Волк и фея - Брюссоло Серж - Страница 7

• Предыдущая
• 7/42
• Следующая

Колен заметил скопище людей в лохмотьях, сидящих у потерны.[6]

«Вот! – подумал он. – Такие же, как я, бедняки пришли просить работу».

Их вид вызвал у него досаду, ведь бедняков было много. Всех на работу не возьмут. Колен испугался, что его прогонят и ему придется вернуться домой несолоно хлебавши. Он не мог позволить себе потерпеть неудачу.

Подойдя к толпе, он неопределенно махнул рукой в знак приветствия и сел на траву. Было холодно, и ему хотелось есть. Тощий подросток с рыжими волосами и с длинным заостренным носом устроился рядом с ним.

– Привет, – сказал он, – меня зовут Антонен Лаюилет, я из Бург-Ла-Фонтена. А ты?

Когда Колен представился, рыжеголовый покачал головой.

– Так ты тоже хочешь работать в военных конюшнях? – прошептал он. – Кажется, эта работа не из легких. Они набирают столько людей потому, что конюхи боевых лошадей на этом свете не задерживаются. Поговаривают: не больше недели. А потом конюх или сгорает заживо, или его загрызают… Лошади не церемонятся со слугами.

– Глупости, – проворчал Колен, пожимая плечами. – Лошади не едят людей.

– А боевые кони – едят! – возразил Антонен, обидевшись. – Это же не клячи какие-нибудь! Королевские колдуны превратили коней в военные машины. Их челюсти способны перетереть доспехи, их гривы могут вспыхнуть огнем, и они мечут пламя из ноздрей. Когда они идут в атаку, то наносят полный разгром рядам противника. Проблема лишь в их дурном характере.

Он не успел больше ничего рассказать, поскольку на пороге появился солдат, лицо его выражало презрение.

– Сегодня утром нам нужно десять конюхов на замену тем, которых лошади вчера затоптали, – объявил он. – Кого интересует, пусть сделает шаг вперед.

Колен вскочил на ноги, Антонен за ним. Так же поступили и с десяток молодых людей постарше их. Солдат прошел вдоль построившихся, разглядывая каждого претендента и ухмыляясь. От него пахло потом, вином и луковым супом.

– Ты, – говорил он, – и ты тоже… Ты… Слишком высоким лучше не соваться, лошади таких ненавидят. Сразу стараются оторвать голову конюху, если она достает до их ноздрей.

Колен и Антонен вздохнули с облегчением, когда их выбрали. Им велели ждать в стороне, пока солдат выбирал еще двух работников, а затем их подтолкнули в направлении потерны. Оставшиеся бедняки удалились, отпуская насмешки. Потом дверь захлопнулась с глухим шумом, отрезав их от внешнего мира.

«Я – на королевской территории», – подумал Колен со странной гордостью. За всю свою недолгую жизнь он ни разу не встречал никого, кто побывал бы по другую сторону крепостной стены. Он широко раскрыл глаза и сразу же пришел в восхищение от множества роз, от лужаек, фонтанов с грациозными статуями. Косули и олени резвились в перелеске, безразлично поглядывая на проходивших людей.

«Они нас не боятся, – подумал Колен, – потому что на них здесь никто никогда не охотился. И никакому оголодавшему крестьянину не пришло в голову разрезать их на куски и зажарить».

Это был иной мир, слишком прекрасный, чтобы быть настоящим.

– Хватит мечтать! – прокричал ему в ухо солдат. – Ты сюда не чай с королевой пришел пить!

Колен сжал кулаки, кровь у него была горячая, и он не выносил, когда его оскорбляли.

«Спокойно! – приказал он себе. – Помни, ты должен принести деньги матери. Пусть даже ради этого придется многое терпеть».

Колонна свернула с дороги влево и пошла через лес черных деревьев с густой кроной. Колен понял, что это естественная изгородь и она посажена специально, чтоб скрыть конюшни от взгляда прогуливающихся придворных. По другую сторону изгороди высились грязные здания из кирпича. Оттуда поднимался теплый запах стойла и навоза. Внезапно раздалось ужасное ржание, и будущие конюхи вздрогнули. Оно не походило на обычное лошадиное ржание, скорее напоминало демонический хохот, словно дикое животное, затаившись, с любопытством наблюдает за приближением простачков, которых собирается загрызть в один присест.

