Фантастика 1986 - Непомнящий Тихон Алексеевич - Страница 43

— Ну, Полиграф, не подкачай, — сказал Коля. — Но если сломаешь «Иру», голову оторву.

Это он пошутил, конечно, но мне от этого легче не стало.

— Не спеши, — начал последние наставления Арвид, — сейчас мы уйдем и закроем за собой дверь. Там ты ее откроешь своим ключом. За тобой сейчас уже следят с центрального пульта, а также сам Доктор. (Я немного приосанился.) Как только появишься вновь на экране дисплея, тебя встретят ребята Арташеса Гевондовича и отведут к себе. А мы будем ждать в конференц-зале. Пошли, ребята.

И они ушли. В полной прострации я закрыл прозрачный кокон и удобнее уселся в стоматологическое кресло. (И чего его «Ирой» назвали, да еще Антонян живым считает?) Сейчас я исчезну на пару минут, затем появлюсь вновь, а наши даже не успеют дойти до конференц-зала. И в то же время мое пребывание в будущем может продлиться столько, сколько позволяет система противовращения — где-то не более часа. Хотелось броситься вслед за ребятами, мол, хватит разыгрывать. Однако Ильин сейчас за мной, наверное, наблюдает.

Я включил силовую установку, а затем нажал на кнопку «Пуск». Мир вокруг «Иры» исчез. Казалось, что эта пустота никогда не кончится, и я вдруг запаниковал, что машина сломалась и прошла уже не одна минута, а целых десять. Но тут опять же внезапно все вернулось вновь. Я находился все в той же совершенно пустой комнате, но как она изменилась! Это была очень старая и, я бы сказал, заброшенная комната: пыльная, неухоженная, какая-то неуютная. Появилось еще одно новшество, которое я заметил не сразу, — кто-то зарешетил окно.

И тут я обнаружил на полу около «Иры» прибор, которого так же не было, когда уходили ребята. Я понял: это аппаратура, привезенная кем-то еще до меня, — она тоже из моего мира. Именно мира, поскольку я абсолютно не ощущал, что нахожусь в другом времени. Во всяком случае, где бы я ни был, я из-за этого прибора уже не чувствовал себя одиноким. Я раскрыл кокон, осторожно выбрался из машины и пошел к двери, за которой было совершенно тихо. Однако на полпути я остановился и подошел к окну. К моему удивлению, из него открывался прекрасный вид на какой-то дремучий лес. Но мне показалось, что это не просто окно.

И тогда я вновь отправился к двери.

Как и следовало ожидать, дверь оказалась закрытой на ключ.

Внезапно меня обожгла мысль: а вдруг мой ключ не подойдет или замок заржавел за тысячу лет? Я с тоской посмотрел на решетки на окне. Но и замок не заржавел, а был даже обильно чем-то смазан, и ключ подошел. Я быстро распахнул дверь и при этом чуть не сшиб какого-то парня в комбинезоне, бежавшего по коридору.

— Наконец-то, — не прерывая бега, отреагировал он на мое появление. — Тебя директор давно ищет.

— Какой директор? — только и вымолвил я, но парня и след простыл.

Почему-то я даже не удивился встрече, так похож был этот парень на наших. Коридор был выстлан чем-то вроде пластика, заглушавшего звуки. Вокруг светло, но неясно, откуда исходил свет. Стены поражали непонятной новизной, никак не вязавшейся с постаревшим внутренним помещением комнаты. Я дошел до того места коридора, где имелся выход из здания, и здесь вдруг вспомнил про парня. «А интересно, кто тут директор и что ему от меня надо?» Искушение было столь сильным, что я нарушил установку Ильина и отправился дальше по коридору, в тот его конец, где находился кабинет директора. Он и в самом деле здесь оказался, и, как всегда, не успел я поравняться с дверью, как она угодливо распахнулась.

То, что я увидел затем, меня вконец сразило — будто током ударило. И я, не оглядываясь, побежал обратно. Первым побуждением было тут же вернуться в комнату к «Ире», но я подавил это желание и направился к выходу из здания. Никакого вахтера здесь, естественно, не было, а я и в самом деле очутился в дремучем лесу. Задерживаться я не стал и опрометью бросился к своей комнате. Но меня даже никто не окликнул.

— Так, — промолвил Арташес Гевондович, когда меня привели в его кабинет. — Только, пожалуйста, ничего не рассказывай. Ишь какой ты бледный. Нет-нет, все-таки помолчи.

