Фантастика 1986 - Непомнящий Тихон Алексеевич - Страница 80

Г. Кан — признанный апостол буржуазной прогностики. Будучи создателем Гудзоновского института, он одним из первых вступил на путь составления средне- и долгосрочных прогнозов и, как бывает в таких случаях, сумел пожать лавры, достающиеся пионерам. Вдобавок, отличаясь большой трудоспособностью, этот теоретик на протяжении десятилетий стремился поддержать свою репутацию и выпускал книгу за книгой, ставя свое факсимиле едва ли не на всех участках карты будущего.

Книга Кана представляет собой самую дерзновенную из всех его попыток постигнуть будущее, заглянуть ни много ни мало как на два столетия вперед. В то же время в самой работе есть несколько «слоев». Кан и его сотрудники не только пытаются предсказать, что будет в 2176 году, но и повторяют свои предположения, касающиеся более близкого к нам периода, в первую очередь рубежа двух тысячелетий. Здесь фактически пересказывается содержание другой работы, которая была написана Каном в соавторстве с А. Винером и пользовалась в свое время популярностью бестселлера, — «Двухтысячный год».

Еще один момент: данная работа воплощает в себе, по сути дела, все основные направления футурологического поиска. Кан не скрывает, что в качестве теоретической «парадигмы» им взята идея «постиндустриального общества» в том виде, как она описана известным американским теоретиком Д. Беллом. Вдобавок в его прогнозе легко обнаруживается влияние различных технократических идей, концепций менеджеризма, социальной инженерии, «народного капитализма» и т. д. Иными словами, недостаток оригинального теоретического мышления обернулся в данном случае достоинством книги: представляя собой своего рода корзину, куда сброшены, хорошо перемешаны и в определенной мере интегрированы самые разнообразные немарксистские доктрины будущего, она служит идеальным объектом для оценки рисуемого в них образа грядущего.

Начнем с выбора времени. Почему Кан рискнул отправиться в столь дальнее путешествие в будущее, где любые предположения принимают поневоле иллюзорный, умозрительный характер? Ответ прост: книга увидела свет в 1976 году, когда отмечалось двухсотлетие Соединенных Штатов Америки, и ее замысел продиктован амбициозным намерением продемонстрировать, какие успехи сулят США следующие два века их существования.

«Первые двести лет существования Соединенных Штатов Америки, — читаем в книге, — явились и отражением и двигателем века индустриализации. 1776 год, когда было положено начало независимости США, был также годом выхода в свет «Исследования о природе и причинах богатства народов» Адама Смита. Поэтому указанный год служит удобной вехой для обозначения начала промышленной революции, а два отмеченных события символизируют наступление уникальной эры в мировой истории: именно промышленная революция стимулировала беспрецедентную производительность труда и экономический рост; именно США были призваны сыграть ведущую роль в этом развитии».

Вот поистине пример националистического самоослепления. Надо уж очень хотеть доказать недоказуемое, чтобы прибегать к столь надуманным доводам! При всем уважении к одному из классиков политической экономии, публикация его произведений не может, конечно, приниматься за революционную веху в развитии производительных сил.

С этой точки зрения надо указать прежде всего на то, что Кан отрицает неомальтузианский тезис «пределов роста». Центральная мысль его «геоцентрического» сценария состоит в том, что темпы прироста мирового населения и экономики приближаются в наше время к своей исторической кульминации; вскоре они начнут замедляться, примерно через сто-двести лет выровняются и будут более или менее соответствовать друг другу. Главной причиной такого благоприятного хода событий явится растущее процветание, которое, как уже показал опыт экономически развитых стран, влечет за собой сокращение рождаемости. Отсюда проблема экспоненциального роста населения решится сама собой.

Но вот перед нами изданная в 1982 году книга трех американских авторов «Семь сценариев будущего». Почему семь? Потому что будущее неопределенно, многовариантно, оно зависит от путей, которые мы выбираем. Официально заявленная цель исследования и состоит в том, чтобы показать людям, какими возможностями они располагают: «Нам нужно какое-то будущее, чтобы можно было в него верить».