Солдат приказал отряду остановиться, затем, позвав начальника, передал ему новичков и удалился. Начальник конюшни был одет с ног до головы в кожаную одежду. Только покрытое шрамами от ожогов лицо виднелось из-под капюшона.

– Слушайте меня внимательно, сборище бродяг! – заорал он. – Я Арпагос, ваш начальник. Мои приказы не обсуждаются. Если я скажу вам есть конский навоз, вы будете его есть, причем с удовольствием! Большинство из вас погибнет до конца недели, потому что совершит какую-нибудь глупость. Если хотите выжить, соблюдайте правила безопасности… Первое правило: никогда не приближайтесь к лошадям ближе чем на три метра… Второе: никогда не поворачивайтесь к ним спиной… Третье: немедленно сматывайтесь, пока не поздно. Еще можно повернуть обратно.

Молодые люди встревоженно переглянулись, но никто не дал деру.

– Хорошо. Тем хуже для вас, – вздохнул Арпагос. – Следуйте за мной, вам выдадут обмундирование.

В соседнем здании они получили кожаную одежду, прожженную во многих местах и пахнущую потом. Когда они оделись, Арпагос приказал взять каждому по метле, совку, ведру и приготовиться заметать навоз. Затем он отодвинул железную створку и втолкнул их внутрь конюшни. Колен чуть не задохнулся от стоявшей там духоты, но вскоре забыл о неудобстве, разглядев притаившихся в стойле ратных коней. Это были великолепные скакуны огненного оттенка от гривы до копыт и гораздо большего размера, чем обычные.

«Гиганты, – подумал он. – Прекрасные гиганты».

В едином порыве боевые кони повернули головы в сторону вошедших и заржали. Было что-то страшное в этих звуках. Огненные гривы алели в полутьме, словно пламя.

– Им скучно, – прошептал Арпагос. – Война – их призвание, а уже давно не случалось никакой битвы. От бездействия они становятся нервными, злыми. Держитесь на расстоянии. Не пытайтесь погладить им морду, они оторвут вам руку. Только всадники могут подходить к ним… да и то не всегда!

Указав на стойку для инструментов, он обратил внимание подростков, что вилы, грабли, метлы насажены на черенки длиной три метра.

– Таким образом, вам не придется близко подходить к животным, – заключил он, – и вы сможете чистить стойла, не заходя в них. А теперь – за работу! Вы уже достаточно обучены, чтобы продержаться до вечера. Остальное – дело ловкости и удачи. Тот, кому не хватает ловкости, погибает.

Колен схватился за грабли и принялся за работу. Навоз был красным и горячим, словно угли в камине. Изо рта лошадей валил пар, как из паровой машины. Подросток быстро взмок в кожаной одежде. Чувствуя, что животные настороженно наблюдают за ним, он не переставал поглядывать направо и налево, опасаясь, что они перейдут в атаку. Все решетки были из железа. При строительстве конюшни дерево не использовалось. Даже балки отлиты из особо прочной стали. В каждом углу стояли ведра с водой и песком, чтобы предотвратить распространение огня. Колен, обладавший тонкой интуицией, остро чувствовал ненависть животных. Скука превратила великолепных лошадей в озлобленных безумцев. От их ненависти огненный окрас, казалось, становился еще более ярким. От них исходил кровавый свет, освещающий изнутри конюшню.

– Ничего себе, – прошептал Антонен, – лучше не пытаться их оседлать!

Колен не ответил. Он старался работать быстро и хорошо. Он пришел сюда не ради развлечения. Ему нужны деньги. Парень отметил, что имена коней выбиты на железной табличке над каждым стойлом. Он прочитал краем глаза: Шторм, Ненасытный, Факел, Пылающая Головня, Стальная Челюсть, Огненный Гнев…

Их имена внушали страх. Он заметил также, что у многих лошадей на груди и боках были большие шрамы в память о военных событиях, в которых они приняли участие. Каждый раз, когда их копыта ударяли о землю, солома загоралась, и надо было быстро сгребать ее, пока не начался пожар. Это была изнурительная работа, и приходилось все время быть начеку.

Колен старался изо всех сил. Он не хотел, чтобы его уволили. Чтобы придать себе смелости, он представлял, как вернется домой, нагруженный провизией: сосисками, копченой ветчиной, буханкой свежего хлеба. Может быть, с нугой для матери, любившей сладости… А для отца – с микстурой, которая наконец-то поможет ему перестать смеяться.

• Предыдущая
• 7/42
• Следующая