Тривейн - Ладлэм Роберт - Страница 23
- Предыдущая
- 23/113
- Следующая
– Так оно и есть. Время работать, и я приму самые строгие меры для того, чтобы пресечь любое вмешательство или попытки оказывать влияние на подкомитет!
– Я полагал, что именно этого мы и добились сегодня вечером...
– А теперь ответьте мне, Тривейн, не был ли нарушен этикет на сегодняшних слушаниях?
– Нет...
– Так в чем же дело?
– В том, что была провокация... Не знаю, кто ее инициатор, но если так будет продолжаться и впредь, я окажусь в ситуации, когда мне придется либо использовать ее в своих целях, либо раз и навсегда пресечь все поползновения...
– Но если все-таки этикет был нарушен, вы обязаны сообщить!
– Кому?
– Компетентным инстанциям.
– Возможно, я это и сделал...
– В таком случае вы обязаны были сказать сенаторам.
– Господин председатель, сегодня и без того было много работы... К тому же большинство сенаторов представляют штаты, чья экономика в значительной степени зависит от правительственных контрактов...
– Выходит, вы всех нас считаете виноватыми!
– Ничего подобного. Просто принимаю меры, которые диктуют обстоятельства и которые оградят меня от помех.
Старый Джиллет видел, что машина уже приближалась к отелю. Он наклонился на сиденье.
– Еще немного, Лоренс. Несколько минут. Вы ошибаетесь, Тривейн, вы все видите в искаженном свете. Вы слишком мало знаете, чтобы судить! На основании нескольких поверхностных наблюдений вы поспешили сделать ошибочные выводы. Обвинив всех, вы не пожелали даже выслушать хоть какие-то объяснения. Но хуже всего, что вы скрыли от нас весьма важную информацию и присвоили себе роль этакого надзирателя! По-моему, Фрэнк Болдвин и его комиссия совершили большую ошибку, рекомендовав вас на этот пост, введя тем самым в заблуждение самого президента... Завтра утром я буду настаивать на новых слушаниях и постараюсь добиться отмены назначения! Ваша самонадеянность не имеет ничего общего с интересами страны... и я думаю, что у вас еще будет возможность ответить на все вопросы... Доброй ночи, сэр!
Тривейн открыл дверцу и вышел из машины. Но прежде чем закрыть ее, он нагнулся к окну и сказал:
– Мне кажется, следующие восемнадцать часов вы тоже посвятите... Как это? Изучению моей жизни...
– Не собираюсь впустую тратить время, господин заместитель министра. Ваша жизнь и не стоит того, вы просто болван!
Джиллет нажал кнопку, и стекло поползло вверх. Тривейн захлопнул дверцу автомобиля.
– Поздравляю, дорогой! – воскликнула Филис, поднявшись с кресла и бросив журнал на столик. – Я все слышала в семичасовых «Новостях»!
Тривейн закрыл дверь и оказался в объятиях жены. Ласково поцеловав ее в губы, сказал:
– Еще ничего не решено, и мы пока остаемся здесь!
– О чем ты говоришь, Энди? – изумилась Филис. – Ведь чтобы прочитать бюллетень об этом, специально прервали какую-то передачу! Я была так горда, когда услышала о назначении! Ты – в бюллетене!
– С того момента я уже успел довольно чувствительно их задеть. Может быть, завтра вечером выйдет новый бюллетень – назначение будет отозвано.
– Что?
– Я только что провел несколько веселеньких минут с почтенным господином председателем, разъезжая в его машине вокруг квартала... Мне надо срочно связаться с Уолтером!
Тривейн подошел к телефону и взял трубку.
– Объясни же мне, Бога ради, что случилось?
Тривейн сделал жене знак подождать. Пока он набили номер, она подошла к окну, вглядываясь в залитый огнями город.
Беседа с женою Мэдисона ничего не дала: Тривейн знал по опыту, что не стоит полагаться на сказанное ею после семи вечера. Дав отбой, он позвонил в аэропорт Ла-Гардиа, куда должен был прилететь адвокат, и попросил клерка срочно связать его с ним.
– Если не позвонит через час, придется снова звонить домой... Его самолет прилетает в Нью-Йорк в десять с чем-то...
– Так что же все-таки случилось? – Филис видела, что муж не просто зол, но расстроен, а он не часто бывал расстроен.