Из коридора донесся разбушевавшийся голос Шиллера:

— А вы уверены, что это Прибылов? Нет, скажите, он теперь сможет делать стенгазету? И вообще, что вы здесь распоряжаетесь? Почему вы меня не пускаете, меня — замдиректора! Да я вас уволю!

— Вот что, дружок, — сказал Арташес Гевондович, — руки у тебя свободные, нарисуй-ка что-нибудь на этом листе, а то этот Шиллер так орет, что работать невозможно.

Через несколько минут в коридоре все смолкло. Мой наспех сделанный плакатик «Соблюдать тишину!» подействовал мгновенно. А еще через некоторое время я отправился в конференц-зал, где уже были наши, Ильин, Шиллер и несколько других сотрудников лаборатории. Меня сопровождал Антонян со своей свитой.

Мое сообщение о парне вызвало целую бурю.

— Я говорил, — кричал Шиллер. — Вот они и объявились — иновремяне. А что теперь? Теперь надо ждать их.

— А у нас штаты переполнены, — съязвил Коля.

Рассказывал я скованно и все никак не мог отделаться от той картины, которую увидел в кабинете директора. К тому же мне было страшно признаться Ильину, что я нарушил его приказ и передвигался дальше по коридору. К своему стыду, я так и промолчал об этом, а под конец рассказал о лесе. Но о нем все уже знали.

— Ну-ну, — решил успокоить меня Ильин. — Ничего особенного ведь не произошло. А то, что тебя парень узнал, тоже не беда. И все же я на твоем месте сходил бы к тому директору.

Он хитро взглянул на меня, и я покрылся потом — неужто догадался?

— Экий ты, однако, нервный. Не ожидал.

На этом все и кончилось. Потом я еще и еще раз пересказывал ребятам о парне, пытаясь подробнее вспомнить, как он выглядел и во что был одет. О своей своевольной выходке я опять же промолчал. Домой вернулся сам не свой и понял, что больше никуда «отправляться» не буду. Все время меня не покидало предчувствие какой-то беды. И поэтому я даже не удивился, когда на следующий день исчез Коля.

Отправившись в очередной раз на «Ире», он так и не вернулся обратно. Об этом мы узнали еще на полпути в конференц-зал. Там еще стояли люди, бессмысленно ожидая, что вот он с «Ирой» вновь появится на экране. Но все, конечно, понимали, что если Коля не объявился через две минуты, то уж никогда не появится в нашем времени.

И тогда я бросился к Ильину, которого в конференц-зале не оказалось. Однако дверь его кабинета не распахнулась, хотя я чувствовал, что он у себя. Не мешкая, я просто в нее постучал, и тогда дверь открылась.

— Что тебе? — недовольно спросил Ильин.

— Я вчера не все сказал.

— Так, — он немигающе уставился на меня. — Ну проходи.

На сей раз я рассказал все, и про кабинет тоже. Видно было, что мое повествование сильно озадачило Ильина. В то же время он как-то расслабился, словно ему удалось решить для себя очень важную задачу. Это, пожалуй, и спасло меня от страшного нагоняя и вообще от неминуемого наказания.

— Ты вот что, — обронил Ильин. — Ты пока никому ничего не рассказывай. К сожалению, я и наказать тебя не могу, поскольку молчать об этом надо. А наказать следовало бы, хотя, правда, вижу, ты и сам все осознал..

— Петр Сергеевич, — вдруг выпалил я, — разрешите мне поискать там Ковалева. Я хоть сейчас готов.

— Нет, — отрезал Ильин. — Пока больше никто туда не отправится. Да и бесполезно это. А кроме того, я полагаю, с Николаем ничего страшного не случится, если он действительно там. Ты и сам это знаешь.

Да, я это знал.

— Ну а если что похуже вышло, — помрачнел вновь Ильин, то твое путешествие его не спасет. Но твой порыв я учту. Иди.

И все. Ильин на некоторое время исчез из лаборатории — наверху решалась ее судьба. Мы все ходили как в воду опущенные и переживали потерю Коли. Странное дело, с одной стороны человек вроде бы погиб, по крайней мере для нас, для его родных и вообще для нашего мира. Но, с другой стороны, нельзя было и определенно сказать, что его нет в живых. Кто знает, может, где-то в ином времени он существует, вспоминает нас, пытается вернуться. Эта раздвоенность и успокаивала, и угнетала.