Легкие миры - Толстая Татьяна Никитична - Страница 9

– Узнаете ли вы нанесенные вами повреждения стен на этой фотографии? – ме-е-едленно спрашивает мой-то.

Нильсен молчит.

– Это вы нанесли эти повреждения?

– Не знаю.

– Вы прорезали отверстие в этой стене?

– Прорезал.

– А в этой стене тоже вы прорезали отверстие?

– Да.

– Для чего вы прорезали в стене отверстия, изображенные на фотографии номер семь и фотографии номер восемь?

Нильсен молчит, счетчик крутится, причем у него тоже. Если выиграю я – Нильсен оплатит мне все расходы, включая юриста. Если выиграет он – я верну залог, заплачу штраф и гонорары обоим юристам, и на мне неподъемным грузом повиснет поруганный мой дом, избранный чудовищем для проведения сеансов эволюционного регресса. Чего делать-то?

Они дотягивают прения до обеда и отправляются на перерыв. Это еще час, и я заплачу за него еще двести долларов: очень умно. После перерыва я спрашиваю моего-то: ну что, какие у нас перспективы? Он отправляется на переговоры с коллегой. Сквозь закрытые двери я слышу, как они смеются и явно обсуждают не только процесс. Перспективы у меня такие: Нильсен не смог ответить вразумительно ни на один вопрос, его юрист в ярости. В особой такой, юридической ярости, потому что сам-то он ничего не теряет. У Нильсена есть все шансы проиграть. Но из этого не следует, что у меня есть шансы выиграть! Потому что я не положила чек в банк и тем нарушила американское законодательство. Пятьдесят на пятьдесят мои шансы. Но можно просто разойтись, прямо сейчас.

– Он готов отозвать свой иск, – говорит мой-то. – В обмен на это он просит, чтобы вы отозвали свой. Это осторожное решение. Но я бы рискнул, я бы с наслаждением еще поборолся!

Ты-то – да. Но я не могу рисковать. Черт с ним. Расходимся. Уйти и не оборачиваться. В конце-то концов «и остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим».

– Жаль! Жаль! – говорит мне вслед мой-то. – Так интересно все разворачивалось, так хотелось поработать!

Дом, кое-как залатав и отчистив, я продала каким-то латиносам. Они были противные, угрюмые и ни разу не улыбнулись, даже из вежливости. Поэтому я не стала им рассказывать, которая стена в подвале пропускает воду во время дождя. Будет сюрприз! Меня не спросили – я не ответила, как учил меня риелтор.

– Я сам не хочу знать! Я сам не хочу знать! – говорил он, выставляя ладони.

Имущество распродала на «ярд сейле» – дворовой распродаже. Вытаскиваешь на улицу столы, раскладываешь ложки-поварешки, занавески и прочую дрянь, вроде той, которой торгуют в подземных переходах. Продала и мебель; пришла немалая толпа людей поглазеть и прицениться; за всеми не уследишь, так что много чего украли, включая готовальню, но она ведь все равно была не моя. Мне приятно было, что американцы тоже тырят: не все ж мы одни. Терраса за годы выцвела, дерево стало совсем серебряным, и подступал срок, когда, по расписанию сертифицированного строителя, надо было обновлять ее, промазывая пропиткой. Не буду, пусть промазывают латиносы. У их детей, кстати, головы были просто огромные.

А машину я продала дальнему соседу, державшему небольшой вонючий бизнес в собственном дворе: развинчивал рухлядь на запчасти, перебирал моторы, продавал в автомастерские. Просила пятьсот долларов, но гешефт не вышел, в товаре он хорошо разбирался и заплатил мне один бакс. Справедливо: ведь днище проржавело так, что между педалей, сквозь дыры в полу, мелькала дорога и раздавленные на ней, не вовремя перебегавшие дорогу скунсы. Еще и выручил: так просто ведь машину не бросишь, оштрафуют. Разве что завезти ее в лес, на забытый участок, к дому, называемому Конец Всех Путей, и оставить там до морковкина заговенья, до второго Колумбова пришествия, до дня, когда рак свистнет и за всеми за нами придут.

Голым приходишь ты в этот мир, голым и уходи.

Постояла на повороте, посмотрела.

Вырвала иглу из сердца и ушла.

ПЕРО ЖАР-ПТИЦЫ

Дорогая Таня,

Жизнь идет и идет, контора пишет, журналы-книжки выходят. Десять лет прошло, как мы с Вами и с Шурой Тимофеевским заседали в жюри литературного конкурса «Мой Петербург». Помните? И все эти годы под разными предлогами я пытаюсь заманить Вас в  свои журнальные и книжные проекты. Иногда Вы соглашаетесь, иногда нет. Но если говорите «да», то это означает, что проект состоится. Для меня получить Ваш новый рассказ, или кусок прозы, или эссе — это как ухватить за хвост Жар-птицу. В руках горит, сверкает, норовит вырваться и улететь в заоблачные дали, унося с собой, если, конечно, успеешь уцепиться. Всегда размах, мощные крылья, сказочной красоты оперенье. Ничего лишнего: слова не выкинешь. Перышко к перышку, пушинка к пушинке. А главное — летит! Как это у Вас получается, не понимаю?

И эти последние «Легкие миры» — история одной катастрофы, на которую Вы смотрите теперь, как из иллюминатора, пролетая над местом, которое так и не стало Домом. Над всеми этими похороненными надеждами, закопанными иллюзиями и неубранными осенними листьями. Я так все это вижу… Если бы был кинорежиссером, то непременно снял бы по «Легким мирам» кино с Мэрил Стрип в главной роли. И какой бы то мог быть фильм! Но сегодня я счастлив и горд, что мы смогли издать Ваш рассказ у себя в «Снобе». Знаю, что Вы сейчас на Крите, где все цветет и благоухает, где теплое море. И с Вами чудная компания, которая будет сегодня славить и поздравлять Вас. Ну а я в свою очередь со своей Берсеневской набережной тоже машу Вам рукой и кричу во все горло:

«С Днем Рождения, Таня! Будьте счастливы! Я Вас очень люблю!»

Ваш

С.Н.                             

Source URL: http://www.snob.ru/selected/entry/60065?preview=print

* * *

New subscriptions: BBC - Magazine, Libération. Subscribe today at

sendtoreader.com/subscriptions

!

Fri, May 3rd, 2013, via SendToReader