Эта мысль проводится довольно последовательно. Чуть ли не на каждой второй странице книги мы встречаем оговорку, что авторы не претендуют на точный прогноз, а хотят лишь дать пищу для размышлений по известному принципу: если мы будем действовать так, может случиться то-то и то-то. Столь же настойчиво они подчеркивают, что идеи и предложения, выдвинутые в книге, будь они приняты, позволили бы избежать опасности, которую таит в себе будущее, благополучно в нем обосноваться. В этом смысле характерен подзаголовок книги «На пути к сознательному построению истории».

Но, учитывая этот фактор в своих прогнозах, американские теоретики сознательно или бессознательно принижают его значение. В их головах царит привычное представление о том, что именно США принадлежит решающее слово в формировании будущего всего человечества. Такая имперская амбиция может быть хорошо выражена дополнением известной фразы: «То, что хорошо для «Дженерал моторс», хорошо для всей Америки… ну а то, что хорошо для Америки, хорошо и для всего мира».

В числе других предпосылок, принимавшихся в расчет при разработке альтернативных вариантов будущего, авторы называют непомерный рост государственного долга США, рост преступности в стране, деградацию природной среды, опасность, связанную с бесконтрольным применением новой технологии и милитаризацией космоса. Они предпринимают попытку некоторой формализации, сводя соответствующие данные в таблицу и сравнивая два периода: послевоенный (1945–1973 гг.) и «последний» (1974–1980 гг.).

Судя по таблице, едва ли не по всем показателям обстановка значительно ухудшилась. Отсюда делается вывод, что якобы в послевоенный период будущее было предсказуемо, а в последние годы — нет.

Специальная глава посвящена перспективам ядерной войны.

Здесь можно встретить затасканные штампы буржуазной пропаганды вроде того, что «с точки зрения Советского Союза мир представляется местом междоусобицы и вражды», что СССР «будет использовать политическую нестабильность во всех районах мира». В то же время авторы предостерегают своих соотечественников от антисоветской истерии, от того, чтобы видеть в Советском Союзе «источник всех зол», в чем настойчиво пытается уверить их реакционная америкадская пропаганда. Стэнфордцы резонно замечают, что искусственно подогреваемая ненависть «разрушала бы Америку так же, как яд войны, и привела бы ее к ситуации, описанной в романе Оруэлла «1984».

Ядерная опасность — самая серьезная, болезненная, не терпящая равнодушия проблема нашего времени. Проблема многоликая: военно-стратегическая, техническая, экономическая, экологическая и философская. Преимущественно под таким углом зрения рассматривает ее американский публицист Джонатан Шелл в недавно вышедшей книге «Судьба Земли».

Шелл начинает с описания размеров ядерной опасности. В отличие от некоторых западных авторов, смакующих подробности ядерного апокалипсиса, он делает это с тяжелым сердцем, даже извиняется перед читателем, говоря, что не хотел бы его запугать. Просто это необходимо знать, чтобы еще раз наглядно представить тотальный характер ядерного оружия.

Шелл пишет, что, по предположению некоторых ортодоксальных христиан, ядерная война будет библейским армагеддоном, устроить который грозил бог, И возражает: нет, истребление с помощью атомных бомб не будет днем страшного суда, когда бог уничтожит мир, поднимет из могил мертвых и свершит правосудие над каждым, кто когда-либо жил. Это будет совершенно бессмысленный, ничем не оправданный акт самоуничтожения человечества.

Воображать, будто бог направляет нашу руку на это действие, было бы в буквальном смысле слова попыткой уклониться от своей ответственности.

Рассмотренные бегло произведения ряда западных футурологов весьма различны по своей политической направленности, тематике, подходу к проблемам будущего. Их нелегка, да и не нужно подводить под общий знаменатель. Но одну присущую всем им черту отметить следует. Это отсутствие надежной теоретической базы, ясного представления о закономерностях общественного развития. А коль скоро у авторов нет научной концепции исторического прогресса, их предположения о том, куда и как пойдет ход событий, страдают субъективностью, в большинстве своем случайны и бездоказательны. Это, конечно, не значит, что все они ошибочны. Пристально наблюдая течение общественной жизни, подмечая свойственные ей тенденции, можно угадать те или иные детали ее дальнейшего развития. Но именно угадать, и только детали.