– Джиллет поразил меня своими домыслами. Он, видишь ли, считает, что моя самоуверенность не имеет ничего общего с интересами страны! Он также уверен в том, что я скрываю от них какую-то информацию... Помимо всего прочего, он обозвал меня болваном!
– Кто это сказал?
– Джиллет! – Тривейн снял пиджак и повесил на кресло. – По-своему он, может, и прав, но, с другой стороны, я знаю чертовски точно, что я прав! Вполне возможно, что он самый честный человек в конгрессе, но это вовсе не значит, что все конгрессмены, столь же благородны! Он может этого хотеть, но это вовсе не означает, что так оно и есть на самом деле! В довершение всего Джиллет заявил, что завтра соберет сенат и добьется пересмотра сегодняшнего решения.
– И он может это сделать? Ведь они уже согласились!
– Думаю, да... Скажет, что открылись новые факты или что-нибудь в этом роде... Уверен, он может это сделать.
– Но ведь ты добился их согласия работать с тобой?
– Да, и оно подтверждено документально... Завтра Уэбстер вручит мне копию... Но это все не то!
– Насколько я понимаю, Джиллет что-то подозревает?
– Да они все подозревают! – рассмеялся Тривейн. – Видела бы ты их лица! Они словно бумаги наглотались... Да, уж эти отведут душу, случись все так, как обещал Джиллет! И если Джиллет скажет им, что я утаил какую-то информацию, для них это – бальзам на раны...
– Ну а ты что собираешься делать?
– Во-первых, принять все меры предосторожности в дэнфортском офисе. Правда, может быть, уже поздно... Конечно, я могу справиться и сам, но, думаю, Уолтеру это удастся лучше... И еще мне важно знать, могу ли я завтра уехать и как далеко, чтобы меня потом не разыскивали судом?
– Энди, мне кажется, тебе надо рассказать им о том, что случилось в отеле!
– Нет, никогда.
– Ты воспринимаешь все ближе к сердцу, чем я. Ну, сколько раз говорить: меня это не смущает. Грязь ко мне не прилипнет... Ничего не случилось!
– Это было мерзко...
– Да, мерзко... Так ведь мерзости случаются каждый день. Ты думаешь, что защищаешь меня, а я не желаю подобной защиты!
Филис подошла к столику, на который положила журнал, и, обдумывая каждое слово, сказала:
– Ты не думал о том, что лучшей защитой для меня будет правда, рассказ о том, что случилось, в газетах?
– Думал, но всякий раз отказывался от этого... Ведь можно навести их на мысль... Знаешь, как похищение детей...
– Хорошо, – сказала Филис. Продолжать разговор не имело смысла: Энди не любил бесед на эту тему. – В таком случае пошли их завтра всех к черту!
Она замолчала, и Тривейн не мог не заметить того выражения боли и горечи, которое словно тень пробежало по ее лицу. Он знал, что, несмотря ни на что, она считала себя ответственной за случившееся. Он подошел к жене, обнял ее.
– А ведь мы не любим Вашингтон, – сказал он. – Помнишь, в наш последний приезд сюда мы еле-еле дождались уик-энда? Искали малейший предлог, чтобы поскорее вернуться в Барнгет...
– Ты отличный парень, Эндрю, – улыбнулась Филис. – Напомни, чтобы я купила тебе новый катамаран!
Тривейн усмехнулся в ответ. Это была их старая шутка. Несколько лет назад, когда его компания боролась за выживание, он как-то заметил, что почувствует успех лишь тогда, когда сможет пойти в магазин и купить небольшой катамаран, не задумываясь о цене. В принципе это, конечно, имело отношение и ко всему другому...
– Давай закажем обед, – проговорил он, отпуская Филис, и, подойдя к чайному столику, открыл лежавшее на нем меню.
– О чем ты хотел говорить с Уолтером? – спросила Филис. – Что он может сделать?
– Я хочу, чтобы он объяснил мне, с точки зрения права, какая разница между мнением и фактической оценкой. Первое может разозлить меня, а второе кончится вызовом в министерство юстиции...
– А что, тебе очень важно разозлиться?
Оторвавшись от чтения меню, Тривейн взглянул на жену и кивнул.
– Да, – сказал он, – важно... И не потому, что задели мое самолюбие, вовсе нет! Просто я хочу видеть их испуганными. В конце концов, кто бы ни возглавил подкомитет, этот человек будет нуждаться в помощи! И если я как следует встряхну все это сборище, моему преемнику будет намного легче...
- Предыдущая
- 23/113
- Следующая
