуло мушкета, но специально графа никто не толкал. Обольщаться, правда, тоже не стоило. Когда придет время, то солдатик, идущий справа, который сейчас поглядывает на мятежного графа почти с благоговейным страхом, с ничуть не меньшим наслаждением врежет ему прикладом по зубам. Стоит лишь тиву Хереварду крикнуть: «Ату его!»

Имейся у Эска хоть какие?то сомнения относительно собственной участи, они бы развеялись на ратушной площади. Эдвига Лираена он узнал сразу, тот висел крайним, хотя лицо мертвеца успело почернеть. Рядом нашлось место для старшего сына, жены и дяди. У подножия виселицы лежали трупы расстрелянных слуг, охранников и даже учителя младших девочек. Теперь понятно, почему обыватели попрятались. Отворачиваться Эск не стал, наоборот – он поискал взглядом и, к радости, не обнаружил среди мертвецов младшего сына лорда Эдвига. Значит, есть надежда, что он успел спастись и уберечь свою семью, а следовательно, род Лираенов не прервется.

«Кого теперь просить о посмертии для них?»

Аластар не раз видел, как в дни новолуния Дилах зажигает Джона «родительский» огонь по своему далекому родичу – эрну Янэмарэйну, и маленькое пламя трепещет на ветру, даря душе мертвого предка успокоение и надежду. По Эдвигу и его тишайшей молчаливой супруге нашлось бы много скорбящих, но их молитвы не будут услышаны, и нет пристанища отлетевшим душам. И право же, виселица с телами на фоне светло?серого силуэта храма Предвечного смотрелась жестокой насмешкой над смыслом человеческой жизни и смерти.

«Подонки! Сволочи! Твари ненасытные! Не стоившие ногтя леди Илиссы, женщины, открывшей на личные средства самую большую в Синтафе лечебницу для всех, страдающих кожными болезнями, прокаженных и прочих изъязвленных. Тех самых, которых мог бы так легко исцелить ваш поганый божок, но почему?то не хотел. Или не мог, потому что оголодал?»

Бессильная ярость накинула удавку на горло диллайнскому князю и туго сдавила узлом?спазмом. Он знал Эдвига еще ребенком – любопытным, непослушным и с самого раннего возраста одержимым Справедливостью. Удивительно неудобное свойство для аристократа, для будущего владетеля и уж тем более политика. Они могли стать врагами, но стали соратниками.

Подниматься по лестнице дворца было не менее мучительно, чем созерцать трупы. По этим ступеням счастливый Эдвиг вел прелестную Илиссу в день сочетания, и сияние того зимнего дня до сих пор стояло перед глазами Аластара Эска, словно это случилось только вчера.

• Предыдущая
• 49/88
• Следующая